Наталья Александрова - Шумерская погремушка

Сорок жрецов встают в круг возле бронзового быка и запевают священное песнопение .

Они поют на священном древнем языке, который ведом только жрецам Зиккурата. На этом языке говорили предки Черноголовых в те давние времена, когда они жили на блаженном острове Дильмун, не зная болезней и страданий .

Торжественные звуки священного песнопения разносятся под сводами святилища, отражаются от его стен, множатся, заполняя зал, и наконец смолкают, истаивают, как уходит в песок вода во время безжалостной летней засухи .

В святилище наступает тишина .

И тогда вперед выходит верховный жрец .

Двое храмовых прислужников надевают на него поверх черного плаща накидку из белоснежной бычьей шкуры, на голову водружают золотую бычью маску .

В руке у жреца – священный сафаиль, или систрум, маленькая бычья голова на короткой ручке .

Жрец встряхивает сафаиль – и из него доносится сначала едва слышный стрекот, как будто в нем прячется кузнечик. Как будто он прячется в сафаиле и поет свою немудреную песенку .

В волнении прислушиваются жрецы к этому стрекоту .

Ответит ли ему божество ?

Удастся ли им сегодня разбудить сердце Энлиля ?

Стрекот незримого кузнечика становится громче и громче, слышнее и слышнее .

И вдруг голосу сафаиля отвечает другой голос – куда более громкий, куда более величественный .

Он доносится из чрева Небесного Быка, оттуда, где покоится сердце Великого Бога…

Громче и громче становится этот звук, постепенно он заполняет все святилище .

Жрецы ликуют – жив Бог! Жив великий Энлиль! Он не оставил свой народ, Черноголовых !

Это значит, что животворящее Солнце и на этот раз благополучно завершит свой путь через Царство Мертвых, и на этот раз благополучно поднимется над горизонтом, и на этот раз осветит и согреет своими лучами поля и сады, всю благодатную и счастливую землю Шумера, Землю Черноголовых…

Долго бьется сердце Энлиля и наконец затихает .

Жрецы благоговейно слушают это священное биение, и только когда умолкают последние звуки, верховный жрец ударяет в серебряный гонг и хор жрецов возносит новое песнопение в честь умершего и воскресшего божества .

Богослужение завершается .

Верховный жрец убирает священный сафаиль в золотой ларец, ставит этот ларец у ног Небесного Быка и во главе небольшой процессии покидает зал святилища .

И как только замирают их шаги – в темном углу святилища раздается негромкий скрип и поднимается крышка большого сундука, в котором храмовые служители хранят одеяния жрецов .

Ксения выскочила из кафе почти сразу после Александры.

Та как раз садилась в красную «Мазду», припаркованную поодаль. Судя по всему, «Мазда» была ее собственная.

Дверь захлопнулась, «Мазда» сорвалась с места, но тут же притормозила на красном сигнале светофора.

Ксения замахала рукой – и, к счастью, тут же рядом с ней затормозил неприметный серый автомобиль.

– Садись, красавица! – проговорил смуглый уроженец Средней Азии. – Куда едем?

– Вон за той красной машиной! – Ксения показала водителю на «Мазду».

– За красной так за красной! – покладисто согласился тот. – Это даже хорошо, что за красной. Красную далеко видно, не потеряем! Можно не волноваться!

– Да уж, пожалуйста, не потеряйте!

– А что – полюбовница? – водитель с интересом покосился на Ксению. – Мужа у тебя увела?

– Наоборот, – проворчала Ксения, прикинув, что Александра лет на пятнадцать старше ее и никак не тянет на любовницу ее несуществующего мужа. – Это она – жена. А у меня с ее мужем любовь. Большая и настоящая. Он давно уже обещает с ней развестись, на мне жениться, да что-то не торопится.

– То-то, я смотрю, у тебя кольца нет! – На этот раз водитель взглянул на Ксению неодобрительно, но тут же смягчился: – Любовь – это хорошо, только жениться непременно надо. Люди должны жениться.

– Говорю же – он обещает, но не торопится.

– А может, за меня пойдешь? Я зарабатываю хорошо, не пью… машина у меня своя…

– Ну, ты даешь! Я даже не знаю, как тебя зовут.

– Джамаль меня зовут. Теперь знаешь. Пойдешь за меня?

– У тебя же есть жена, – Ксения кивнула на руку с массивным золотым кольцом.

– Правда, есть! – Водитель усмехнулся. – Ну, есть одна жена, будет две… какая разница?

– Нет, так я не согласна.

– Ну, не согласна – и ладно…

За таким увлекательным разговором они проехали большую часть города, свернули с оживленной магистрали и поехали вдоль железной дороги. Справа тянулись рельсы, слева – деревья в осеннем золоте и старые гаражи, огороженные старым бетонным забором, расписанным умельцами, кто как может. Были тут целые картины, были символы, просто нецензурные надписи. Красная «Мазда» мелькала впереди.

– Однако она в «Мышеловку» едет… – проговорил водитель. – Эта дорога только туда ведет, больше никуда.

– Куда? – удивленно переспросила Ксения. – Что еще за мухоловка?

– «Мышеловка». Больница так называется. Психическая. Не знаешь, нет?

– Нет, откуда мне знать…

– Правда, откуда, – Джамаль усмехнулся. – Раньше просто больница была, психическая, имени доктора Мышкина, поэтому «Мышеловка», а теперь – частная клиника, для богатых. От алкоголизма лечат, от наркотиков, от депрессии…

«Точно он говорит, – подумала Ксения, – эта Александра как раз в клинику собиралась».

– Все-то ты знаешь! Откуда? – полюбопытствовала она.

– Таксисты все знают! Куда я только людей не возил! Сюда тоже возил…

Джамаль замолчал, видимо, с этой больницей были связаны какие-то воспоминания.

Вдруг красная «Мазда» затормозила.

– Что там? – Ксения вытянула шею, чтобы разглядеть причину задержки.

– Переезд там, закрытый, скоро поезд пройдет! Или не скоро… бывает, двадцать минут здесь ждем, бывает – полчаса… если товарный состав – все сорок минут. Но если хочешь, я тебя в «Мышеловку» могу быстрее привезти. Здесь другой переезд есть, без шлагбаума.

– А эта дорога точно в эту самую «Мышеловку» ведет?

– Точно, точно! Больше некуда! Не волнуйся, не разминешься с этой «Маздой», даже раньше ее приедешь!

– Ну, давай через другой переезд!

– Ладно, только держись…

Джамаль немного проехал задним ходом, потом свернул с дороги и въехал в узкий проход между двумя проржавевшими гаражами. Протиснувшись между ними, едва не сбив зеркало, он выехал на другую дорогу, скорее даже не дорогу, а разбитую колею, или грунтовку, всю в ямах и колдобинах.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.