Виктория Фокс - Детское сердце

Руки мужа блуждают по телу, привычно резко, подушечки пальцев грубые, не доставляют ни малейшего удовольствия: ни мурашек, ни сладкого, давно забытого возбуждения, которое возникает обычно внизу живота. Обычно, но не сейчас.

– Зак, нет, – шепчу тихо и жалобно, будто писк.

Он не останавливается, продолжает усыпать влажными поцелуями мою шею, царапая щетиной и вызывая рвотный позыв, зарождающийся в гортани. Мы делали это столько раз, но именно сегодня я ощущаю себя загнанной в угол. Нет радости того, что я желанна, скорее щемящее чувство, болезненное ощущение от того, что меня используют.

– Нет! – произношу уже громче и толкаю его в плечи, заставляя отпрянуть.

У мужа спутанный взгляд, брови нахмурены, ноздри раздуваются от частого дыхания:

– Какого чёрта?

Я мотаю головой и поправляю ночную рубашку, которая съехала на плечо, обнажая грудь.

– Вот значит, как, да? – он сел рядом, всё ещё шумно дыша, но уже от нарастающего гнева, – Вот чем ты зарабатываешь себе деньги. Шлюха.

Я вздрагиваю, широко раскрыв рот и так замираю, распахнув глаза. Он так думает… Думает, что я способна на это.

Не сказав ни слова, я встаю, успеваю увернуться от его руки – Зак пытался схватить меня за кисть.

– Вернись в постель и исполни супружеский долг, – Зак встаёт и смотрит на меня исподлобья.

– Извини, – шепчу пересохшими губами, а затем иду в ванную комнату, не оборачиваясь.

Мне вслед сыпется какое-то оскорбление, а я просто запираю дверь и бросаюсь к раковине. Холодная вода помогает мне смыть стыд, которым полыхают щеки, глазами я беспорядочно метаюсь по своему собственному отражению, которое не могу узнать. Бледное, как ночная рубашка, лицо, под глазами залегли тенями чёрные мешки. Голова идёт кругом, а к горлу подступает очередной рвотный позыв.

Я не хочу своего мужа. Более того, я его ненавижу.

**

Всю эту историю, ничего не скрывая и не приукрашивая, не забыв о своих чувствах и эмоциях, Диана рассказала Аннет той же злополучной ночью.

Диана пришла к соседке заплаканная, одетая лишь в ночную рубашку, наспех обутые тапочки и тонкий шёлковый халат, в который она бесконечно куталась, пытаясь скрыть своё смущение.

Примерно через пару часов душевных терзаний, она не выдержала и, бросив, последний взгляд на храпящего мужа, ушла из дома. Ей было жутко стыдно, не хотелось будить Анну, но больше никого, кто мог её поддержать не было.

Аннет открыла дверь с четвёртого звонка, вся сонная, с растрепанными светлыми волосами, на девушке была забавная пижама в горошек. В доме было непривычно тихо и темно. Девушка не задумываясь впустила Ди, они молча прошли на кухню. Пока Аннет пила кофе, стараясь отогнать остатки сна, Диана живо и эмоционально делилась с ней всем, что только что ощутила, не боясь осуждения, но щеки её полыхали огнём.

– Так… – растягивая гласную проговорила Анна, когда Ди умолкла, – Правильно сделала, что пришла. Может, выпьем?

– Сейчас? Но уже три часа ночи и.. – замялась Диана, но внутри всё кипело от эмоций, они требовали успокоения, – Давай.

Аннет улыбнулась, встала из-за стола и бодро прошествовала к тумбе, извлекая сначала два изящных бокала на тонких ножках, а затем бутылку вина из холодильника. Откупорив, Анна налила себе и подруге, достала фрукты и красиво разложила их на большое блюдо.

– А твой муж не будет против? – тихо спросила Диана, несмело взяв бокал.

– Муж? – Аннет рассмеялась, – Глупости какие, а. Твой что, запрещает тебе что-то ещё? Ты прости, конечно, меня, подруга, но, если мужчина что-то чрезмерно тебе запрещает, не представляя из себя ничего сносного, то это явно не тот, с кем стоит связывать свою жизнь. Выпьем?

Диана и Аннет ещё долго вели разговоры. Ди говорила и говорила, вспоминая прошлое.

**

Диана

Мы с Заком познакомились, когда ему было тридцать два, мне – двадцать пять. Я думала тогда, что очень перспективна и у меня впереди светлое будущее. Детей я на тот момент не хотела абсолютно. Мне хотелось веселиться, гулять, учиться и работать на той работе, которая будет давать чувство удовлетворения, спокойствия и стабильности. Простые приземлённые желания, но не всем рисовать воздушные замки.

Я была тогда в баре, на какой-то тусовке, у кого-то из моих близких друзей был день рождения. Мы отдыхали своей небольшой компанией, когда один из наших друзей привёл своего хорошего знакомого. Тем знакомым и был Зак. Уже взрослый, состоявшийся, на мой взгляд, мужчина. Он сорил остротами, смешными шутками, глотал пиво огромными кружками, а ещё постоянно смотрел на меня, подмигивал и открыто флиртовал.

После вечеринки все ушли домой, а мы с Заком ещё долго гуляли, захмелевшие. На самом деле, он тогда заразил меня своей простотой, любовью к жизни и лёгкостью во всем. Оказалось, что он мало работал, больше времени проводил в барах и играл в покер, ему нравилось жить в своё удовольствие и тратить чужие деньги.

Не знаю, почему меня это тогда не остановило… Надо было сказать себе: «Нет! Не нужен он тебе. Это не любовь!»

Но… Я решила, что Зак именно тот человек, который мне нужен. Той ночью мы переспали. Он остался ночевать у меня. В съёмной студии, на которую мне давали деньги родители, пока я училась.

Наши отношения завертелись очень быстро, я была влюблена. Он вскружил мне голову бесконечными шутками, задором и любовью к вечеринкам. У него было много друзей, мы часто проводили время большими компаниями.

Потом случилось кое-что, чего я совсем не хотела. Через два года бурного романа, я забеременела. Тогда не было стабильного заработка, мы жили в той маленькой студии, потому что своё жилье и деньги, оставшиеся Заку после смерти его родителей, он проиграл в карты.

Мы сыграли скромную свадьбу, дабы узаконить отношения, а на деньги от подарков родственников и небольшого капитала, который я смогла назанимать у друзей, переехали в этот город. Взяли в аренду старый дом с неплохой мебелью и стали жить.

Тогда-то Зак и превратился в того, кем он является сейчас. Перестал радоваться жизни, орал на меня постоянно. Я была виновата в беременности, по его мнению. Он не хотел ребенка, а я не хотела делать аборт. Тогда я пообещала себе, что обеспечу семью сама. Зак работал совсем немного, сначала грузчиком всего месяц, а потом по паре недель в разных сферах строительства, где получал копейки, но, по его же словам, уставал. Вскоре бросил и это.

Я работала, будучи беременной, но денег не хватало. Когда родилась Люси, то я постоянно спихивала её на недорогих нянь, чтобы работать, потом отдала в сад. Было очень непросто. Когда мы, наконец, начали вставать на ноги, я забеременела еще раз. Страшнее было узнать, что это двойня. Я до дня родов не признавалась Заку, что у нас двое, ведь, клянусь, я верила, что он способен ударить меня в живот, чтобы лишить детей.