Рина Осинкина - Сто одна причина моей ненависти

Умора.

– Как тебя зовут? – спросила Людмила, уложив на пассажирское сиденье огромный пластиковый пакет, топорщащийся упаковкой подгузников, банками с сухой молочной смесью, бутылочками и прочим добром для малыша, что ей посоветовала купить общительная пожилая продавщица в отделе детских товаров.

До супермаркета они ехали молча. Не ко времени было девицу вопросами донимать. Сейчас пора.

Пассажирка сидела, неподвижно глядя поверх и мимо всего, притихнув после немых слез.

– Анисья.

– Можно просто Аня? Или Ася?

– Можно Анисья.

– А как детеныша зовут?

– Детеныши у зверей.

– Да? Извини. Как дочку зовут?

– Клавдия. Куда вы нас повезете?

– А куда тебя отвезти?

– Можно здесь оставить.

– Понятно. Значит, ко мне. Поедешь ко мне?

– Спасибо. Поеду. У меня с собой денег нет совсем.

– Ну действительно. Как же я не подумала. Зачем тебе было брать с собой деньги. А до эстакады как добралась? За такси платить надо.

– На такси у меня было.

– Вы с Клашей меня в нищету не вгоните. Чайку попьем, поспишь часик-другой, в себя придешь, а потом мы твоим позвоним, и они тебя заберут.

– Высадите меня.

– Что случилось?

– У меня нет «моих».

Ну дом-то у нее какой-нибудь есть, это точно. Не похожа она на бродяжку. Однако нужно ли ее туда везти вот прям сейчас? Еще кинется по горячим следам опять к какому-нибудь мосточку.

– Не дрейфь, Анисья. Никому звонить мы не станем. Ты отлежишься у меня немножко, в себя придешь, а потом расскажешь свою грустную историю. А что дальше мы с тобой будем делать, то потом решим. Хороший план?

– Да. Спасибо. Ваша семья не будет возражать?

– Наша семья на даче, – буркнула Людмила и больше на разговоры не отвлекалась, следя за дорогой. Маршрут был необъезженный, пестрел дорожными знаками и светофорами. Время от времени она бросала взгляд в зеркальце над лобовым стеклом, чтобы удостовериться, что с пассажирками все в порядке. Посмотрев в очередной раз, Анисью не обнаружила.

Оказалось, вышла из фокуса Анисья. Уткнулась лицом в колени, так что была видна только русая макушка, а розовый тючок с дитем покачивался на сиденье рядом.

«Тошнит», – подумала Люда и окликнула ее тихонько. Пассажирка неловко и не сразу распрямилась. Левой рукой она сдавливала шею, будто удерживаясь от крика, правой сжимала мобильник. Губы дрожали, глаза измученные, затравленные.

Людмила поспешно свернула в проулок и остановилась у бордюра, включив аварийки. Вытянула из руки пассажирки телефон, спросила: «Ознакомиться разрешишь?»

Та молча кивнула.

На дисплее высветилось сообщение: «Ну что, убогая, слабо стало? И где твоя месть? Больше не хочешь, чтобы он всю жизнь считал себя виноватым?»

Их было более десятка, эсэмэсок с провокациями. Первая поступила неделю назад. Самая свежая – только что.

«Он тебя ненавидит, инвалидка».

«Они с невестой ржали над тобой, придурочной графиней».

«Такие, как ты, никому не нужны, убирайся, уродина, на тот свет и личинку свою прихвати».

«В гробу тебе самое место».

Судя по смыслу самого свежего послания, автор текстов уже осведомлен об Анисьиных сегодняшних результатах. Следил? Возможно.

Номер, с которого были отправлены месседжи, не определился. Ну, конечно. Как могло быть иначе.

«Подонок», – ругнулась Людмила и, приоткрыв дверцу, швырнула мобильник под колеса проезжающего мимо фургона с рекламой интернет-магазина на борту. Гаджет хрустнул, словно таракан под тапкой, а пассажирка, переведя негодующий взгляд с раздавленных останков на Людмилу, возмущенно пропищала:

– Вы психопатка?

– Можешь считать, что да.

– Зачем смартфон-то было выбрасывать?! Могли бы просто сим-карту…

Тут Людмила не выдержала и рявкнула:

– Сим-карту ты и сама могла выбросить! Еще неделю назад!

– Не могла, – жалобно проскулила Анисья и снова заплакала. – А вдруг он мне захочет позвонить? И как же тогда сможет дозвониться?

– Стоп, стоп, успокойся, – торопливо проговорила Людмила, не желая нового потока слез. – Я не знаю, что между вами произошло, но не проще ли было тебе позвонить ему самой? И не пришлось бы нервы мотать в ожидании и мерзости эти читать…

– Конечно же, я звонила, – хлюпая носом, сказала Анисья. – Я же не психопатка. Он поменял мобильный номер. Написал мне, что знать меня больше не хочет, и поменял.

– И ты продолжала ждать от него звонка?! И после этого заявляешь, что не психопатка?

– А что в этом такого?

– Непонятно тебе? Даже странно. Какого значения мотив заставит, вот, например, тебя поменять номер телефона? С учетом того, что на твоем мобильном куча нужных и важных контактов, и эти люди теперь не смогут до тебя дозвониться, а значит, и отыскать?

– То есть вы хотите сказать…

– Вот только не рыдай снова, лады? Мужика ты себе найдешь влегкую. Главное, у тебя теперь детеныш есть, извини, ребенок. А мужики – они как мусор, повсюду.

– Вы не понимаете! – простонала Анисья.

– Отчего же? – холодно сказала Люда. – Прекрасно тебя понимаю. Меня Людмилой зовут.

– А по отчеству? – деловито спросила, сморкаясь, Анисья.

– Валерьевна. Можно просто Людмила.

– А у вас есть дети, Людмила Валерьевна?

– Успею еще, – поворачивая в замке зажигания ключ, процедила Людка, припомнив со злобной горечью, сколько времени было бездарно потрачено на карьеру, бизнес и поиски «достойного» мужа.

Когда, легонько подпихивая в спину пассажирку, за время пути поменявшую статус на «жиличка», Людмила столкнулась в дверях подъезда с Серегой Портновым, сердце ее не забилось тревожно и часто, и дыхание не перехватило, и мысли не спутались. Удивившись и порадовавшись, что наваждение рассеялось, и теперь Серега интересует ее не больше, чем любой из бывших ее одноклассников, и ценность его присутствия в Людкиной жизни снизилась до нуля, а значит, и ненавистные голоса, засорявшие мозг, больше не страшны, она проговорила, обращаясь к Анисье: «Ты иди покамест, на второй поднимайся, я скоро».

Анисья с Клашей на руках послушно направилась внутрь подъезда, Сергей посторонился, чтобы их пропустить. Потом взглянул вопросительно на Люду, недоумевая, отчего та медлит.

Подождав, когда силуэт Анисьи скроется за поворотом лестницы, Людмила с холодным спокойствием взглянула Портнову в глаза и спросила: «К тебе приходили из полиции?» Он ответил после недолгой паузы: «Полагаю, тебе это известно», – и сделал движение, чтобы уйти, но Людка не позволила. «Это ты убил Зинаиду Михайловну?» – заступив ему дорогу, спросила она, как в ледяную воду бросилась. «Зачем?» – пожал он массивными плечами. «Тебе виднее. И алиби у тебя нет, ведь так?» – не отставала Людмила. Сергей пристально взглянул на нее и спросил: «Алиби? А где ты сама была в это время?» Дикий вопрос.