Геннадий Солодов - Жизни радужные блики и крови пятна

– Ладно, скинь его локейшн. Давай, – разговор был окончен.

Виктор набрал телефон Славы. Соединение есть, никто не отвечает.

Новости были не из приятных. Слава и раньше был не подарок – не зря его выперли из внутренних органов. Но до сих пор он не лез куда не надо. Теперь могла пострадать главная игра. Если информация о компромате попала к Насте раньше времени, она могла упредить события, и ожидаемого эффекта может и не получиться. Он опять набрал Вову:

– Слушай, не было ли Рашиду каких-либо сообщений от Мышонка за это время?

– Нет, все спокойно.

– Точно знаешь?

– Ну, разве что у них прямой провод для связи вдруг появился.

– В квартире есть стационарный телефон?

– Нет, я как адрес узнал, сразу проверил. Ладно, извини, Рашид прибыл на Дмитровское. Давай, пока.

– Хорошо. Пришли мне запись, когда разговор закончится.

– Окей, отключаюсь.

Место, где находился сейчас Слава, было недалеко от Настиного дома, а от офиса Виктора езды было не меньше часа. Торжество сменилось досадой. Впереди была встреча с жадным компаньоном. Мало приятного. Но досадовать нужно прежде всего на самого себя. Не умеешь ты, Виктор, работать с людьми!

Конечно, желание Славы положить в карман несколько тысяч, рискуя завалить все дело, не лезет ни в какие ворота. Этот как разбить стекло у «Бентли», чтобы украсть лежащую внутри пачку сигарет. Варварство. Но хуже всего, что от Славы нельзя легко избавиться. Лишить его дохода – значит, обозлить его. А иметь мотивированного врага, похожего на Славу, Виктор не хотел. Придется и дальше иметь с ним дело, но с оглядкой на его новые «таланты».

Пошел снег. На языке синоптиков такая погода именовалась «гололед со снегопадом». Наверное, наихудшее словосочетание для водителя. Со стороны же было очень красиво. Сумерки сгущались, и на некоторых улицах уже включили освещение. Желтые лампы горели на высоких столбах, подсвечивая стайки снежинок, кружащихся вокруг. Снег садился на ветки, тротуары, окрашивая все белым.

Виктор заметил машину Славы издалека. Она стояла у бордюра, боком к лесу, поперек линий заснеженной парковочной разметки. Виктор остановился метрах в пяти. На крыше и капоте уже лежал слой снега толщиной с сантиметр, но боковые стекла были чистые. Виктор подошел к двери водителя. За рулем был виден силуэт человека. Голова свешивалась вперед, нависая над рулем. «Спит, что ли?» – Виктор постучал по стеклу. Человек не пошевелился. Смутная тревога, поселившаяся в душе Виктора после разговора с Вовой, сейчас превратилась в конкретный дискомфорт. Он рванул ручку водительской двери. Там сидел Слава, но он не повернул головы и не пошевелился. Виктор схватил его за воротник и потянул из машины. Тело легко поддалось и вывалилось на снег. Это было только лишь тело. Обтянутое кожей лицо с обострившимся носом, приоткрытые глаза и безжизненный, отвисший рот. Пульс можно не искать. У Виктора подкосились ноги, и он опустился на снег. Его сильно мутило. «Только бы не стошнило, только не на труп»! Он выпрямил туловище, закрыл глаза и заставил себя глубоко дышать. Холодный воздух прошел по легким, стало легче. Сначала в сознание вернулись звуки автомобилей на шоссе, потом он почувствовал влагу промокших на коленях штанов. Жизнь продолжалась. Он встал, подхватил труп под мышки, затолкал его обратно на сиденье, пристроил на колени левую Славину руку, захлопнул дверь. Все. Быстро вернулся к своей машине. Не пристегиваясь, завел двигатель и поехал в сторону шоссе. Проехав по нему несколько километров, свернул на обочину и достал телефон. Нужно позвонить Вове. Экран зажегся, и Виктор уставился на него. Что он ему скажет? Что Славе можно больше не звонить? Что нельзя соваться к чужим бабам с неосторожными предложениями? Экран телефона вдруг ожил. Звонила Нина. Он принял звонок.

– Да, Нина, добрый вечер.

– Здравствуйте, Виктор. Надеюсь, у вас все в порядке.

– Да, работа на сегодня закончена, я собираюсь отдохнуть после напряженного дня.

– Виктор, нам нужно срочно встретиться. Вы еще в своем офисе?

– Нина, а нельзя отложить это на завтра? Я уже уехал и нахожусь довольно далеко.

– Это срочно. Есть дело, в котором вы просто обязаны нам помочь. Это большая неприятность, и вы ее главный виновник.

– Хорошо, не могли бы вы объяснить, что такого могло произойти, что не может подождать до утра? Мне ассистентку придется просить вернуться.

– Ассистентка не нужна, только вы. Послушайте, когда вы повышаете цену, вам не приходит в голову, что ответственность ваша растет вместе с ценой? Если вы нам поможете, – гонорар увеличится, а если нет, – никакой оплаты не будет. Я не хочу обсуждать это по телефону. Когда вы можете подъехать в офис?

– Думаю, минут через сорок—пятьдесят. Зависит от трафика.

– Ладно. Буду ждать. – Она отключилась.

Гнев захлестнул Виктора. Он стиснул зубы и с силой ударил рукой по подлокотнику: «Черт! Черт!!!»

Обычно после таких срывов он заставлял себя несколько раз мысленно проговаривать фразу: «Светлой радостью наполняется мое могучее, доброе сердце», старательно представляя образы, вложенные в эти слова. Но сейчас, на мокрой, холодной дороге, с трупом в полукилометре позади него и с бешеной клиенткой, ультимативно требующей встречи, воскресить образ светлой радости было невозможно. Да и толку никакого: светлая радость никак не могла помочь ему выпутаться из всего этого. Он набрал телефон Вали. Она ответила сразу.

– Алло!

– Валечка, извини, что отрываю, нужно вернуться в офис. Прямо сейчас.

– Без проблем, Виктор Валерьянович. Я еще не дошла домой, решила прошвырнуться по магазинам. А что случилось?

– Мамедова придет с какой-то проблемой. Не хочу беседовать с ней в пустом офисе.

– Хорошо, приду. Только я далеко от машины ушла. Приеду через час примерно.

– Ну и я примерно так же.

– До встречи.

– Пока.

Из-за гололеда вереницы автомобилей двигались вяло. На середине пути авария остановила одну из трех полос движения, и это вылилось в пятнадцать минут сверх расчетного времени. Виктор припарковался у офиса и вышел из машины. Тут же из припаркованного неподалеку «вагон-стейшн» появилась Нина и пошла ко входу в подъезд. Моментально из машины появились две крупные фигуры и двинулись следом. Охрана, ничего удивительного. Они могли сопровождать ее и раньше, оставаясь у входа, пока Нина беседовала с ним. Статус ее мужа допускал передвижение с таким эскортом. При его приближении она широко улыбнулась и протянула руку для рукопожатия. Это озадачило Виктора: что ж это за неприятность такая, которая позволяет ей так мило улыбаться? Вместе с тем его напряжение спало.