Элла Залужная - Вместо неё

– А чё? – Ира облокотилась о Ритин стол, смачно жуя жвачку. Тяжёлая связка ключей, которую она всё время таскала с собой (и от съёмной квартиры, и от кабинета, и от дома её престарелой толи мамы, толи бабушки), лязгнула об стол.

– Режим работы почты надо посмотреть. Хочу вернуть посылку, – ответила Рита, чувствуя, как щёки наливаются румянцем от стыда.

– Потом посмотришь. – Ира качнулась немного вперёд, затем откинулась назад, запрокинув голову… Если бы они были не на рабочем месте, и Рита была мужчиной, то она готова была бы поклясться, что Ирка сейчас начнёт раздеваться – медленно расстегнёт грубую металлическую молнию на коротеньком чёрном джинсовом платье, стянет бретельки бюстгальтера, плотно держащего её крупные груди. Но Ирка всего лишь надула пухлыми губами огромный розовый пузырь из жвачки, лопнула его остреньким ноготком указательного пальца и выпрямилась.

– Нет. Спасибо, я поем здесь, – тихо ответила Маргарита, чувствуя себя вдавленной в своё давно уже перекосившееся кресло.

– Как хочешь. – Ирка хмыкнула, отошла от её стола и выскользнула из кабинета, пропав в открытой двери, словно порочное видение.

«И правда, потом посмотрю – подумала Рита. Поставила кипятиться чайник, кинула две сосиски на тарелку и засунула их в микроволновку. Подождав минуту, села обратно за стол. Нехотя съела одну сосиску и пару ложек растворимого пюре, уже набившего оскомину. Чего я не пошла в столовую? – спросила себя Маргарита. И ответила сама себе: «Да, знаю. Потому что денег нет. Зато есть клоунские штаны и лыжный свитер, когда за окном плюс пять».

Невнятное чувство – толи раздражении, толи опустошения начинало потихоньку сжимать виски. Когда в кабинете никого – ни Ирки с её бёдрами, грудями и прочими прелестями, ни Сергея Петровича, вечно делающего вид, что он думает о чём-то далёком от понимания других, ни создающей фон своим беспрестанным тарахтением Тамары Валентиновны, Маргарита чувствовала себя зажатой в угол. Теперь ей некуда была деться от самой себя.

Рита вышла из-за стола к окну. Во рту стоял мерзкий привкус пластика и карри. Будто она съела пару щедро сдобренных специями ручек и линеек, а ни немного растворимого пюре. Всё тело ныло, как одна сплошная напряженная мышца. Словно нужно было куда-то бежать. Но, куда? Рита подставила лицо под солнечные лучи, греющие через двойное стекло энергосберегающего стеклопакета.

Ещё минута… И солнце перестало быть прежним. Оно отдалилось, потускнело, плавно перемещаясь на запад тускнеющим лимонным кругом.

Рита вернулась к столу. Достала чистый лист из принтера.

«Что бы нарисовать?»

Потом вспомнила главное правило – «не думай». Взяла в руки синюю ручку. Провела линию. Ещё одну.

«Не то!»

Начала хаотично чирикать по листу – вот они – лапы, хвост, голова, уши. Глаза – добрые, большие. Высунутый язык… На Маргариту улыбающейся мордой уставилась пушистая синяя собака.

«Нарисовать ей друга? Нет, цветы!» – Рита чирикала ручкой по листу. Как можно быстрее. Заполняя белые пустоты пушистыми цветами из хаотичных линий и смеющимися кактусами, густо покрытыми торчащими в разные стороны мягкими (она это знала наверняка) колючками.

13.25.

«Можно идти» – Рита удовлетворённо встала из-за стола, убрав рисунок. Вытащила из ящика дежурную пачку сигарет (болтающуюся там на всякий случай – вдруг захочется, не смотря на то что, вроде как бы бросила курить), зажигалку и вышла из кабинета. Дошла до конца коридора, где располагалась курилка для сотрудников и плюхнулась в дырявое зелёное кресло из кожзама. В соседнем – уже полулежала Ира («И как она успевает так быстро обедать?»), а значит, Рите было с кем поболтать.

– Опять куришь? – спросила Ирка. Маргарита промолчала, разглядывая облупившиеся носы своих чёрных замшевых туфель. – Ну, тогда я ещё одну. – Ира плотно зажала накрашенными пухлыми губами тонкую белую сигаретку. Тряхнула головой, откинув назад чёрные, как воронье крыло волосы. Чиркнула ярко-красной зажигалкой из пластмассы, поднеся её к лицу. Самой дешевой из тех, что продавались в ларьке у метро. Но, почему-то в её руках она выглядела привлекательнее, чем за мутным стеклом витрины, покрытым толстым слоем городской пыли – едкой, чёрной. Которая въедалась во всё вокруг – в мысли, в души. Также как и в плотное грязное стекло ларька, пропитывая своим ядом блестящие упаковки снеков и пёстрые обёртки шоколадок. Сладких, высококалорийных. Как Ирка. Как её насыщенная жизнь.

Ира глубоко затянулась, медленно выдохнула… И табачный дым ещё больше сгустил затхлый воздух, смешиваясь с её сладкими духами.

Маргарита тоже поднесла зажигалку к лицу, чтобы прикурить. Тоже пластмассовую, но жёлтую. Чиркнула белыми пальцами. Неуклюжими, неухоженными (на указательном – два заусенца). Не то, что у Ирочки – бордовый лак на длинных ноготках. Глянцевый и сочный. Как те леденцы, которыми Ира вчера всех угощала. Или как принесённый ею сегодня к чаю черничный мармелад.

– Как там твой… – Рита сделала паузу, пытаясь вспомнить имя мужчины, с которым встречалась Ира. Но, это ей не удалось. У Риты была отличная память на всё, что угодно, только вот не на названия фильмов и не на имена.

– Нормально, – ответила Ирка, прервав эту неловко затянувшуюся паузу. Чересчур сухо, что было для неё несвойственно.

– Чё так? – нарочито небрежно спросила Рита. Как обычно пытаясь сделать вид, что практически всё на свете ей безразлично. Что она выше всего этого – денег, вещей, и, самое главное – выше любви, поскольку, ей не может быть интересна эта бессмысленная мелочь.

– Ничего, всё нормально. – Ира отвела взгляд, будто пытаясь что-то скрыть.

«Какие же у неё длиннющие ресницы!» – воскликнула про себя Маргарита и спросила, сгорая от любопытства:

– Что-то случилось?

– Нет, всё замечательно! – ответила Ира с вызовом и натянуто улыбнулась. – Он снял для меня квартиру. – Ира затянулась. – Я переехала туда в эти выходные.

– Поздравляю! – голос Риты предательски дрогнул, и изобразить искреннюю радость ей не удалось.

«Как у неё это получилось?! Что в ней все находят?! Она же просто какая-то… И ничем не лучше меня!» – Маргарита опустила глаза, сделав вид, что проверяет сообщения на телефоне. На самом деле, её колотило от зависти и злости.

– Спасибо, – сдержанно ответила Ира. Стараясь сдержать радость, чтобы не спугнуть удачу. – Мишенька к нему уже привязался. – При упоминании о сыне её лицо просветлело. – Ему нужен хороший отец. Который будет его обеспечивать, показывать пример и не будет его… – Ира осеклась.

– Да, это важно, – немного успокоившись, сказала Рита.

– К тому же, он уже оплатил квартиру на три месяца вперёд. – Ирка всё-таки похвасталась.