Ольга Баскова - Бриллианты с царской иконы

Фанни удивленно заморгала:

– Не просил? Но тогда кто же вы?

Он взял ее ладонь в свои:

– Я всего-навсего несчастный корнет Савин, по уши влюбленный в вас. – Сказав это, Николай подумал, насколько его фраза была убедительной и произвела ли впечатление. Впрочем, признаваться в любви такой женщине не стоило труда.

Балерина выдернула руку:

– Вы с ума сошли. Вы не знаете Николя. Он очень вспыльчив.

Савин усмехнулся:

– Для моей любви ничего не страшно. Она готова пройти сквозь все преграды.

Фанни сначала улыбнулась, потом посерьезнела. Она дорожила отношениями с великим князем и до смерти хотела за него замуж. Главное, Николя ей это обещал. Катание в экипаже с каким-то корнетом могло все испортить.

– Как ваше имя и отчество? – проговорила она холодно.

– Николай Герасимович Савин, – ответил Николай, притворно изображая беспокойство. – Скажите, я вас чем-то обидел?

– Так вот, Николай Герасимович, – она сделала ударение на последнем слоге, – если вам известно, где я живу, отвезите меня домой. Надеюсь, Николя не поджидает меня у подъезда. В противном случае вам придется иметь дело с ним, и мне не хотелось бы, чтобы вы погибли на дуэли.

Савин послал ей самую очаровательную улыбку.

– Не беспокойтесь. Но, насколько мне известно, великий князь на семейном торжестве. Скажите, вас не смущает, что человек, обещавший на вас жениться, не только не пригласил свою невесту на торжество, но и не представил ее до сих пор родителям?

Женщина опустила длинные темные ресницы. Николай коснулся самого больного вопроса. Она прекрасно знала, как относилась к ней родня Николя.

– Вам что за дело? – процедила балерина сквозь зубы.

Савин дотронулся до ее ладони.

– Мне не может быть все равно, – с жаром произнес он, – потому что я люблю вас. Я знаком с Николаем Константиновичем и знаю, что он рассказывает о своей матери. Поверьте, они никогда не смирятся с такой невестой. Между тем я женился бы на вас не раздумывая. У меня прекрасная, небедная семья. Я бы обеспечил вас всем необходимым.

Фанни отвернулась и стала смотреть в окно, на мокрые тротуары.

Наглость корнета была ей неприятна. Впрочем, не столько неприятна, как мысль о том, что он прав. Николай Романов мог бы пригласить ее сегодня на торжество, наконец представить как свою невесту, но ему не пришло это в голову.

Фанни вдруг захотелось наказать своего любовника.

– Знаете, я передумала ехать домой, – весело сказала она. – Неподалеку от моего скромного жилища есть прекрасная кондитерская, а я обожаю пирожные.

– Понял! – воскликнул Николай с радостью. – Я тоже обожаю пирожные.

Он приказал извозчику поторопиться.

В тот вечер Фанни не отдалась ему, они расстались возле ее подъезда, но Николай не торопил события. Он согласился на роль преданного друга и встречался с балериной так часто, как она могла себе это позволить.

День за днем хитрый корнет внушал женщине, что Романов никогда не женится на ней, и Фанни начинала ему верить.

Впрочем, поведение великого князя подтверждало слова Савина. Он так и не делал ни одного решительного шага, и госпожа Лир решила отомстить ему.

Сначала балерина отдалась Савину без любви, просто чтобы успокоить свою гордость, но потом неожиданно для себя поняла, что не может жить без этого человека. Савин стал ей необходим как воздух.

Конечно, она продолжала встречаться и с Романовым, не представляя, как порвать с ним, – Фанни боялась последствий.

Николай Константинович чувствовал охлаждение возлюбленной и очень страдал. Он попробовал поговорить с матерью, но Александра Иосифовна была непреклонна: эта девка никогда не станет членом царской семьи.

А потом преданные друзья донесли: балерина предпочла ему корнета Савина.

Это повергло великого князя в шок. Как простой корнет, хоть и дворянского происхождения, украл его жемчужину? Это неправда, этого просто не может быть!

Но однажды он сам последовал за возлюбленной и убедился в правоте друзей.

Николай сначала поехал в ресторан, где выпил несколько бутылок шампанского, потом приказал везти его во дворец и, бесцельно бродя по комнатам Мраморного дворца, диким взглядом окидывал ценности, украшавшие его стены. Кроме дорогих картин, здесь висели иконы, и одна, икона Божьей Матери, которой царь благословил на брак его родителей, блеснула бриллиантами, украшавшими ее оклад.

– Я осыплю ее этими бриллиантами, – сказал он твердо и сжал кулаки. – Савин никогда не сделает для нее столько, сколько могу сделать я. Все равно она останется со мной.

Накинув пальто, он вышел на улицу и приказал везти его к Хвостову.

Сергею удалось поспать всего три часа. Правда, он радовался тому, что жена встретила его в прихожей, тихо сообщила, что мать давно уснула, разогрела еду, посетовала, что у ее мужа был тяжелый день, хотела расспросить о новом деле, но супруг заснул, едва его голова коснулась подушки.

Утром, вскочив, как всегда, в семь под звонкую музыку будильника, Сергей наскоро выпил кофе с бутербродом и побежал в отдел.

В коридоре Горбатов столкнулся с Акулой, и Анна Петровна, как обычно, гладко причесанная, в черных роговых очках, поинтересовалась, что удалось узнать.

– Пойми, Сережа, – посетовала она, – я еле-еле убедила генерала, что мы действуем правильно. Не удивлюсь, если сегодня он позвонит мне и потребует отчета.

– Отчитаетесь, – заверил ее майор. – Все говорит о том, что Бублик вскроет труп не Заломовой.

Она нахмурила брови:

– Вам удалось найти образцы для ДНК?

– Да, в квартире была зубная щетка и расческа с несколькими волосками, – кивнул следователь. – Только сомневаюсь, что все это принадлежало хозяйке. – Он сделал паузу, увидев, как недовольно сморщилось лицо начальницы. – Пойми, Аня, у Заломовой официально никого нет. Нам понадобится время, чтобы разыскать ее кровных родственников. Мы с ребятами решили поговорить с Ивановой, когда она придет в себя. Может быть, нам повезет и у нее что-то осталось от подруги.

Акула продолжала смотреть на него, не мигая.

– И еще я планирую найти эксперта, который дал заключение о смерти той, что лежит на столе у Бублика, – добавил Сергей. – Как нам известно, врач «Скорой помощи» должен был привезти ему Заломову, но труп каким-то образом подменили.

– Это ты так думаешь, – оборвала его Анна Петровна, – а я пока в этом не уверена. В общем, так, – она посмотрела на часы, – считаю, часа тебе хватит. Ровно через час жду у себя в кабинете хотя бы с какими-то доказательствами по этому делу. Я имею в виду подмену трупа, – пояснила она и моргнула. – А теперь иди. Или лучше – беги.