Надежда Зотова - Месть Лауры Майнгрэв

Она многому могла научить его, но все-таки она была женщиной и не могла заменить ему ни отца, ни настоящего мужчину-друга.

Между тем слухи о чудесном мальчике распространились с невероятной скоростью. Томми становился известным и его все труднее и труднее было держать на привязи.

Рой намеренно распустил язык и повсюду судачил о невероятных успехах Томми и о том, что Лаура прячет от них чудо-мальчика из собственного эгоизма и корысти. Теперь, где бы она ни появилась, за своей спиной она ощущала ехидные шепотки и брезгливые взгляды. Рой старался не напрасно, и успех был налицо. Он распалил любопытство Сары, и та без умолка, словно старая сорока, стрекотала Лауре о необходимости показать Томми в новом качестве в ее салоне, где она готовила его на закуску всем своим нужным по жизни знакомым и приятелям.

Кроме того, Томми заинтересовал Нэнси, и она просто землю рыла, чтобы узнать хоть что-нибудь новенькое про него. Это могло бы объяснить отношение к нему Лауры Майнгрэв. Сара уже выболтала ей все, что знала, но ничего существенного так и не прояснила. Оставалось надеяться только на Роя, но и он мало что мог прибавить к тому, что уже сказал. Лаура по-прежнему охраняла своего воспитанника, как цербер, и молчала. В таком положении можно было только ждать терпеливо и спокойно.

В последнее время Джо сильно пил. Он приходил в свой пустой и холодный дом и бесцельно мотался по комнатам в ожидании Нэнси. Он почти забросил свои дела и потихоньку превращался в сварливого язвительного старикашку с мрачным желчным характером, сующего всюду свой нос. Пьянство старило его на глазах, но Нэнси как будто ничего не замечала. Ей было все равно. Она даже была рада тому, что муж пьет. Это было ей как нельзя кстати. Джо опускался все ниже, а она на его фоне становилась в глазах окружающих несчастной поруганной женщиной, самоотверженно несущей свой тяжкий крест.

Только когда дела Джо пошли значительно хуже, Нэнси забила тревогу. Ей совсем не безразличны были те доходы, которые приносил бизнес Джо. И она смело решила вмешаться. Ничего не говоря Джо, Нэнси явилась в офис и потребовала себе документы фирмы. Ее уверенность и наглость сослужили ей хорошую службу, и она быстренько прибрала к своим рукам все, что было можно.

Ярости Джо не было предела. Когда он очнулся от очередного запоя и узнал, что Нэнси давно заправляет вместо него, он примчался в фирму в бешенстве и устроил там скандал.

– Вон отсюда! – Заорал он, увидев ее на своем месте. – Мне только не хватает, чтобы ты засунула свой гнилой нос в мои дела. Довольно и того, что я терплю тебя дома. Но здесь… – Джо просто задыхался от гнева. Глаза его выкатились из орбит и по лицу судорожно перекатывались желваки. – Грязная шлюха, – прошипел он, – тебе мало того, что ты позоришь меня на глаза всех и на мои деньги наставляешь мне рога, ты еще задумала оставить меня ни с чем! Не надейся, что я буду терпеть и это! Убирайся к черту, или я не отвечаю за себя!

Лицо Нэнси пошло красными пятнами, но она не двинулась с места.

– И не подумаю, – тихо, но твердо ответила она. – Да, я шлюха, я наставляю тебе рога, а ты терпишь, хотя знаешь, что я делаю это открыто. Ты трус, Джо! У тебя не хватает смелости отстоять даже свою собственную честь, где уж до меня. Да, я изменяю тебе, но ты не в состоянии ни отомстить, ни разорвать этот обман. Тебе выгодно молчать и ты будешь молчать!

Джо стоял словно каменный. Ярость, безудержная ненависть к Нэнси, накопленная и зажатая обида, которую он держал все эти годы в себе, душили его. В горле что-то клокотало и хрипело, и он почти прорычал ей в лицо ревом раненого зверя:

– Я знаю, чего ты хочешь. Тебе нужна свобода от всех обязанностей, кроме твоих животных страстей. Ты всю жизнь любуешься собой и думаешь, что тебе все можно. Тебя можно привести в чувство только мордобоем. Ведь именно так учил тебя твой бывший любовник, а мой лучший друг Вальтер Браун? Ты думаешь, я не знаю, как он колошматил тебя, когда ты доставала его своей любовью? Ты выведешь из терпения самого ангела. И напрасно ты умиляешься собой. Я молчу не из-за тебя. И не из-за боязни скандала. Я молчу потому, что пытаюсь хоть как-то сохранить подобие семьи. Пусть призрачное и эфемерное, но все-таки это лучше, чем разбитое корыто, у которого ты мечтаешь остаться.

Губы Нэнси тряслись. Джо достал ее до самого донышка, до самой болевой точки, до самой глубокой раны, которая не хотела заживать даже спустя такое количество времени. Она вспомнила, как Вальтер бил ее головой о стену и вырывал у нее волосы, когда она с наслаждением бросала ему обвинения в измене в лицо и оскорбляла его, пытаясь заглушить этим ту боль, которую он причинил ей. Она чувствовала, что он разлюбил ее, но все еще надеялась на возвращение любви, и цеплялась из последних сил за любую попытку удержать его. А он, устав терпеть ее, не знал, как порвать эту тяготившую и надоевшую ему связь. Она ясно это понимала, но все-таки пыталась продлить свою агонию, потому что боялась остаться одна, никому не нужной и опустошенной.

– Тебе больно, – внимательно глядя на нее, продолжал Джо. – А ты знаешь, как было больно мне, когда я узнал о вашем предательстве? Ты знаешь, чего мне стоило делать вид, что я ничего не подозреваю и ни о чем не догадываюсь, несмотря на все усмешки и ехидные перешептывания за моей спиной? Тебе на все было наплевать. Тебе всегда было наплевать на меня. Я был для тебя всего лишь средством для достижения твоих целей.

– Мы стоим друг друга, – овладев собой, холодно возразила Нэнси. – Ты никогда не любил меня. Ты ни разу не сказал мне, что любишь меня. Каждый из нас искал в этом союзе свою выгоду и нашел ее. Так стоит ли теперь упрекать в этом? Рано или поздно это должно было случиться. И то, что это был твой друг, только подтверждает старую истину, что нас предают только наши друзья. Если бы это не был Вальтер, то был бы кто-то другой, может быть, чуть позже. Но я все равно изменила бы тебе. И ты не смеешь обвинять меня в этом, ведь и ты не безгрешен. Просто я никогда не интересовалась твоими похождениями.

– Еще бы, – Джо саркастически захохотал, – ты ослепла бы и оглохла одновременно, если бы тебе было это выгодно. Ведь ты привыкла жить широко и беззаботно, а кто мог бы тебе обеспечить такую жизнь? Вальтер? Нет, и ты прекрасно это знаешь. Поэтому ты и врала, и изворачивалась, как могла, все те годы, пока не вскрылась вся ваша ложь. Ты и сейчас продолжаешь врать, потому что жить иначе ты уже не можешь. Но меня тебе уже не обмануть никогда. Твое время вышло, Нэнси, и ты пытаешься нагнать его. Но теперь ты уже обманываешь себя саму, и все твои попытки обречены на крах. У тебя осталось только одно – жалеть себя и бессильно злиться от собственной несостоятельности. Так что мы квиты.