Сергей Валяев - Жиголо

— Ба! Дмитрий! — обрадовался управляющий, приметив меня. — Не в службу, а в дружбу: помоги! — И широким жестом указал на восторженно галдящих фурий. — Какие красотки!

Мне повезло: Аркадия Петровича отвлекли сообщением, что вот-вот прибудет группа поддержки российско-американской дружбы (и любви), и я поспешил ретироваться от греха и воинственных грешниц подальше.

Начальника службы безопасности обнаружил в тихом компьютерном зале. На экранах мониторов маршировали полки информации. Хакеры трудились в поте воодушевленных лиц своих. Перед Петей Плевиным холмилась горка из лимонных корок.

— Очищает мозги, — объяснил господин Королев вкусовую причуду взломщика.

— Хай, — сказал тот, грызя очередную фруктовину. — Имеем трупы или как?

— Все у нас впереди, — ответил я и передал главному секъюрити записную книжечку любвеобильной Верочки. — Обработаем?

— Без проблем, — Анатолий Анатольевич пролистал страницы. — Как там Александра Федоровна?

Я ответил, что друг другу мы, кажется, понравились, и все вопросы по настоящему делу будем снимать в рабочем порядке.

— В рабочем порядке, — покачал головой Королев и выразил мысль, что негоже втягивать жену его лучшего товарища в дерьмо нашего страшненького бытия.

Я открыл рот: жена лучшего друга? Видя искреннее мое замешательство, АА посчитал нужным объясниться.

История была в духе современного невнятного времени: да, у Александры был муж Валерий, работал на Петровке в 12-ом «убойном отделе», то есть отделе по раскрытию убийств, где трудился и он, Королев. Валера — опер от бога, слушал я, развязывал самые путаные узелки. После развала СССР в РФ наступила эра кровавого передела: дележ собственности и отстрел конкурентов шел такой интенсивный, что у друзей порой возникало впечатление: они работают по горло в крови.

— По горло в крови, — задумчиво проговорил Анатолий Анатольевич.

— Погиб? — догадался я.

— Да, — подтвердил АА. Опера, который под пули ходил, нашли в помойной электричке, истыканным ножами: тридцать семь ранений и почти все в спину. А ехал Валера на дачу последней электричкой: устал, уснул… Конечно, подняли все службы, отловили придорожных ханурей, те на себя взяли мента в гражданке, хотя толком и не помнили такого факта, мол, выпимши были, граждане начальники. — Думаю, не они, — проговорил Анатолий Анатольевич. Зачищали мы тогда крепко в девяносто третьем этих сук реформаторских, да, видать не судьба, — махнул рукой и признался. — Подломился я, Дима, вот в чем дело. Теперь вот стою на страже… «Ариадны»!

Мы помолчали — из коридора накатывал прибой шумного праздника. Кажется, дружба между американскими девочками и российскими мальчиками укреплялась с каждой беглой секундой. Настоящее напоминало о себе, и мы вернулись к текущей проблеме. Любитель лимончиков Петя Плевин обработал всю информацию из записной книжки секретаря косметической фирмы, а также сыскал домашний адресок курьера С.А. Сендека.

Изучая географию столицы и её окрестностей по адресам предполагаемых наших недругов, Анатолий Анатольевич задумался, потом, анализируя ситуацию, сделал несколько серьезных выводов.

Во-первых, его смущает логическая несуразица в действиях тех, кто устранял подругу Пехиловой и моего друга Мамина. Если ликвидаторы работали по приказу, скажем, братьев Хубаровых, то надо найти ответ на вопрос: зачем им подставлять «свою» Аллочку и так вызывающе грязнить жестокостью и кровью дачу. Во-вторых, приход курьера в фотомастерскую? Бессмыслица? Зачем братьям или той же Пехиловой ещё картинки с жиголо? Распространять на Арбате среди гостей столицы ближнего и дальнего зарубежья? В-третьих, душегубы прибывают на авто с четким государственным номером, указывающим его хозяина — не самого последнего человека в молодой республике.

— Как бы я не относился к этим поц-реформаторам, — сказал Королев, но чую, паленый запах, Дима.

В-четвертых, такое впечатление, что кровавая резня была показательной, точно предупреждала о будущих тяжелых намерений по отношению… Вот только к кому?

В-пятых, те, кто решил сдать меня в «ментовку», были уверены в силу своего воздействия на правоохранительные органы. Правильно действовали, хитро, да не учли фартового случая для жертвы.

В-шестых, суммируя все, можно сделать вывод, что скоро нужно ждать серьезных действий по отношению ко мне со стороны тех, кто решает какие-то свои проблемы.

— И какие они, эти проблемы?

— Какие угодно, Дмитрий. Наркотики, торговля оружием, нефть, газ, проституция, капиталы. На выбор, родной. Как говорится, «Вперед, Россия!»

То есть будущее рисовалось предо мной в самых радужных красках. И краска эта была — кровь. Она уже хлюпала под моими ногами на ночной веранде; и над этой питательной субстанцией, помнится, колыхал мерзкий зудящий гнус. И если я не хочу разделить участь своего друга, то к выводам оперативного в прошлом работника должен отнестись серьезно: ситуация усложняется. Я только сделал первый шаг в лабиринт, а камни и стены его уже начинают кровоточить. Не поздно отступить, сержант; отступи и живи в полное удовольствие, как это делает большинство граждан бывшей великой страны.

— И что будем делать, Анатолий Анатольевич? — спросил я.

Начальник службы безопасности дамского клуба, напомнив китайское изречение: «если хочешь смерти врага, сиди на пороге дома своего и жди, когда его пронесут мимо», пояснил, что поскольку времена ныне другие и ждать хороших весточек не имеет смысла, то остается одно — действовать.

— Но с холодной головой, — заметил Королев, — как айсберг в океане.

— И горячем сердцем, — хмыкнул я, — как утюг в армейской коптерке, когда его забывают выключить на ночь.

— Вот именно: надо работать так, чтобы нас не отключили раньше срока, — предупредил АА и указал глазами на ночные небеса, похожие из-за ярких саркастических звезд на дырявое одеяло вселенной.

Вдохновив таким образом меня и себя на вечную жизнь, господин Королев предложил следующий план действий на ближайшие сутки: он и его команда берут в разработку братьев Хубаровых и прочую публику, имеющую отношение к подозрительным «Russia cosmetic», я же навещаю с полуночным дружеским визитом курьера С.А. Сендека, а поутру отправляюсь в редакцию скандальной газетенки, там, по уверению секъюрити, трудилась на полосах некто Анна Горлик.

— Горлик?

— Фамилия такая. Со Стешко работала в одном отделе. Дамочка с придурью, да вдруг поможет.

— С какой придурью, — решил уточнить, — Горлик?

— Она рыбок любит, — засмеялся Анатолий Анатольевич. — И мужиков с рыбками в штанах.

— Понял, — заскреб потылицу: по-видимому, тетка из газеты была активной клиенткой дамского клуба; как бы не угодить в жернова её земноводного вожделения.