Сергей Валяев - Жиголо

— Дима, — пожал её и вспомнил сон, когда держал в руках крылья ангела-хранителя.

— Ты будешь у нас работать? — улыбнулась; так улыбаются капризные дети или всесильные небесные боги.

Я не успел ответить. Вмешался господин Фаст: да, в каком-то смысле; Дмитрий у нас журналист.

— Журналист? — переспросила и глянула на Дениса Васильевича. И этого потаенного напряженного взгляда было достаточно, чтобы понять: между ней и службистом существуют, скажем так, некие разногласия.

Невидимое противостояние сняло появление академика. Оно было шумным и праздничным, будто в космический отсек залетел летний жужжащий шмель. Академик Сирота Алексей Алексеевич был маленького росточка, толстенький, первое впечатление производил гуляки и пустомели. Даже спец. комбинезон облегал его плотные чресла таким странным образом, что казалось на академике казацкие шаровары и полтавская рубаха с вышитыми петухами.

— Здорово, братцы! — это были его первые слова.

Потом начался проход академика по лаборатории, в результате которого я узнал, что у инженера Олега Стальненко есть дивная жена Лилия, которая умеет отлично готовить украинский борщ, у Арсения Адамова украли машину, но её обязательно найдут, у Лёни Коростылева шалит печень — пить меньше надо, у Вольдемара Орешкина вьетнамцы снимают квартиру и не хотят платить больше — будут платить или съедут к известной матери; у Левона Григоряна кошка Манана разрешилась десятью котятами и теперь он вынужден все свободное время устраивать их кошачьи судьбы; ну и так далее.

Если бы я не был, прошу прощения за пафос, сыном своего народа, то очень бы удивился, слыша такие речи. Двадцать первый космический век — и такие суетные земные, я бы сказал, кошачьи проблемы!

Наконец академик подступил ко мне. Вздернув лысоватую голову и подвигав трапециевидной челюстью, посмотрел линялыми веселыми глазами:

— Дмитрий? Наслышан-наслышан. Красав`ец! Анечка, обрати внимание!

— Уже обратила, деда.

Коллектив добродушно посмеялся, мол, а почему бы и нет — погуляем на свадьбе, кроме Коростылева, у которого балует печень. То есть было много смеха и шуток, точно мы участвовали в программе КВН. Мы с Анечкой тоже посмеивались, хотя я уловил в глазах девочки некую мысль, похожую на холодный туман. Не хочет ли она и вправду под венец? Или желает, чтоб я помацал её после танцев в местном ДК? Черт знает, что в этих миленьких головах? Думаешь, ангел во плоти, а она уже знает все о строение мужского члена.

— Ладно, братцы, — проговорил академик, закончив семейно-производственный обход. — Начинаем «бомбардировку»… — И плюхнулся в кресло по центру зала. — Внимание! Готовность № 1. — И вперил взгляд в монитор, превращаясь за секунду из балагура в целенаправленного и фанатично увлеченного ученого.

На экранах дисплеев появилась одна и та же картинка: полусфера размером в южную дыню.

— Первый! — приказал академик.

Полусфера начала медленное вращение.

— Второй!

Полусфера увеличила скорость вращения.

— Третий!

Через несколько минут на экранах образовался светящийся серебристый шар. Ученые с напряжением и любопытством наблюдали за ним, словно ожидая от него, скажем так, неожиданного откровения. В таком режиме прошел… час… два…

Я почувствовал, как деревенею. Решив поменять позу, двинулся в кресле и рукой задел клавиатуру на столе. Тут же раздался подозрительный электрический треск… экраны мониторов вспыхнули и погасли. После отключился свет в отсеке. Первобытный мрак, выражаясь красиво, окутал наш маленький искусственный мирок.

— Амбц! — рявкнул академик. — Обедать!

… Давно я с таким удовольствием не пил компот из сухофруктов в общественной столовой. Странным образом я и Анечка оказались за одним столиком. Девочка переоделась в льняное открытое платьице и в их разрезе я увидел крепкие, но не до конца созревшие груди. Хотя соски были крупные и темнели, похожие по цвету на кофейные зерна.

— Кажется, мы уже где-то виделись, — крякнул я.

— Только не говори, что на дискотеке в ДК, — засмеялась, обнажая розовые детские десна.

— Ты не любишь танцевать?

— Обожаю, черт!

— Хип-хоп?

— Лучше три притопа, два прихлопа, — облизнула припухшие губы.

— Отличный национальный танец, — сделал характерный жест, щелкнув пальцами по шее, — особенно после…

— Ага, — кивнула,? бутылку «дубновки» и огурец, и в пляс.

— «Дубновка»?

— Наша родная. Выпил — и улетел, — подняла глаза к потолку.

— Не будем о грустном, — поспешил я.

— Давай о веселом.

— Есть такой танец jig, — сообщил. — Он тебе понравится. Танцуешь, будто ногами переминаешь облако.

— Облако?

— Точно — облако.

— И-и-интересно, — посмотрела на меня более внимательно. Повторила мою фразу: — «Кажется, мы где-то уже встречались?»

— Не во сне ли?

— Во сне?

И я рассказываю видение, когда на берегу океана повстречал ангела-хранителя. Аня не верит: это я все выдумал только что, сидя за компотом. Я делаю вид, что обижаюсь: никогда не вру, ей-богу.

— И она была похожа на меня?

— Ты — только без крыльев и конопушек.

— Ладно, — смеется. — В следующую нашу встречу буду с крылышками, взмахнула руками.

— И когда наша встреча?

— Думаю, — отвечает, — скоро.

— Скоро?

— А когда будут танцы, — смеется, — в ДК.

И на этом наш обед заканчивается. Мы возвращаемся в космический отсек, где проводится эксперимент, связанный с созданием реактора античастиц. Об этом мне сообщила сама Анечка, когда я повинился, что, быть может, мое одно неосторожное движение вызвало сбой в работе коллектива.

— Дима, — рассмеялась, — у нас таких сбоев на день десять по десять. Дедушка, знаешь, как ругается дома, у-у-у! — Вздернула головой и я увидел над её верхней губой пушистую ниточку полового созревания.

— Почему?

— А ты понимаешь, чем дед занимается?

— Не очень, — признался я.

Девочка по-заговорщески придвинулась ко мне и я уловил её приятный пряный телесный запах:

— Реактором античастиц.

Я пожал плечами, мол, мне это ровным счетом ничего не говорит.

— Хорошо, — вздохнула Аня. — Ты в НЛО веришь?

— Верю, — признался. — Я сам гуманоид.

— Дима, я серьезно, черт.

— Прости, — повинился. — А что такое?

И выяснилось, что академик и его группа работают над созданием реактора античастиц, который способен приблизить нашу цивилизацию к Макрокосму. Тепловая и атомная энергия — это все равно, что мечтать на паровозе улететь к новым космическим мирам, то есть наука и человечество делают только первые детские шаги в освоение неведомых миров. Создание реактора античастиц — это принципиально новый подход к укрощению сверх энергии, способной, повторим, изменить наш мир. В лучшую, будем надеяться, сторону.