Валерий Ковалев - Мертвая голова

Оба отлично разбирались в технике, были у администрации на хорошем счету и косили под активистов*.

Спустя десять минут пара проявилась под звездным небом на открытой площадке за цехом. Там находились ожидавшие своей очереди всевозможные узлы и агрегаты, расходные материалы, а также различный металлический хлам. Как на любом заводе.

Поозиравшись по сторонам, лишенцы определили на гравий свою сумку, а потом, кряхтя, выволокли из кучи хлама металлическую сварную раму, с установленным на ней небольшим двигателем.

– Теперь давай винт, – приказал Кулибин напарнику, извлекая из сумки инструменты.

– Щас, – ответил тот и зарысил к соседней…

На ближайшей к цехам угловой вышке учреждения, огороженного по периметру бетонными плитами и туго натянутой за ним колючкой, нес службу рядовой роты охраны Алибеков. По национальности он был казах, служил второй год и грезил о родном ауле.

Сощурив узкие глаза, аскер* временами оглядывал свой сектор ответственности (тот был от рабочей до жилой зоны) и монотонно тянул песню.

Она называлась «что вижу, то пою», как принято у кочевых народов и чукчей.

Пейзаж был, как всегда, обычным.

В цехах ухало, стучало и визжало, за стеклопакетами оконных проемов взблескивала огнями сварка.

По другую сторону ограды светлели цветущие сады и темнели улицы городской окраины, за которыми в ночь уходила степь с балками. На многие километры.

Когда петь надоело, Алибеков уставился в небо над зоной и опупел: со стороны цехов, кверху цокотело что-то непонятное. Вроде химерной стрекозы с двумя на ней тенями.

В следующее мгновение он очухался и с криком «стой билат!» передернул затвор висевшего на груди автомата.

А поскольку «стрекоза» не реагировала на приказ, дал предупредительный выстрел вверх, а за ней очередь по теням.

Насекомое чем-то брякнуло, рушась вниз, в зоне истошно завыл ревун и загавкали в питомнике овчарки…

Поутру в учреждение нагрянула комиссия из области, во главе с начальником ГУИНа* и спец прокурором.

Для начала она осмотрела место падения летательного аппарата, зафиксировав все под протокол и изрядно поудивлявшись технической мысли исполнителей. А затем навестила тех в лазарете учреждения.

Кулибин лежал на койке с подтянутой к кронштейну загипсованной ногой, а Шпалер на второй, с головой, обмотанной бинтами.

– Ну что, ребятки, ударились в побег? – вкрадчиво поинтересовался прокурор.

– Чего молчите? Отвечать! – рявкнул полковник.

– Зачем вы так, гражданин начальник? – сделал Кулибин обиженное лицо. – Мы только хотели немного полетать над зоной.

– Ну да, полетать, – добавил со своей койки Шпалер. – Типа Икары.

– А эта курва с вышки стала по нам пулять, – продолжил Кулибин. – Мы будем жаловаться Генеральному прокурору.

– Ну, что ты прикажешь с ними делать? – развел руками начальник покосившись на прокурора.

– М-да, – пожевал тот губами. – Артисты.

Прошло некоторое время и всем воздалось

"Икарам" впаяли дополнительный срок и отправили валить лес за Уралом, мастеру цеха с вертухаем впилили по выговору, а Алибеков получил десять суток отпуска.

Историю эту я знаю из первых рук, от своего приятеля служившего в той зоне заместителем начальника по режиму, и даже видел тот летательный аппарат. Правда, на фотографии.

Примечания:

Красная зона – исправительно-трудовое учреждение, где вся полнота власти принадлежит администрации.

Вертухай – охранник (жарг.)

Погоняло – кличка (жарг.)

Активист – заключенный, сотрудничающий с администрацией.

Аскер – солдат (тюрк.)

ГУИН – Главное управление исполнения наказаний

Юдифь

Эта история, вызвавшая в свое время немало людских пересудов и профессиональный интерес оперативников, произошла в городе Стаханове на Луганщине, где я в бытность служил заместителем прокурора.

И героем ее был не матерый преступник-рецидивист, а хрупкая молодая женщина. Но женщина необычная. Таких ни я, ни мои тогдашние коллеги, в своей практике не встречали.

Как известно, материалы многих нашумевших дел, журналистами и писателями ложатся в основу их произведений детективного жанра. Но, к сожалению, в нашем провинциальном городе их тогда не случилось, а жаль. Это, как раз, такой случай.

А поэтому, в силу оригинальности, попытаюсь о нем рассказать.

В детстве Юлия, так звали нашу героиню, ничем особенным не отличалась, разве что мечтою. Хотела стать юристом. Другие девочки видели себя в будущем врачами, учителями, наконец, просто женами.

А она непременно юристом, причем следователем, прокурором или судьей.

Однако мы предполагаем, а Всевышний располагает. К десятому классу наша Юлия оформилась в настоящую красавицу и за ней стали «приударять» сначала одноклассники, а затем и более зрелые мужчины.

За одного из них, подвизавшегося в торговле, девушка и вышла замуж.

После этого молодожены уехали к нему на родину – в Ростов, откуда через несколько лет Юлия вернулась к родителям без мужа, но с маленьким сынишкой.

Нужно было начинать новую жизнь. А она в то время била у нас ключом.

Стаханов – родина известного в то время на всю Страну стахановского движения, купался в зените славы, расстраивался и хорошел.

Кроме угольного месторождения, в нем было несколько крупных заводов союзного значения, свой мясокомбинат, молокозавод и масса других, менее значительных предприятий.

Высокой была и зарплата. Многие шахтеры и заводчане разъезжали на новеньких «Волгах» и «Ладах», регулярно отдыхали на европейских курортах и имели уютные дачи на живописных берегах Северского Донца и Лугани.

Хотелось красивой жизни и Юле. Тем более, что она еще больше расцвела, да к тому же вернулась в отчий дом дипломированным юристом.

Для начала мечтательница устроилась юрисконсультом в городское управление жилищно-коммунального хозяйства, где сразу обратила на себя внимание высокой работоспособностью, принципиальностью и умением ладить с людьми. Уже через месяц ее избрали председателям группы народного контроля предприятия и выдвинули в народные заседатели стахановского горнарсуда.

И не ошиблись. В первый же год работы активистка «вывела на чистую воду», кого бы вы думали? Своего начальника управления, который понемногу приворовывал.

Того исключили из партии, подвергли денежному начету и отправили на пенсию. Ходили слухи, что таким образом Юлия отомстила ему за понуждение к сожительству, но кто знает?

Уже тогда ее приметили в исполкоме и предложили более серьезную должность – юрисконсульта областного управления сельхозтехники, базировавшегося в городе.

Что это за организация, думаю, объяснять не стоит. Скажу одно, там имелось практически все, что Аркадий Райкин в свое время назвал заманчивым словом «дфысыт» – от острофондируемых строительных материалов и механизмов, до запчастей к «Волгам», «Уазам» и прочей автотехнике. И руководил много лет этим сказочным управлением всеми уважаемый в городе человек.