Алекс Д - Имитация. Падение «Купидона»

Черт, еще недавно я собирался жениться на другой девушке, оказавшейся совершенно не той, кем ее представлял. Рассказав Эби большую часть конфиденциальной информации, я ни словом не обмолвился о Фей. Не смог. Не осмелился. Не хватило духу. Хотя Эбигейл, несомненно, имеет полное право знать правду. Я поставил ее под удар, и она должна понимать причину.

Я не сомневаюсь в том, что Эби никому ничего не расскажет. В этом городе, да и во всём мире у нее есть только я, и сей факт невероятно греет душу. Все смешалось в течение последних недель. Поменяло полюса и орбиты, спутало прежние козыри, обесценив многие истины, считавшиеся несокрушимыми. Мне сложно объяснить даже самому себе, что чувствую. Мое сердце словно обросло гранитными стенами. Я не могу заставить себя испытывать эмоции, на которые не способен сейчас, и не знаю, буду ли способен завтра… или через год.

Эби дорога мне, но что именно меня влечет к ней, сложно охарактеризовать или проанализировать. Возможно, я просто ищу утешения в ее безусловной любви и доверии. Жестоко, цинично, но это все, что я могу. Слишком мало прошло времени после предательства Фей, чтобы снова позволить себе впустить кого-то под кожу.

Сначала я должен разобраться с одной вероломной сукой, с Фей. И может быть после… после я осмелюсь рассказать Эби об участии мисс Уокер в гибели отца и Гектора.

Как же она смогла? Моя семья ничего ей не сделала. Ни отец, ни Гектор, ни Эби. И почему я не почувствовал подвоха?

Слишком сильно любил? Или же это была нездоровая одержимость, основанная на воспоминаниях о первой влюбленности? Спустя время, возможно, я подберу точный ответ, но сейчас я совершенно разбит.

Фей великолепно сыграла свою роль. Когда я вернулся из Испании и приехал в больницу к Джошу, она с таким искренним облегчением бросилась мне на шею, льющиеся слезы выглядели настоящими, как и все лживые слова и фальшивая страсть.

Но есть еще один вопрос, не дающий мне покоя. В отчете, ставшим роковым для Эверетта, я нашел доказательства контактов Фей как с Логаном, так и с Моро. И остается неизвестным, на кого именно она работает.

Если это Логан, то цепочка кажется логичной. Он использовал девку для слежки за сыном, потом через него же за мной. У Логана есть связи и средства, чтобы провернуть подобную аферу, и мотив. Он методично выбивал почву из-под моих ног, загонял в угол, и ему почти удалось. Поджигая землю подо мной, он одновременно избавлялся от улик и свидетелей, и всех, кто мешал ему в достижении цели. Именно Логан сказал мне на своей вечеринке, что Фей ушла с Заком. Даже тот мерзкий момент был чистой воды спланированным ударом. Вопрос в том – зачем было использовать столь сложную схему, скорее подошедшую бы оппоненту Логана Моргана – Моро с его разглагольствованиями и черной философией. А мотив? Уничтожение Морганов. Всех, без исключения. Почему нет? Моро осталось жить несколько месяцев. И он решил устроить финальное представление.

И есть еще сама Фей. Пропавшая без вести, словно исчезнувшая с лица земли, что даже спецслужбы не в состоянии до сих пор выяснить ее местоположение.

Какой мотив был у Фей?

Деньги? Убивать, предавать, менять любовников, как перчатки, ради денег?

Месть? Но почему мне?

Свобода?

Фей могли заставить шантажом, угрозами. Логан на это способен. Но что в таком случае ее связывает с Моро? Вопросов, как всегда, больше, чем ответов. И какими бы не были причины чудовищных поступков Фей, она не заслужила снисхождения. И не получит его. А я никогда не смогу простить себя за то, что подпустил так близко лживую суку и не смог остановить вовремя. Все-таки Фей была права, когда сказала, что наша следующая встреча будет последней. Совсем скоро каждый из этой троицы получит по заслугам. А империя, некогда созданная Даниэлем Морганом, рухнет.

Из записей Дайаны Моро:

12 июля 1987 года. Сегодня Купидон получил официальный патент. Через пару месяцев он поступит в продажу. Я пыталась достучаться до Квентина, показывала результаты тестов, доказывая с пеной у рта, что показатели препарата нестабильны, не до конца изучены, что нам необходимо не меньше двух лет, чтобы понять, как сказывается употребление Купидона в зависимости от длительности приема на дальнейшем функционировании женского организма. Те результаты, что вижу я, кажутся благополучными, и 98 процентов добровольцев, участвующих в тестировании, не проявляют каких-либо отрицательных признаков, побочные эффекты минимальны, и у меня нет причин не доверять им, но два оставшихся процента заставляют задуматься о том, что мы упускаем нечто важное. Необходимо провести более широкое исследование. Препарат нельзя выпускать на широкий рынок. Но Квентин утверждает, что высокая цена значительно сузит круг потребителей, и не видит смысла задерживать выпуск или откладывать его на неопределенное время. Меня вместе с группой лаборантов перевели в другую лабораторию, где мы разрабатываем аналоги Купидона. Не хочу думать, зачем химическая подделка, имеющая в составе запрещенные вещества, понадобилась корпорации. Имитация первоначально проявляет те же свойства, что и Купидон, но эффект наступает быстрее. И дженерик гораздо опаснее. Он вызывает сильнейшую зависимость практически сразу и влияет на большинство психофизических показателей женского организма. Мне страшно, по-настоящему страшно заниматься разработкой препаратов, кардинально разрушающих личность потребителя. Когда-нибудь я стану матерью. С вероятностью пятьдесят на пятьдесят у меня родится дочь. Я не могу абстрагироваться, как требует того Квентин. Мне не все равно. Если я выпущу в мир препарат вроде Имитации, то нет никакой гарантии, что мои близкие никогда не пострадают от него. Я не способна заключить подобного рода сделку с совестью. Мне придётся поговорить с Кертисом Морганом. Видит Бог, я не хочу этого делать, но как президент компании он обязан выслушать мое мнение, подтверждённое имеющимися в моем распоряжении исследованиями. Я не могу сидеть, сложа руки. И если Кертис не прислушается, мне придётся искать другой способ остановить распространение Купидона и Имитации.

Штат Иллинойс. Чикаго

Эбигейл заметно нервничает, в пятый раз за три минуты одергивая подол элегантного бледно-зеленого атласного платья, облегающего безупречную спортивную фигуру. Она выглядит сногсшибательно, и я сказал ей об этом уже тысячу раз, но Эби по-прежнему скована и напряжена. Скрестив стройные ножки, обутые в туфли на высоких каблуках, она переключается на свою крошечную сумочку, крутит ремешок, открывает, заглядывая внутрь, словно проверяя, а не появилось ли там что-то новое. Длинный белый лимузин везет нас к особняку Квентина Моро. Через десять минут мы должны быть на месте. Нервозность моей юной супруги передается и мне. Она слишком доверчива и непосредственна для той компании, собирающейся на приеме у Моро. К прогнившему, не имеющему никакого представления о морали обществу зажравшихся миллионеров, в котором я вращаюсь последние семь лет, привыкнуть невозможно. Я так и не сумел, но я знаю их правила, а Эби – нет.