Сергей Беляков - Шесть букв

– Кей Си Бриггс, – Барлоу отвел взгляд. Сато вздохнул. Второй раз Барлоу проговорился. Он явно знает больше, чем говорит, но не колется до конца. Это воняет, и прилично. Феды прижали?

Тема не развивалась. Вновь возникшая пауза затянулась до неловкости. Где-то вдалеке завыла неотложка, и заунывный звук сирены сделал молчание еще более напряженным. У Сато не было желания продолжать разговор; его злило непонятное упрямство Барлоу, его нежелание поделиться информацией о степени вовлеченности ФБР в дело Слоана.

В конце концов Барлоу заговорил:

– Значит, так… Первое: получить детальный отчет из группы ИМП – результаты вскрытия, причина смерти, анализы и прочее. Боннер поможет, если что.

Сато задержал дыхание. Криста Боннер, Криста…

Он отогнал чугунные мысли.

– Второе: нужно будет получше пошарить в доме. Обрати внимание на почту, документы, счета, компьютерные файлы, электронную переписку… Не мне тебя учить. Феды наверняка перерыли все, что могли, но ты же знаешь, они работают без воображения…

Сато хмыкнул, вспомнив утренний обыск в доме Слоана.

– И аккуратнее там! – Барлоу назидательно повысил голос. – Помни, ты – на коротком поводке. Пока все… Встречаемся здесь в пять вечера.

Сато с готовностью кивнул, но не отклеил задницу от дивана.

– Какого дьявола? – грозно спросил Барлоу. – Сказал – все! Выкатывайся!

– Как? – Сато не сдвинулся ни на дюйм.

– Что – как? – Барлоу знал, что имел в виду Сато, но упрямо оттягивал неизбежное.

– Как они пронюхали об убийстве раньше нас?

Барлоу отвернулся к окну. Голос его звучал глухо:

– Слоан был контрактным лингвистом ФБР, работал по Бирме. Я бы на их месте тоже в первую очередь отработал версию, не была ли его работа на Бюро причиной гибели…

По пути на Джабберт Стрит Майкл соображал, почему его чутье так обострено в случаях, когда он влипает в дерьмо. Взять, к примеру, его историю с Кристой. Классная девка, все на месте – глазищи, грудь, ноги, губы… ах, какие губы… Но ее «ай-кью» выше, чем у любого мужика в ее выпускной группе Академии. Отсюда и неистребимое стремление показать всему миру, что ее главная ценность не в экстерьере, а в мозгах. Такие помирают синими чулками, и даже в преклонном возрасте обладают поразительной способностью вызывать на «Тривиал Персьют» любого беззубого старикана, пускающего слюни по поводу ее увядшей груди.

Сато пытался бить под нее клинья… ну и толку? Все отделение увлеклось этим поначалу… однако Сато был первым, кому она решительно прочистила мозги по поводу ее предназначения в этом мире.

Он едва не проскочил дом Слоана, который ничем не выделялся в унылой череде типовых построек конца 40-х, взявших в засилье тихую улицу на окраине. «Элюна» с поржавевшей крышей сиротливо застыла под навесом. Замок входной двери дома был заклеен наискось федовской лентой. Оглянувшись по сторонам, Сато вынул изо рта жвачку, аккуратно прижал ее к концу ленты, прикрывавшей замок, и несильно потянул на себя. С легким треском лента отклеилась от металла. Проверенный трюк.

Замок тихо сдался под нажимом пары отмычек, и Сато обдало запахом мертвечины. Переборов тошноту (не могли, сволочи, хоть одну форточку оставить открытой!), он шагнул внутрь.

В подобные моменты его всегда охватывало странное чувство. Нет, не страх перед покойниками, но ощущение вещей, предметов, безмолвно и безропотно ждавших прихода своих владельцев… которые уже больше никогда не вернутся.

Звон тишины.

Прихожая с допотопной вешалкой. Старые кеды «Конверс» открыли пасти, обрамленные шнурками-усами, откинув языки.

Никогда больше…

Майкл поежился.

Кухня направо. Подвесные шкафчики с облупившейся краской, стол с пивной крышкой под одной из ножек, кофеварка со стертым названием, засохшие остатки еды в тарелке.

Арконто нашел Слоана на кухне, в луже крови. Сато суеверно отпрянул от контура тела на полу.

Скрип, скрип, тишина, скрип… Лестница на второй этаж.

Ванная с подслеповатым оконцем, залепленным прозрачной клеенкой. Пожилой унитаз псевдо-детского размера. Умывальник с кранами для холодной и горячей воды, по-английски разнесенными по углам.

Кабинет. Здесь, судя по всему, сохранились вещи, оставшиеся от погибших родителей Слоана. Никогда больше…

Он поспешно отступил назад в коридор.

Спальни. Одна чуть больше, с широкой кроватью – родительская. Сато загляул в меньшую спальню.

Постель с наброшенным покрывалом. Значит, он не спал ночь накануне…? Сколько времени убийца провел в доме до того, как… Когда пришел? Знал ли его Слоан? Окна были целы, следов взлома на обеих дверях – входной и той, что вела на задний двор, – не нашли. Если впустил – значит, знал.

Стол с компьютером. Комп древний, «Ишии», но мощный. Неясно, почему феды не забрали его утром. Впрочем, понятно почему. Сато вспомнил тираду Барлоу об окружном прокуроре. Без санкции прокурора – шиш…

Контрактный лингвист. Тихий, скромный парень со сломанной мечтой. А почему, собственно, он должен был мечтать о колледже? Может, как раз наоборот? Может, он мечтал о карьере феда, недаром же он подал заявление на место контрактника почти сразу же после окончания школы?

Почему его взяли в ФБР? Он ведь был пацан пацаном, ни зрелости, ни опыта… Вот Сато, к примеру, ни за какие коврижки не пошел бы работать в ФБР, даже если бы его упрашивали.

Он натянул резиновые перчатки, запустил комп. Ну да, вход с паролем, как и предполагалось. Сато достал из кармана мини-диск с программой для взлома. Через минуту на экране замелькали названия последних документов, с которыми работал Слоан – возможно, незадолго до смерти…

Контрактные лингвисты были своего рода париями в чрезвычайно сложной структуре ФБР. К примеру, на них не распространялись стандартные для других работников агенства льготы – медицинская страховка, пенсионный фонд… Зарплата у них зависела от выработки, то есть для того, чтобы сносно зарабатывать, они должны были грызть землю. Во многих случаях ФБР нанимало эмигрантов второго поколения. Так было меньше проблем с допуском, вдобавок, такие контрактники не кочевряжились в скользких ситуациях, когда нужно было слегка прикрыть глаза на прогулку по тонкой линии, разделяющей закон и его нарушение.

Лингвисты работали переводчиками документов и звуковых материалов (записи «с подсадного», дистанционное подслушивание с «лопухом» – сверхчувствительным микрофоном, прослушивание телефонных разговоров и прочие невинные шалости). Иногда их привлекали для участия в прямых переводах – на допросах, на очных ставках. Но в подавляющей массе работа контрактного лингвиста была нудной, малооплачиваемой, канцелярской работой, о которой нельзя даже было рассказать своей девчонке – с тем, чтобы получить лишний балл в попытке залезть ей под юбку.