Аристарх Барвихин - Арена смерти

Вскоре они уже выехали на МКАД и помчались по направлению к загородной даче Сергея Федоровича и его семьи. «Хвоста» за ними Бык так и не заметил, однако полной уверенности в том, что их с Ольгой не «пасут», у Быка, конечно же, не было: слишком свежа еще была в памяти попытка убить их во время прогулки в парке. И никто не мог поручиться, что подобная попытка больше не повторится впредь.

До дачи они добрались без каких бы то ни было приключений, поставили машину в гараж и вошли в дом, показавшийся Быку слишком большим и просторным даже для такого навороченного бизнесмена, каким был глава этого семейства. Впрочем, его это не касалось, сейчас он был больше озабочен тем происшествием, что случилось сегодня во время их прогулки по парку. Так что охраняемая зона элитного поселка была для него и его спутницы сейчас хотя бы и временным, но все же самым безопасным местом, где он мог бы хоть немного расслабиться и пораскинуть мозгами на предмет того, что же им делать дальше.

Вскоре он уже сидел на большом дорогом диване в одной из гостиных и слушал как Ольга хозяйничает на расположенной неподалеку кухне. За весь день он так и не поел, а потому сейчас у него урчало в животе от приближающейся возможности как следует перекусить.

«Странное дело, никакая опасность не может заставить наши кишки забыть про то, что их требуется время от времени набивать чем-нибудь съестным. А Олька молодец, не ноет от страха, хотя дело было будь здоров какое для нее страшное, да и для меня не подарок», – думал он, оглядываясь вокруг в поисках того, чем бы заняться, пока готовится еда.

Вскоре появилась Ольга с подносом, на котором виднелось что-то аппетитное. Она поставила все на невысокий столик и сказала:

– Давай пожрем что ли, а то с этими приключениями и поесть было некогда. Странно, вот совсем недавно чуть со страху не умерла, а сейчас есть охота – жуть как.

– И я не откажусь, – признался он, отложив найденную им игру в сторону.

– Что это там у тебя? – поинтересовалась она.

– Секретное русское оружие.

– Что, что?

– «Тетрис», – пояснил Бык. – Говорят, что его придумал кто-то из наших. А пока в него больше всего играют несчастные американцы, убивая свое драгоценное время на ерунду. Кстати, это можно сказать и обо мне.

Некоторое время они ели молча, как это бывает с теми, кто изрядно голоден. Наконец, когда с едой было покончено, а Ольга еще и выпила несколько бокалов вина, от которого Бык предусмотрительно отказался, ибо намеревался еще сегодня вести машину, его спутница поинтересовалась:

– Признайся честно – тебе скучно в моей компании? – она лукаво посмотрела на него. – Или ты предпочитаешь умненьких непромытых дурнушек с вечно заштопанными колготками?

– С чего ты так решила? – удивился Бык.

– Да так. Правильный ты како-то. Без изъянов. Ну, чисто положительный герой.

– Тебе такие, как я, не по нутру? – улыбнулся он.

– Нет, почему, я люблю положительных героев, – произнесла его собеседница и добавила: – Только их не мешает очеловечить отдельными недостатками. Чтобы не так приторно было.

– Не волнуйся, я не герой дамских романов, – улыбнулся Бык и добавил: – По крайней мере, сам себе таким не кажусь.

– И ты не станешь соблазнять пустоголовую дочку богача? – как-то странно посмотрела на него Ольга.

– Ты не пустоголовая, – заверил ее Бык. – И кстати – ты много лучше, чем хочешь показаться с первого взгляда.

– Это всего лишь защита, – пояснила девушка.

– Не могу понять, почему ты выбрала такую линию поведения. По-моему быть такой, какая ты есть – проще.

– Знаешь, в этой жизни все так серо, пусто и муторно, что порой хочется удавиться, – вдруг произнесла собеседница Быка. – Раньше я думала, что это для того только, чтобы не пропустить тот счастливый миг, когда станет солнечно и ярко, чтобы узнать этот миг и успеть обрадоваться и слиться с этим новым открывшимся тебе волшебным миром. Но это было раньше…

– А теперь?

– А теперь моя детская наивность сдохла. Напрасно я тебе об этом сказала, – Ольга замолчала и нахмурилась.

– Я никому не проболтаюсь, – пообещал ей Бык.

– Беда в том, что самое главное словами не скажешь. Всегда есть что-то такое, что выразить нельзя. Вот я к примеру раньше обожала читать, – призналась Ольга. – Все читала, читала – ждала, что там дальше за строками-глазницами, которые смотрят испытующе. Я ведь тоже что-то вечно сочиняла. Иначе душа лопнула бы. Для меня строчки на бумаге – это потрясение, прозрение, это то, с чем невозможно жить.

– Дашь почитать?

– А зачем? – Ольга горько усмехнулась. – Чтобы еще раз кто-то тебе плюнул в душу?

– Это не обо мне.

– Все равно. То, что я написала – мое и только мне принадлежит. Это просто как громоотвод. Потому что если не с кем поговорить, то хотя бы надо поделиться с бумагой. Потому что все это надо куда-то деть, вытащить, отдалить от себя – иначе сумасшедший дом, монастырь, петля…

– Ты что-нибудь напечатала?

– Зачем, дуралей? Кому сейчас нужны все эти переживания языческой девы в дорогом прикиде? Если бы я была десятилетняя проститутка с восьмилетним стажем – тогда бы точно с руками оторвали. А так… – произнесла девушка с горькой иронией и умолкла.

Бык увидел, что у нее на глазах навернулись слезы, но не стал ничего больше спрашивать, не будучи любителем лезть никому в душу, справедливо полагая, что если человек захочет, то сам расскажет ему обо всем. Так получилось и на этот раз. Помолчав некоторое время и немного успокоившись, Ольга произнесла:

– Что, не подозревал в смазливой Оленьке такие муки? – произнесла она с горькой иронией и умолкла.

– Не подозревал, – признался Бык. – Что-то уж слишком часто я начал ошибаться в людях. В тебе-то я точно ошибся, когда думал, что ты…

– Что я?

– Да так… – сказал Бык и замолчал.

– Знаешь, пойдем-ка со мной, – Ольга поднялась, взяла его за руку и повела за собой вниз по лестнице.

Он повиновался ей, и вскоре они очутились в помещении на первом этаже, за которым в приоткрытую дверь была видна сауна.

– Ты предлагаешь мне попариться? – несколько удивленно посмотрел на Ольгу Бык.

– Нам, – поправила его она и как-то странно на него посмотрела.

– Мы будем парится вдвоем? – еще больше удивился Бык.

– А тебе разве не хочется? – глаза Ольги вдруг заблестели, в них Бык увидел вызов, смешанный с желанием. – Знаешь, у меня никого нет, поэтому… – она вдруг обвила его руками, прижалась головой к его груди и стала нежно гладить его по спине.

Бык почувствовал, что заворожен ее неожиданным порывом, почувствовал, как волны возбуждения побежали, побежали по ее телу, а ее стройные ножки стали тереться о его ноги, отчего вдруг желание близости охватило и его самого. Он закрыл глаза и стал нежно гладить Ольгу по нежной спине, руки сами собой опустились на ее маленькие ягодицы, стали мять их, но тут он вдруг замер и остановился, открыв глаза.