Марина Крамер - Черная вдова. Уйти навсегда

У нее было ощущение, что Женька старается вытеснить из ее головы Веткины слова, но их там и так уже не было – Марина прекрасно понимала, что все это ревнивый бред ее дорогой подружки. С Егором-то тягаться она боялась, а вот Хохла подкусывала регулярно, не понимая, что, если бы Коваль не удерживала взрывного Женьку, он уже давно открутил бы ей голову.

…С утра Марина с Хохлом на цыпочках вошли в детскую и остановились у кроватки, в которой мирно посапывал розовый спящий Егорка. Вскинутые кверху ручки были сжаты в кулачки, он чему-то улыбался, и личико было просто ангельским. Правда, проснувшись, ангелочек мгновенно превращался в чертика, но это позже, а пока у Марины даже сердце защемило.

– Жень, смотри… улыбается… – прошептала она, коснувшись руки Хохла.

– Снится что-то, будить жалко.

Но Егорка уже проснулся сам, открыл глаза и сел, зацепившись руками за борт кровати. Марина вытащила его и поцеловала, прижав к себе:

– С днем рождения, котенок!

Хохол подхватил их на руки, и Егорка завизжал от восторга. Так, в охапке, Женька и снес обоих на первый этаж, где в гостиной был приготовлен подарок. Марина тоже видела его впервые, Женька занимался этим сам, пока она отлеживалась в больнице, – посреди комнаты красовался маленький джип, точная копия Марининого «Хаммера». Поставив Марину на пол, Хохол забрал Егорку и усадил в машину:

– Вот так! Твоя мама не признает ничего другого, а ты все же сын Коваль, так что держи фасон.

– Где ты взял этого монстрика? – поинтересовалась Марина, разглядывая крошечный джип, за рулем которого восседал сын.

– Пацаны из Германии привезли, только пару дней назад Комбар вернулся.

– Специально заказывал? – удивленно спросила она, глядя на огромного Хохла снизу вверх, и он улыбнулся:

– Ну да. «Ауди» у него уже есть, так пусть и «Хаммер» будет.

Украдкой от увлекшегося Егорки он поцеловал Марину, подняв за подбородок голову, но ребенок заметил его маневры:

– Нет! Моя мама!

– Ух, чертенок глазастый! – захохотал Женька, вытащив его из машины и подкинув вверх. – Твоя, говоришь? Нет, дорогой, она и моя тоже, моя любимая, вот так!

Егорка, однако, был другого мнения, надул губы и замахал кулачками:

– Нет, моя! Моя!

Хохол со смехом уворачивался от него, а Егор разошелся не на шутку, и Марина решительно вмешалась:

– Прекрати! Ты зачем папу обижаешь? Я тебя накажу, Егор!

– Нет!

– Что значит – нет? Я сказала – прекрати!

– Не ругай его, котенок, он же маленький! – вступился Хохол. – Он ведь не понимает.

– Все он понимает, глянь только на эту хитрую мордаху! – Она ущипнула Егорку за щеку, и он тут же спрятал личико на груди у Женьки, вцепившись руками в черную рубашку. – Ага, как припекло, так к папе!

Но что-то нашло на мальчика, и вдруг он решил поспорить с Женькой за права на мать, хотя обычно ни на шаг не отходил от Хохла, гонялся за ним так, что Марине бывало даже обидно. Но вот сегодня он решил почему-то, что хочет быть только с ней, причем один на один, и орал дурным голосом, едва только кто-то приближался к ним.

– Вот приклеился! – смеялась Даша. – То от Женьки не отходит, а то Марину Викторовну оседлал – не оторвешь!

А Егорка сидел у Марины на руках за столом, прижавшись, как мышонок, сверкал хитрыми глазенками по сторонам и только успевал открывать рот навстречу ложке с кашей. Коваль посмеивалась, целуя его в макушку, но на душе скребли кошки – Малыш не дожил до того дня, когда смог бы увидеть ее с ребенком на руках. С его ребенком. Марина знала, втайне он очень хотел, чтобы у них был сын, но знал, что это несбыточная мечта, и потому почти не разговаривал с женой на эту тему. И теперь вот она сидит в его доме, в его кухне, и на руках у нее его сын. И мальчик радостно пачкает ее шелковый халат овсянкой, а самого Малыша уже нет и никогда не будет…

Женька, неплохо изучивший Марину за эти годы, моментально заметил перемену в настроении и даже причину понял:

– Котенок, родной, не надо. Не трави себя.

– Все, Женя, все, не буду. – Она вытерла глаза салфеткой и посмотрела на Хохла. – Видишь, я уже не плачу…

Женька подошел к ней и обнял вместе с Егоркой, который тут же завопил недовольно. Словом, парень никак не желал делить Марину даже с ним.

– Хватит киснуть, идите наряжаться! – велел Хохол, поднимая их со стула. – У нас праздник или что?

День рождения прошел очень удачно, приехали Ветка и Колька, позвонил из Москвы отец, ужасно довольный тем фактом, что он снова дед, звал к себе на новогодние праздники, и Марина обещала подумать. Все было очень весело, даже охрана обрядилась в ушки на пружинках, доведя хозяйку до икоты, настолько комично выглядели немалой комплекции ребята в детских масках.

– Твоя идея? – корчась от смеха, спросила она у Женьки, но тот и сам был удивлен не меньше.

– Нет.

– Да ладно!

– Котенок, зуб даю – не я!

– Это Сева! – тут же сдал начальника Данила, и Марина закатилась еще громче, повернувшись к Севе, у которого еще и красный поролоновый нос был прицеплен.

– Сева… кошмар!

– Зато весело! – безапелляционно заявил он, улыбаясь и демонстрируя вставные клыки.

Короче говоря, праздник удался, Егорка умотался так, что уснул сразу, едва его головенка коснулась подушки. Марина с Женькой пошли в каминную, сели у огня, достали бутылку «Хачиеды».

– Что, котенок, все ушли, давай с тобой отметим? – предложил Женька, и она согласилась:

– Давай.

– Вот оно, котенок – семья. Ты и сын – что еще надо?

Глаза Хохла влажно блеснули, и он спешно отвернулся, чтобы не показать Марине: безбашенный Жека тоже может иметь внутри нечто человеческое.

– …Что-то вы бледная, Марина Викторовна, – заметила за завтраком Даша, подавая кофе. – Не выспались?

Хохол фыркнул, а Марина томно прикрыла глаза:

– И не говори, Дашенька! Пойду прилягу, пожалуй.

Она и в самом деле легла в спальне, растянувшись на кровати с контрактом господина главного тренера, срок работы которого истекал через неделю. Нужно было придумать что-то, чтобы удержать его здесь, продолжить работу с командой, которую ему удалось вывести на седьмое место с последнего.

Пока Марина вчитывалась в строчки контракта, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, вошел Женька, молча закрыл на ключ дверь, игнорируя ее удивленный взгляд, и забрал бумаги.

– В чем дело? – недовольно поинтересовалась она, глядя снизу вверх.

Хохол вздохнул, сел рядом на кровать и взял Марину за руку.

– Знаешь… Мне иногда кажется, что я вообще тебе не нужен.

– К чему сейчас ты затеял этот разговор? – разозлилась она, садясь и внимательно глядя на него. – Устал спокойно жить? Встряски захотелось?

– При чем здесь это? Просто ты ведешь себя так, словно между нами нет ничего, словно для тебя нет разницы между мной и тем же Севой, например.