Геннадий Гусев - Расплата

В глазах у неё блеснули чёртики. Николай резко поднялся из-за стола, налил в тонкий стеклянный стакан прохладной, шипящей воздушными пузырьками минеральной воды, подошёл к широкому, на полкабинета окну.

– Не ожидал я, Леночка, что вы так плохо думаете о русском солдате и офицере, – суровая тень пробежала по лицу Иванова. – Действительно, муштры и всякой бестолковщины в нашей армии много, но скажите, где ещё, кроме неё, у нас остался мужской дух, боевое братство? Где, как не в войсках, с таким уважением и любовью относятся к своим родителям, детям, женщине? Про театральные подмостки вот вы упомянули. Действительно, пока учился шесть лет в Суворовском военном училище и Челябинском танковом, участвовал в художественной самодеятельности, как и многие мои товарищи. Да и в процессе службы приходилось. Какие прекрасные вечера организовывались в Тверском СВУ: чёрная форма с красными лампасами на брюках и околышами на фуражках. Золотой блеск натёртого паркета. Порхающие в танцевальной музыке пары. Разве это не впиталось в кровь каждого из нас? А взять, к примеру, Афганистан. Да, там было тяжело, иногда и больно терять своих товарищей. Но спроси сегодня любого, кто прошёл этот славный боевой путь: какие годы в его в жизни самые лучшие, яркие? Я уверен, что большинство ответит – те, что он провёл «за речкой». Это тоже была хорошая школа жизни. Теперь сравните с тем, что у нас творится сейчас. Выйдешь вечером во двор, пройдёшься по улице… Где они, настоящие мужики? Комплексов неполноценности как раз больше не у наших солдат и офицеров, а у тех, кто эту суровую армейскую школу не прошёл. Конечно, я не обобщаю, есть много хорошей, патриотически настроенной молодёжи.

Лена безмолвно восхищённо смотрела на Николая. Ей всё больше и больше нравился этот крепкий, целеустремлённый, с непростой судьбой человек. Он не был похож на тех, кто в последние годы находился рядом с ней, кто, «разводя пальцы веером», на блатном жаргоне разговаривал с остановившим их на дороге гибддшником или с официантом в ресторане. На тех, кто, перед тем как лечь с женщиной в постель, глотал пилюли или таблетки, чтобы поднять свою мужскую плоть, поскольку ничто в этих человекоподобных особях не возбуждало никаких чувств.

Николай, уловив на себе взгляд девушки, повернулся к ней, поднял руку вверх и, сухо щёлкнув в воздухе пальцами, мягко сказал:

– Милая Леночка, то, что я сейчас здесь говорил, это в действительности правда, но давайте по этому поводу особенно не зацикливаться. Везде и во всём будем видеть только хорошее. Так, понимаете ли, легче жить.

– Давайте, – улыбнулась девушка.

Вторая половина рабочего дня пролетела незаметно. Иванов подготовил и передал все свои документы: часть – шефу, а часть – Лене, – также успел получить отпускные. Для приличного отдыха у моря на пару недель ему вполне хватало.

Уходя домой, прощаясь с сотрудниками компании, которых он знал, Николай слышал в свой адрес доброжелательные комплименты:

– Везёт же кому-то, – говорили одни.

– Ты там давай, Николай, за всех нас хорошенько отдыхай!

– О, кей! Постараюсь и по прибытии обязательно отчитаюсь! – улыбаясь, в том же контексте отвечал он.

Выйдя на улицу из прохладного, уютного кабинета, Иванов угодил прямо в «баню», настолько нестерпимой ему показалась жара – ни ветерка, ни облачка на бесконечно синем небе. Да к тому же узкие, покрытые перегретым, расплавленным асфальтом улицы города вовсе лишали людей живительного воздуха.

«Интересно, – подумал Николай, – как здесь живут пенсионеры, инвалиды, просто граждане? Чем они здесь дышат? И главное – цены на жильё в центре всегда выше, чем на окраинах города. Хотя там и дома современные, и экология лучше. Да, наш народ трудно понять. Сами себе жизнь укорачивают».

С такими мыслями Иванов подошёл к своей машине – новенькому «Фольксваген Гольф». Он недавно приобрёл его на авторынке. Увидев белоснежный, с удачным дизайном автомобиль, Николай сразу же остановился на нём. И пока он оправдывал сделанный им выбор. Иванов сел в удобное кресло, завёл двигатель, включил кондиционер и поехал по направлению к Гидрострою.

Перед первым мостом возникла серьёзная пробка.

«Опять в конце работы час пик, а может, очередной ремонт дороги или авария», – взглянув на часы, подумал Иванов.

Но вот регулировщики ГИБДД, отчаянно жестикулируя, что-то крича и кому-то злобно грозя кулаками, всё же наладили движение в этом, казалось, навсегда замёрзшем «железном потоке».

Иванов медленно, с частыми остановками ехал по третьей полосе, плотно держась за поношенной, коптящей выхлопными газами «ВМW». На вершине моста впереди идущая машина вновь затормозила, и Николай, взглянув влево, чуть было не застыл от жуткой картины. В нескольких метрах от него между разделительными полосами стояли напротив друг друга два разбитых вдребезги «Жигулёнка» 09 и 06 модели. А перед ними лежали на асфальте два неподвижных окровавленных человеческих тела, возле которых суетились врачи скорой помощи. Но больше всего его внимание привлёк третий пострадавший. Весь израненный, в крови, он стоял на коленях перед расплющенным, искорёженным капотом белой «девятки» и посылал кому-то незримому страшные проклятия, при этом нещадно бил кулаками то себя в грудь, то по дымящим останкам автомобиля. Слёзы гнева от безысходности и непоправимости происшедшего текли из его глаз, размывая на лице спекшуюся кровь. Находящиеся рядом с ним сотрудники милиции, медперсонал не обращали никакого внимания на сходящего с ума человека.

Огромный, грохочущий железом «автоконвейер» вновь тронулся с места, невольно унося Николая всё дальше и дальше от этого страшного, кровавого места. Однако тяжёлая драматическая картина увиденного всё никак не покидала его сознание. Ничем не объяснимый, непередаваемый словами внутренний холод скользким змеем вползал в сердце. На душе стало неприятно и тоскливо. Такое бывало с Ивановым и раньше, перед грозящими ему или его близким опасными событиями.

«Вот вам и отпуск… – подумал Николай. – Что же вас, товарищ капитан запаса, в ближайшее время ждёт? – задал он себе вопрос. – Будем надеяться, как всегда, на лучшее», – ответил он на свои невольно набежавшие чёрные мысли.

Перед тем как поставить машину в гараж, Иванов заправил и проверил её техническое состояние. Выехать на море решил рано утром, когда не так жарко и трасса ещё не перегружена.

Двухкомнатная квартира, в которой они жили втроём: его мать, сын и он, находилась в Карасунском районе. Так получилось, что после девятнадцати лет супружества в его семье возникли серьёзные разногласия, и она распалась. Сын уехал с ним в Краснодар, поступил в институт, а дочь осталась на Севере с матерью. Сложная экономическая обстановка в стране не позволила Иванову сразу по прибытии на Юг приобрести готовую квартиру, однако в строящееся жильё он пусть и с риском, но вложиться успел. Стеснённые же условия жизни особенно не обременяли его, к тому же у них за городом была своя дача, где при необходимости всегда можно было неплохо отдохнуть.