Наталия Новохатская - Гобелен с пастушкой Катей. Книга 7. Катя & 2/3

Что там говорить, знакомство с роковым местом у проезда Соломенной сторожки состоялось по высочайшему классу, к немалому наслаждению редких праздных прохожих.

После описанной процедуры мы двинулись к месту происшествия, пребывая в плотном облаке отечественного аромата, что придавало спутнику добавочные силы, а мне лишнюю порцию раздражения.

– Никогда не знал, что ты такая курица, – веселился Валентин, зазывая меня под высокую арку, отчего глумление становилось особо гулким и весомым. – Стоило попасть в мелкую передрягу, право слово, чтобы полюбоваться твоими выходками в панике!

– Тебе дороже станет! – огрызалась я, сообщая заветные мысли. – Мне твой труп в машине стал до фонаря, я соображаю, набралась ли достаточно палочек Коха, чтобы заразиться и инфицировать мелкого! Потом думаю о химчистке, куда понесу бегом всё, включая сумку и туфли.

– Однако, милочка, если ты такая трепетная мать, то прими дозу дезинфекции внутрь, – посоветовал Валька, выводя нас из-под арки.

– А куда ты раньше смотрел? – взволновалась я. – Когда я мылась в спирту? Отчего не напомнил? Эти палочки приставучие по самое некуда, а новые формы болезни…

– Ты, прелесть моя, выбрала не тот диспансер, – наконец не выдержал Валентин. – Вам, матушка Катя Дмитриевна, срочно надобен психоневрологический! Но мы пойдём туда сдаваться дружной парой, я обещаю! Только сначала, голубка, глянь на место, вот тут стояла машина с роковой начинкой. Есть небольшая возможность, что грустные мысли о Ларе изгонят догадки о палочках Коха!

– Мне самой надоели эти палочки! – призналась я честно. – О, кей, демонстрируй роковую точку пространства, неужели следы остались?

В назойливых мыслях о палочках Коха я практически упустила из виду окрестный пейзаж, и только стоя непосредственно на месте происшедшей трагедии, опомнилась и стала срочно впитывать впечатления для того, чтобы увиденная картинка смогла вызвать соображения, которые не преминут прийти в голову в самом прихотливом порядке.

Такова была и оставалась фирменная манера размышлений, разительно отличная от мозговой работы большинства людского населения, однако в экстриме довольно эффективная. В особенности, если не контролировать свои глубинные завихрения, позволить им резвиться в подсознании, как Бог на душу положит. Тогда они несли в заводь, близкую к реальному положению вещей и оставляли качаться близ заветного берега. Куда меня обычно выносила пустячная случайность и оставляла любоваться собственным везением, заодно с личным идиотизмом.

Процесс, как я упоминала, был не только известен, но заучен наизусть, в науке упоминается как «эффект чёрного ящика». С одного конца в ящик заводится информация, из другого истекает результат, промежуточные процессы проходят во тьме. Так вот у меня, как правило, в одно ухо входили всяческие ингредиенты, включая зрительные, а в другое кто-то невнятно нашёптывал всяческую чушь, каковая со временем оказывалась не чушью, а как раз напротив.

Давно зная за подругой юности данные способности, Валентин прибегал к моей помощи в самых запутанных случаях, в особенности если имел место или предполагался экстрим. Он действовал на мой «чёрный ящик» самым живительным образом. Поскольку донельзя капризное внутреннее устройство работало, как ему желалось, без указки с моей стороны. Могло и не включаться совсем.

На сей раз, наверное, с помощью вымышленных палочек Коха и дальнейшей спиртовой примочки, аналитический аппарат встрепенулся и заработал в истерическом режиме. Помещенный в место стоянки, мыслительный аппарат бурно сканировал присущие виды, детали и запахи, соотносил принятую информацию с ранее сообщённой и толкал безрассудным образом по странной детективной дорожке. Вид почвы с гравием, на котором печатались следы непонятно чего, неряшливый забор в человеческий рост над площадкой, уходящий в угловую перспективу дом с арками, зелёное с проплешинами пространство двора и указанный подъезд, где проживала жертва – все видимые приметы соотнеслись с информацией насчёт зловредных палочек Коха за забором, так сказать, закольцевались накоротко.

Когда Валентин издевался и утешал, поливая из четвертинки, то сообщил, что домработница Лары, та, что получила шубу в подарок вместе с подозрениями в краже, в свободное время служила в диспансере медсестрой, и до сих пор в отличие от хозяйки жива, здорова, имеет маленького сына и не боится занести ему палочек. Принимая водочную процедуру, я не обратила внимания, только заявила, что медсестра, наверное, моется в казённом спирте, и ребёнка регулярно протирает, поскольку с палочками знакома интимно.

Но позже, стоя буквально на точке происшествия и озираясь вокруг, я вывела смутную фигуру из памяти, и она прибежала на зов.

– Как её зовут, домработницу, которой дарили шубу? – спросила я, пытаясь сообразить, что подсказывает «чёрный ящик». – Сестру милосердия из диспансера?

– Лиза Гурьева, 26-ти лет, разведённая, живет с родителями и сыном в том же подъезде, что и Лара, – сообщил Валентин, далее добавил веско. – Она-то тебе на что? Вопрос с шубой давно снят, участковый знает Лизу со школьной скамьи и ручался головой.

– Какая голова у участкового, можешь не объяснять, – заверила я, тем временем пытаясь вычленить и сформулировать неопрятный ворох догадок.

– Но если она служит за забором, то вполне могла выйти на минутку, вколоть хозяйке дозу лекарства и оставить истекать кровью. Типичная имитация самоубийства медицинским работником в целях сокрытия преступления. Скажем так. Утром она ухитрилась упаковать шубу, вынесла вместе с мусором, а вечером прикончила владелицу, пока та не выявила кражу. Если данная девица разрывается на двух работах, то деньги нужны позарез, не так ли?

– Угу, очень логично, – Валентин даже передёрнулся. – Если нужны деньги, то кража с убийством – самые натуральные источники. Ты, разумеется, знаешь сиделку Лизу лучше, чем участковый, и голова у тебя работает в полную силу. Однако, смею заметить, меня не слишком волнуют дамские страсти и романы, мы ищем другое. Мне не шуба нужна, а карточка – лучше не забывать. Потому прошу оставить бедную Лизу в покое вместе с шубой. Кстати, я говорил, что это часть легенды. Лара демонстративно рассталась с шубой, чтобы стало понятно, что она планировала расстаться с жизнью.

– Очень убедительно, – согласилась я. – Только отчего бедная и честная Лиза так активно лезет в голову?

– Потому что косвенно связана с палочками, – невнятно, зато с отвращением пояснил Валька. – Они тебя смутили напрочь, а Лиза подвернулась под руку.