Татьяна Морозова - Горький вкус страсти

Вот так номер. Я открываю от удивления рот. Я даже заявку не подавала. Я так и не решилась.

– Лисичкину прошу подойти ко мне после лекции. Всем остальным спасибо за интерес, – бросает он и приступает к лекции.

– Ух ты, – возбужденно шепчет Ангелина. – Повезло тебе. Жалко, что не мне.

Я говорила уже, что она вообще не фильтрует свой разговор?

– Я в следующий раз тоже буду похитрее и тоже вопрос какой-нибудь задам умный, – продолжает она бубнить мне на ухо.

Я хочу сказать ей, что ведь, когда я спрашивала свой умный в кавычках вопрос, я фамилию не называла свою, так что все по-честному. Ведь она же не в курсе, что фамилию мою он раньше уже спросил. Но не стала наводить ее на другие размышления.

Когда лекция заканчивается, я думаю о том, что опять придется дожидаться, пока весь поток студентов схлынет. Мне кажется, что это уже было и напоминает Дежавю.

Но Павел Буров машет мне рукой, веля спускаться с галерки.

Я быстро начинаю скользить вниз, а он следит за моим передвижением жарким взглядом. Он горяч, очень горяч.

Я справляюсь с нервами и, дойдя до него, встаю немного поодаль.

Он где-то секунд десять смотрит на меня, не отрываясь. И, мне кажется, что это самые долгие десять секунд в истории секунд.

Потом делает несколько изящных шагов вперед в мое личное пространство, от чего я немного пошатываюсь, вновь чувствуя запах его фирменного парфюма, приправленного запахом его жаркого тела.

У меня кружится голова. Я чувствую, как пылают мои уши.

Его глаза победоносно сверкают. Похоже, он прекрасно понимает, как его близость влияет на меня.

– Пошли, – кратко говорит он и притягивает меня к себе.

Я оглядываюсь на студентов, которые подзадержались в аудитории.

Вижу, что они навострили все глаза и уши, имеющиеся у них в наличии.

Мне становится очень не по себе от их любопытных взглядов.

Но Бурову, похоже, абсолютно наплевать, кто и что думает о нем.

Масштаб личности человека определяется масштабом проблем, на которые ему по фигу. И я с трудом могу представить, насколько ему наплевать на все проблемы вокруг него. Но уже догадываюсь об этом.

Но ко мне это наплевательское отношение ко всем и вся совсем не относится. Я еще не выработала в себе толстокожести. И выработаю ли когда-нибудь? Другой склад характера у меня, нежели у него.

Поэтому я отстраняюсь от него и быстро выхожу в дверь, а ему ничего не остается, как последовать за мной.

Мы идем рядом и молчим. Потом он произносит:

– Сейчас поедем ко мне на фирму. Обсудим все детали твоей стажировки.

Я резко разворачиваюсь к нему лицом.

– Вы понимаете, что у меня сейчас еще лекции и практика! Я – студентка, в конце концов, – во мне все кипит.

Все, как я и предполагала. Полная загруженность, а об учебе придется забыть. Я так не согласна! Мне нужен диплом! А такими темпами я и без диплома могу оказаться.

Он останавливается напротив меня и засовывает большие пальцы за свой ремень.

От его тела, находящимся в такой близости от моего, исходит такая мощь, такая теплая сексуальная энергия, что я чувствую, будто попала под действие цунами в его лице, и уже захлебываюсь в нем. Вот- вот захлебнусь!

Дайте спасательный жилет, пожалуйста!

Он изучающе смотрит на меня хмурым взглядом. Под его взглядом я чувствую, как мои скулы начинают розоветь.

Я прислоняю свои прохладные ладони к щекам, чтобы унять их жар.

Мне на мгновение кажется, что он сейчас рассердится. Но нет.

Он просто говорит:

– О`кей. Когда ты освободишься? Я заеду за тобой.

Глава 14.

Кира

–Ты чего? Дура? – крутит пальцем у виска Ангелина. – А вдруг он передумает? Из-за твоей этой несговорчивости глупой. Я бы на твоем месте не стала так рисковать. Надо сразу соглашаться на все предложения такого мужчины, – она описывает характерную восьмерку верхней частью туловища.

– Может, и дура. Да, – я уж и сама ничего не знаю.

Я знаю только одно, что от него, от его близости, у меня просто сносит крышу. И что мне делать с этим? Как находиться еще постоянно рядом с ним на его фирме? Или он прикрепит меня к какому-нибудь сотруднику и не будет заниматься мной лично? Это было бы неплохо.

Эта мысль помогает мне приободриться.

– Позволю с вами не согласиться, девочки, – навис над нами Кирилл, староста группы.

Он обнимает нас обеих за плечи и, повернув свою голову к Геле, спрашивает:

– Ты чего к подруге пристала? У нее свой ум есть.

– Ты чего тут, Пеночкин? Подслушиваешь? – скосила на него недовольный глаз Геля.

– Как можно, девочки! – он поднял ладони кверху и развел их в стороны с обеззаруживающей улыбкой.

– Вы что думали? В сказку пoпали? Нее… вы в жизнь вляпались!

– У всех у нас чего-то не хватает, – покрутила у виска Ангелина.

***

Буров сам заезжает за мной после лекций, чтобы забрать меня и отвезти к себе в офис.

Всю дорогу я бросаю на него кривые взгляды, чтобы еще раз увидеть его точеный мужественный профиль, сексуальные губы. Чтобы посмотреть на его мускулистые красивые руки, уверенно держащие руль. Чтобы убедиться, что я не сплю и действительно еду с ним в машине.

Атмосфера в машине наэлектризована невероятно, искрится огненными брызгами.

Его близость заставляет мое тело дрожать. И это дрожь ни страха или волнения. Я отчетливо понимаю, что это дрожь желания. Желания почувствовать его руки на своем теле, его губы – на своих губах. Желание выжигает мне живот. И я не знаю, что мне с этим делать.

Единственный выход в моей ситуации – это держаться от него подальше. Но я сама залезла в этот капкан, в это жерло вулкана. И продвигаюсь все дальше.

«Сидела бы себе тихой мышкой где-нибудь на галерке. Так нет. Надо было обратить на себя его внимание. Обратила вот. Довольна?» – недовольно тряся головой, спрашивает рассудок.

И что-то мне подсказывает, что не очень.

Одна часть меня рада, конечно, что он так близко, что он рядом со мной и, похоже, тоже изнемогает «?» от желания, но другая боится боли, которую он может мне причинить. Потому что я чувствую, что он поглощает меня целиком, а у меня нет сил сопротивляться. Я боюсь, что он сделает мне больно, очень больно.

Буров заезжает в подземный гараж высотного здания офисного центра.

Ставит машину на выделенное ему место, после чего глушит мотор и оборачивается ко мне.

– Ты думаешь, тебе одной так тяжело? – его глаза в туманной дымке прожигают меня.

– О чем ты? – сипло выдавливаю я, вдавливаясь в сиденье.

– Да я просто дурею, находясь рядом с тобой, – сбивчиво шепчет.

– Дуреешь?

– Да, – его глаза темнеют от желания, которое я легко читаю в них, и я пугаюсь от этой очевидности.

Да, мне становится страшно от такого ничем неприкрытого мужского желания, плещущегося в его глазах.