Александр Рыскин - Страж вишен

Занимаясь любовью с Тамарой, представлял себе ЕЁ. Ту, что осталась в далекой России. Рисуя обнаженную натуру, с трудом удерживался, чтобы не придать персонажу картины сходство с НЕЙ. И ничего нельзя было с этим поделать. Как видно, Александр Жуковский не заслужил у звёзд снисхождения. И они упорно наказывали его – самоистязанием.

«Надо решать, – сотню раз твердил он самому себе. – Нельзя так больше. Я же медленно убиваю Тамару… и себя».

Однако всё оставалось по-прежнему…

Россия, областной центр, 1999й год

Виталий Витальевич Шитов был человеком деловым и весьма выдержанным. Он с интересом выслушал Оксану, внимательно просмотрел бизнес-план.

– Что ж, госпожа Овчинникова, внешне всё выглядит вполне пристойно. Я бы сказал, на «четыре с плюсом».

– Огородникова, – поправила она его. – Моя фамилия – Огородникова.

– Ах да, извините. Это у меня болезнь такая – вечно путаю имена, фамилии… Наверное, ранний склероз. Так вот, по поводу проекта… Я не хочу быть плохим пророком, но предвижу, что у вашего начинания будет немало противников. Главным образом, среди местной бизнес-элиты. Понимаете, вы там у себя, в Москве – а они здесь, можно сказать, в провинции. То есть, у себя дома.

– Я прожила здесь почти пять лет после окончания института, – заметила Оксана. – Этот город мне не чужой. И, кстати, в моей родной области администрация всячески поддерживает бизнес-проекты компании «ОКО». То, что я предлагаю сейчас вам, я могла бы предложить им. Но, к сожалению, у них нет достаточных ресурсов – финансовых, производственных – для реализации такого рода идеи. Именно поэтому я здесь. Россия-то ведь одна, Виталий Витальевич. Какая разница, где всё это будет работать?

– Есть разница, уважаемая Оксана Кирилловна, – нехотя ответил Шитов. – Вот скажите – если бы вы были на моем месте, то как бы поступили? Только не спешите, пожалуйста, с ответом. Подумайте сперва. Прописаны-то вы здесь, но живете, в основном, в Москве, так? Ну, и иногда ездите к себе. На малую родину, как сейчас модно говорить. А у нас проводите от силы месяц или два в году. Те же, о ком я говорил в начале – коренные, что называется, плоть от плоти… Я ведь лицо временное. Завтра меня здесь не будет. Вот как с моим предшественником: был человек – и нет человека. Не приведи Господь, конечно. Всякое случается.

– Вы что, уважаемый Виталий Витальевич, намекаете, что Климовича… убрали?

– Ни на что я не намекаю! – отрезал Шитов. – И вообще, не забывайте, что вы разговариваете с официальным лицом. Проект ваш рассмотрим – в установленные законодательством сроки. И ответ дадим – официальный, на бланке. А сейчас извините – мне надо ехать на совещание к губернатору. Звоните моему секретарю.

Павел Игнатьевич Никулин

Столичная штучка… Думала – раз, и в дамки. Ан нет!.. Мы еще повоюем малость. У себя в Москве ты, конечно, королева. А тут – шалишь! Свои тузы имеются. Дураками нас всех считаешь. Пусть!.. Это при Климовиче твои штучки проходили на «ура». Теперь наше время настало. Славка-то бабник был, Царство ему небесное. Вот и купился на твои прелести, осёл. С Шитовым другой расклад будет. Ему его задница дороже, чем все красотки мира, вместе взятые. И не купишь ты его, родимая, ничем – ни деньгами, ни… Деньги-то он, может, еще и взял бы. Да знает, шкура, чем обернется. Соображает, что Сыч его на медленном огне поджарит, дерьмо жрать заставит. Так что не притронется он к твоим «бабкам» вонючим, и не надейся! А я дождусь! Дождусь, пока ты на поклон придешь к Пал Игнатьичу Никулину. У меня и в Москве ниточки найдутся. Не таких обламывал…"

Москва. Четыре года спустя

Андрей Огородников

Я проснулся рано – около семи. Но мама, конечно же, встала еще раньше. Странно – вроде бы выходной день…

– Андрюш, ты завтракать будешь?

Хороший вопрос. Буду, конечно. Что ж мне, голодным в гости к Ленке идти?

– Что нового в институте? – спросила мама, намазывая на хлеб шоколадное масло.

– Да так… Скукотища одна. Стипендию вот задерживают…

– Намек поняла. Возьмешь там, в буфете, сто долларов.

– Сто баксов? – я скроил недовольную мину. – А я-то думал, что ты у меня – крутая. Вон какими мильонами ворочаешь…

– Ну, насчет мильонов – это ты преувеличил. Ими Билл Гейтс ворочает, и еще Березовский. А у меня вот кризис третий месяц. Дебет с кредитом не сходится. И вообще, пора уже тебе самому на карманные расходы зарабатывать. Не маленький, скоро девятнадцать стукнет…

– Ох, ма! Не въезжаешь ты в проблемы нового поколения.

– И не хочу въезжать. У меня забот и так хватает.

– Ладно, я побежал. Мне еще к Стасу заскочить надо. Пока!

Вообще-то мама у меня – мировая! Таких еще поискать. Я не в смысле денег. Мне порой даже стыдно бывает, что я мало ей помогаю по дому. Нелегко ей со мной пришлось в своё время. Отца-то я никогда не видел, по рассказам знаю только. Да и материально поддержать он не всегда мог. Вот и крутилась мама одна.

Друзья, конечно, помогали – куда же без них! Но, в основном, советами. И на том спасибо.

А вот и дом Стасика. Как раз есть часок, чтобы поболтать. А потом уж – к Ленке, благо, она тут рядышком обитает. Повезло мне все-таки с ней. Сколько девчонок знал – а такой, как она, среди них не было. И без выпендрона совсем – хотя папаша у нее тоже какой-то там босс. Странно, что не в Москве живет – я думал, что все крутые нынче в Москве. Я иногда думаю – а если б не зашел я тогда в то кафе? Значит, и Ленку бы не встретил?..

Лена открыла дверь на два условных звонка.

– Проходи, Андрей, – улыбнулась она. – Я как раз сырники испекла.

– Я, в принципе, завтракал…, – смутился он.

– Да ладно, чего ты… Ну, проходи! Обувь можешь не снимать.

Он слегка наклонился и неловко поцеловал ее. Она шутливо отстранилась.

– Ну что ты, прям с порога…

– Соскучился я, Ленка. Как-никак, два дня не виделись.

Она направилась в сторону кухни. Он двинулся следом. От сырников, лежащих на тарелке, шел приятный аромат.

– Чаю будешь? – спросила Лена.

– Нальете – выпью, – сказал Андрей, подражая интонациям известного киногероя.

Поставив перед ним чашку, Лена присела рядом. Уплетая сырник, Андрей не сводил с нее глаз.

– Слушай, я даже накраситься с утра не успела.

– Да брось ты! – он накрыл своей ладонью ее руку, лежащую на столе. – Разве красота нуждается в том, чтобы ее улучшали?

Она немного смутилась, убирая руку.

– Я вчера новые диски купила. Хочешь взглянуть?

Они прошли в соседнюю комнату. Лена отрыла ящик стола, принялась перебирать компакты. Она слегка вздрогнула, когда руки Андрея легли ей на плечи. Но не отстранилась. А затем его губы – очень нежно – коснулись ее шеи, как раз в том месте, где темнело крохотное родимое пятнышко…