Вячеслав Прах - Дьявол во мне

Он еще не знает, на что я способен.

Выкурив напоследок еще одну сигарету, я спустил в ванной воду. И помыл все за собой – терпеть не могу, когда люди оставляют после себя грязь! Надел одежду, выданную Марком, последовав его совету и подвернув-таки эти штаны, а затем не спеша вышел из ванной комнаты. Повеяло холодом…

Небольшая двухкомнатная квартирка, метров сорок пять, не больше. Убежище холостяка, одним словом. Прихожая метров пять. Кухонька без окна, из нее тянуло «ароматами» протухшего мяса, табачного дыма и чего-то еще, я пока не разобрал чего же именно. За то время, что я лежал в ванне, Марк уснул на диване. Том самом диване. Интересно, не воняет ли он после моих обоссаных штанов? Ну я и «ссыкло»… Впрочем, это бывает, не каждый же день бросаешься под поезд. Первая мысль, когда я увидел, что мой спаситель спит – украдкой покинуть его квартиру и раствориться в муравейнике города. Бесследно исчезнуть. Но…

Тогда я не узнаю, зачем он схватил меня и повалил на пол. Зачем после этого поднял на ноги и повел к себе домой? Зачем угостил кофе, дал свою одежду и уснул в присутствии постороннего человека? Кто он такой на самом деле? И что ему от меня нужно?

Я тихо удалился на кухню, включил чайник и принялся искать, что у него есть, кроме кофе. Может, хоть какой-нибудь чай? И сахар.

Когда Марк проснулся, я сидел и пил черный чай без сахара, вспоминал о том, как я закрыл глаза и ступил в бездну. Мне было страшно, и второй раз я бы, возможно, так уже не поступил. Сидя в этой маленькой, тесной кухне без дневного света, в чужой квартире, я понял, что жил все это время не так, что я стремился всеми силами себя умертвить. Чтобы стать совершенно безразличным к тем людям и обстоятельствам, чтобы они не могли мною управлять. Чтобы я не мог чувствовать и испытывать тупую, но давно уже не ноющую боль.

В двенадцать лет мне было больнее, чем под колесами поезда. Честно. Готов поклясться.

Я сидел в чужой чистой одежде, пил горький чай и думал о том, что хотел бы стать великим пианистом, как Беначчи, или хотя бы маленьким Домианом, который бы прожил счастливую незаметную жизнь где-то на берегу Тихого или Индийского океана. Остров Пасхи подошел бы идеально для размеренного существования в полном затворничестве. Наедине с собой, аборигенами и своими творениями…

Марк вошел на кухню. Я, конечно же, услышал его и на мгновение выплыл наружу из глубин себя, тихо прихлебывая чай.

– Я думал, ты уснул в ванной.

Его голос был красивым, низким и… я бы сказал, командирским. Марк казался выше меня на полголовы. Отлично зная и ощущая свой сто семьдесят один, я предположил, что его рост – сто восемьдесят. Какой же это важный показатель для жизни! Наверное, он намного счастливее меня…

С разлетом в плечах, с хорошей спортивной фигурой. Не тощий, не излишне полный – средней комплекции. Его волосатые руки, крупные, истинно мужские кисти и широкие плечи несомненно придавали ему мужественности.

– Что-то не так? – спросил я у него на всякий случай, когда он сел на свободный стул рядом и закурил.

– Все так. Зачем ты это сделал?

Я заглянул ему в глаза, они были полны усталости, но и неподдельного интереса.

Я понял, о чем он спросил, но почему-то решил прикинуться дурачком. Все-таки незнакомый человек, непонятно, что у него на уме, какие планы относительно меня он строит. А вдруг он не полицейский, а маньяк-садист? Какой-нибудь извращенец, желающий приласкать мой седалищный нерв… Я не знал кто он, и от этого мне становилось не по себе. Смотришь в мрак. Мрак смотрит в тебя.

– Ты о чем?

– Почему ты бросился под поезд несколько часов назад?

Я не знал, что ему ответить. Что не хотелось жить, или не хотелось жить той жизнью, которой жил? И внезапно я понял: это две совершенно разные вещи.

– У меня были на то свои причины… – Я хотел было добавить что-то еще в свое оправдание, но в последний момент передумал и задал встречный вопрос: – Зачем ты меня спас?

– Ты, наверное, хотел сказать, зачем я тебя вытащил? Вытащить мертвеца из петли – еще не значит спасти его. Я так поступил потому, что это мой долг, моя работа. Но даже если отбросить понятия службы и долга, я бы все равно это сделал. Как и любой другой, стоявший у тебя за спиной. Человеческий фактор, полагаю.

– Понятно. Не уверен, что я поступил бы также.

– Ты не был за спиной у самоубийцы, потому тебе сложно судить.

Он курил медленно, и я решил присоединиться к нему.

– Интересно, что за причины у тебя могут быть? Тебе двадцать есть? Как тебя, кстати, зовут?

– Домиан. Мне…

Я не успел закончить, у Марка зазвонил телефон. Он затушил недокуренную сигарету в пепельнице, внимательно посмотрел на меня, а затем ответил на звонок.

– Да… Хорошо… Скоро буду…

Он вскочил со стула в явной спешке и хотел было бежать, но вдруг остановился и повернулся ко мне.

– Мне пора. Работа… В холодильнике еда, пиво, бренди. Есть чай, кофе, блок сигарет. – Он показал на верх холодильника. – Можешь уйти, когда захочешь, только ключ в почтовый ящик положи. Если некуда идти, располагайся на диване, буду поздно ночью.

И он стремительно вышел из кухни.

Я по-прежнему курил сигарету, запивая теплым чаем. Через пару минут услышал, как входная дверь заскрипела, а затем захлопнулась. По всей видимости, я остался в квартире один.

Почему Марк, если он и вправду полицейский, оставил меня в своей квартире одного? Это неразумно, более того, это чертовски глупо.

Ну что? Выкурить еще одну сигарету, умыться холодной водой и тихо удалиться отсюда, чтобы забыть весь этот день, как странный дурной сон?

Все же напоследок я прошелся по квартире, чисто из-за праздного любопытства. Заглянул в спальню, обнаружил там белый шкаф прямо у входной двери, кровать у окна и фотографию в рамке на подоконнике. На ней Марк стоял с какой-то женщиной, обняв ее сзади, и оба они улыбались. Я готов был поспорить на что угодно, что так не обнимают своих сестер или просто знакомых. Зеленоглазая, красивая…

Брать в руки фотографию я не стал, как и не стал рыться в шкафу, лишь отодвинул штору на окне и посмотрел на открывшийся вид. Проезжая часть. Но не шумно – удачные Марку стеклопакеты поставили… Сама квартира находилась в тихом зеленом районе города, всего в двух километрах от центра. Хорошее место для жизни.

В общем, я вышел из спальни, так ни к чему не прикоснувшись. Еще раз осмотрел гостиную и обратил внимание на небольшое, но пахучее пятно на диване. Черт, все-таки осталось! Пришлось протирать его с моющим средством. Затем я присел, закрыл глаза и сделал очередную сигаретную затяжку. По телу разлилось ощущение покоя. Пальцы играли в воздухе, нажимая невидимые клавиши. Да, я понял, что чертовски соскучился по своему старому другу. Возвращаться к родственникам до тошноты и ненависти не хотелось. Но при этом хотелось играть…