Светлана Аксенова - Беги

– Понятно, – вздохнула Виктория. – Являешься, когда мне плохо?

– Да…

– Кто ты такой?

– Всему свое время, а сейчас я должен помочь тебе.

– Давай же не тяни. Если честно, то соскучилась по тебе, – потянувшись в сладкой истоме, неожиданно призналась она.

Андрей названивал всю рождественскую неделю, и Виктория с необъяснимым чувством наслаждения игнорировала его звонки. Все праздники она не выходила из дома, смотрела телевизор, спала, мечтала и выгуливала душу. Это было так необычно ходить зимой по снегу и не мерзнуть. Бабуля, взяв младшую внучку, рванула в деревню в гости к родной сестре. Папа пропадал на работе. Виктория отдыхала от всех и вся.

В первый рабочий день после рождественских каникул Андрей с самого утра караулил Викторию у школы. Заметив его, Вика попыталась проскочить мимо, но настырный опер загородил дорогу.

– Почему трубки не берешь? – не поздоровавшись, спросил он.

– Отвали от меня, – Виктория, когда хотела, могла быть очень резка.

– Не понял, ты чего? – схватил ее за плечи Андрей.

– Я непонятно выразилась? – повысила она голос.

Прохожие стали обращать на них внимание.

– Давай сядем в машину и поговорим, – попросил Чурзин. – Что мы на виду у всех?

Сев в машину некоторое время молчали. Виктория демонстративно смотрела в окно, отодвинувшись как можно дальше.

– Викуся, ну чего ты? – Андрей взял ее за руку.

– Ничего. Как отдежурил на новый год?

– Да нормально. Без происшествий. Почему телефон не брала?

– Да потому что, в эту ночь дежурил Жданов, – сквозь зубы процедила Вика.

– Жданчик? – удивленно переспросил Андрей. – Ну, да. Это его дежурство было. Но я ему смену задолжал, и он именно в праздник попросил отдать должок. Хитрый чувак! А начальству об этом знать незачем.

– Так ты, действительно, работал? – с надеждой спросила она.

– Конечно, работал, а ты что себе там напридумывала? Слушай, я так соскучился… Поехали вечером ко мне?

Так хотелось верить ему, так хотелось…

– Поехали, – кивнула Вика.

И все стало, как прежде… Только теперь внутри проклюнулось зернышко недоверия и росло себе потихоньку, оплетая душу сомнениями.

Это случилось весной. Вике так надоел шумный город, и она попросила Андрея свозить ее за город, полюбоваться на поля, усыпанные цветущими тюльпанами.

По дороге у опера тренькнул сотовый, извещая о смс. Взглянув на дисплей, он тихо выругался и с опаской покосился на Вику. Та равнодушно смотрела в окно, делая вид, что ее занимает просыпающаяся природа.

– Вика, – подал голос Андрей. – Заскочим сейчас к моему напарнику? Прямо на минуту, а ты в машине подождешь. Договорились?

– Хорошо, – пожала плечами она, продолжая пялиться на пейзаж за окном.

Приехав в уютный коттеджный городок, Андрей остановил машину.

– Кисонька, я быстро, – пообещал он и скрылся в близлежащем переулке.

«А что это он прямо к дому не подъехал? Помечтай, как же… Буду я здесь сидеть и ждать», – и потихонечку захлопнув дверь автомобиля, Вика припустила вслед.

Выглядывая из-за угла, увидела, что Андрей зашел в двухэтажный дом с мансардой.

«Красивый дом у друга», – отметила про себя и, заметив, что Чурзин уже возвращается, ретировалась в машину.

– Что там, у друга приключилось? – невинно поинтересовалась она.

– У друга? – глупо переспросил Андрей.

– Ну, да. Ты же к другу сейчас ходил?

– Да так, мелочи, – отмахнулся опер. – По работе.

– Ну, если мелочи, то поехали, – произнесла Вика, стараясь запомнить местность и маршрут.

Для чего? Да для того, чтобы бесплотной оболочкой наведаться сюда ночью, или днем. Как получится…

Ночью. Наведаться в двухэтажный заинтересовавший Вику дом получилось ночью. Или если быть точнее в одиннадцать вечера. Ни то, ни се… Уже не вечер и еще не ночь. Закрывшись в спальне, чтобы никто не помешал, Виктория с удовольствием окунулась в прохладу и лавандовый запах постели и спустя полчаса уже крепко спала. Тело спало, а душа, отделившись, отправилась на поиски дома с мансардой.

Чуть-чуть запутавшись, она все-таки вышла к коттеджу. Сквозь ажурный забор свешивались огромные розы.

– Красиво, – прошептала Виктория, вдыхая запах мокрой земли.

Судя по всему, сад недавно поливали.

Перепрыгнув через забор, она направилась к входной двери, и зайдя внутрь, немного оробела, почувствовав себя чуть ли не преступницей.

Мраморный дог, лежавший возле искусственного камина, поднял голову и навострил уши.

– Р-р-р, – прорычала собака, не понимая в чем дело.

– Мам! – послышался детский голос сверху. – Там Лорд рычит!

– Я не слышала, – ответил женский голос.

Послышались шаги, и на втором этаже показалась полноватая женщина с усталым лицом. Темные корни светлых волос давно просились на покраску. Обогнав ее, к собаке подбежал мальчишка. Тот самый, чья фотка висела в спальне у матери Андрея. Хлопнула входная дверь.

– Ура! – закричал мальчишка. – Папка пришел! – и, пролетев мимо Вики, повис на шее у Андрея.

Да, да. У Андрея Чурзина. Того самого Андрея с кем уже больше полугода встречалась Виктория.

– Что так поздно? – недовольно проворчала женщина с усталым лицом.

Видимо, жена. Только у жен могут быть такие недовольные лица и голоса.

– Наташ, да ты что? – подкинул сынишку Андрей. – Всегда так прихожу.

– Еда на кухне, – буркнула та и скрылась на втором этаже.

– Понял, – кивнул Андрей. – Ну, что Кирюха? – обратился к сыну. – Пойдем, перекусим?

– Ничего себе, – шептала Вика, не в силах поверить. – Ну, ничего себе… – повторяла снова и снова.

– Р-р-р, – опять рыкнул мраморный дог, глядя на нее светло-карими глазами.

– Ухожу, ухожу, – пробормотала она, и тут почувствовала, как ее притягивает обратно в тело.

Придя в себя, Виктория долго смотрела на полную луну, нахально светившую в окно.

– Сволочь, – выплюнула она сквозь зубы непонятно кому. То ли Андрею, то ли луне, а может обоим сразу и, повернувшись на бок, уснула глубоко без сновидений.

Сидя в кафе, Виктория неприязненно поглядывала на Андрея.

«Нормально устроился, – думала она, нервно накручивая на палец выбившийся локон волос. – И жена и любовница. Вот фрукт! И самое главное, его мамаша в курсе… Вот это, вообще ни в какие ворота не лезет».

– Викусь, чего такая? – радостно улыбаясь, поинтересовался опер.

«О, ощерился во все тридцать два зуба!» – невольно передернулась Вика.