Валерий Василевский - В поисках Шамбалы

Кажется, здесь строили дачу, вспомнил Тёмка. В это время хлопнула дверь соседнего домика, оттуда вышел, пошатываясь, Максимыч. Так все звали сторожа дачного хозяйства «Дружба», бывшего геолога, серьёзно заболевшего, приехавшего доживать свой век в давно покинутые родные края, где не осталось никого из родственников. Был он всегда полупьяным, весёлым, добрым. Соседи его часто угощали, приносил и Артём иногда что-то вкусненькое со своей кухни. Любил он послушать байки старого бродяги, исколесившего Приуралье в поисках золота, нефти.

Подойти к нему? Да ведь пьян, спал беспробудно. Что он может знать? Тут со стороны дороги вновь послышался шум мотора. Артём предпочёл вернуться под защиту валуна. Подъехал самосвал, вывалил какой-то щебень, смешанный с песком, прикрывая торчащие деревяшки.

– Пора сматываться, – понял несчастливый грибник. – Здесь уже всё равно ничего не узнаешь. Зайду к Максимычу попозже, пусть протрезвеет. – Побежал вниз по склону. Метрах в тридцати усмотрел в траве какой-то предмет, вспомнил о том попрыгунчике, который первым нарушил утреннюю тишину. Подошёл ближе, среди груды камней, окружённых крапивой и ромашками, лежал небольшой чемоданчик, чуть поцарапанный после своих нелепых прыжков.

«Взять чужое – всё равно что украсть», – пришло в голову парню наставление его любимой тётушки, православной до мозга костей, как утверждал её муж. Тётушка постоянно читала церковные книги, учила Артёма молиться, но через несколько лет борьбы со школьными педагогами, поняла, что проиграла. Да и мясо, которое мужчины приворовывали на ресторанной кухне, предпочитала принимать молча, не вдаваясь в диспуты.

Взять, не брать? Если бы явился хозяин и доказал своё право на владение этим чемоданом, тогда можно его отдать. А так: найдёт кто-то другой – заберёт себе. Но я же первый! Как в детской игралочке: чур, моё. Мысли прыгали, перекликались, путались… Но ведь можно попытаться отыскать владельца, кинувшего чемодан. А если кинул не хозяин? И почему не взять чемодан, если я спокойно брал не всегда честно выигранные в карты деньги?

Тёмка решительно вытащил чемоданчик из зарослей. Открыть его не смог. Ключа-то нет. И сломать его не удастся, очень прочный кейс.

В конце-концов пришла в голову и вполне разумная мысль: если там что-то ценное, то его скоро начнут искать. А куда я его дену? Домой не принесёшь. Не только потому, что негде спрятать: домашняя артель знает каждую щель, каждую мышиную нору. Кроме того, это же опасно. Найдут малолетки, растрезвонят, бедой может обернуться. Вспомнил поговорку шеф-повара: «Постоянно держи руку на пульсе времени, но никогда не оставляй отпечатков».

Так где же спрятать, пока не придумаю, как открыть? Попробовал пока всунуть кейс в свою сумку, тот вошёл впритык. Уже легче. Огляделся. Пусто кругом. Спустился к дороге. Направо пойдёшь, – поплутав, к ресторану «Замок» выйдешь, налево – в город попадёшь. Пойду прямо-напролом.

Полез на противоположный холм, туда, где виднелись деревья. Добрался до березовой рощицы. Походил-походил, нашёл переплетение старых корней, углядел, куда можно засунуть кейс и прикрыть его незаметно камнями. Запоминать место не составило труда. Дерево было самым высоким, самым мощным в округе.

О будущей жизни пришлось задуматься несколько раньше. – Ну, и куда ты теперь, Артём? – спросила на выпускном вечере его любимая учительница Нонна Андреевна.

– Поедешь в Москву или будешь поступать в Пятигорске?

– Я буду работать и учиться заочно, – буркнул он, понимая, что не такого ответа ждала от него преподавательница… Она считала его лучшим своим учеником, и думала, что языкознание станет его профессией. Но Артём был уже заражён другим вирусом: в компаниях катал и цеховиков его обдувало вольным ветром предпринимательства и различных афёр. А совет уважаемого дяди Шоты заняться изучением языков витал где-то в параллельном пространстве.

Пошёл как-то вечером в гости к Мишке Шустерову из соседнего класса. На улице Урицкого столпотворение: вся она запружена мосфильмовскими автобусами с оборудованием, рядом полно зевак. Шум, гам, беготня, кого-то ищут, зовут какого-то Георгия Буркова. О! Это же артист известный, подсказывает сосед по толпе. Оказывается снимают фильм «Добряки». Кажется, это был дебют сейчас хорошо известного режиссёра Карена Шахназарова про профессионального авантюриста Георгия Кабачкова, который в некоем институте Античной культуры обводит вокруг пальца добряков-членов учёного совета. Защищает диссертацию, а потом сам становится директором.

Потом, просмотрев этот фильм, Артём решил: «Нет, этот авантюрист слишком прост, он не может стать успешным».

Укрепиться в этом мнении поспособствовала и Нонна Андреевна. В одном из журналов на английском языке, которые она приносила в школу, он упоённо читал рассказы о мошенниках. А потом с увлечением рассказывал в бильярдной нескольким приятелям:

– Был такой Виктор Люстиг! Чешский эмигрант во Франции. Талантище! Владел пятью языками, выдумал десятки способов обмана доверчивых людей. Самую грандиозную аферу провернул в Париже: сумел дважды продать Эйфелеву башню!!!

– Привираешь? – Недоверчиво рассмеялся Марат. – Это тебе не самогонку крашеную вместо коньяка загнать. Неужели нашлись лохи? – Марат был старше лет на 10, опытнее, уже работал шеф-поваром в ресторане, и с Артёмом разговаривал немного снисходительно.

– Дослушай. В 1925 году он прочёл в одной из французских газет, что знаменитая башня – символ Парижа, порядком обветшала и нуждается в ремонте. Люстиг подделал верительную грамоту, назвал себя заместителем главы Министерства почты и телеграфа. А потом разослал официальные письма богатейшим предпринимателям. – Артём выдержал большую паузу, восторженно вздохнул и продолжил, говоря всё быстрее.

– Он пригласил бизнесменов в дорогой отель, где остановился. И рассказал им, что расходы на башню неоправданно огромны, поэтому правительство решило снести её и продать на металлолом. Причём аукцион провести закрытым. Люстиг уговорил дельцов держать всё в секрете, чтобы не вызвать возмущение общественности, успевшей полюбить башню.

– И они купились? —Тоже восторженно вопросил Марат.

– Особенно заинтересовался этим предложением металлургический промышленник Андре Пуассон. Его воодушевляла не только очевидная финансовая выгода от сделки, но и возможность войти в историю. Проницательный Люстиг заметил этот тщеславный интерес. Вскоре именно мсье Пуассону была назначена конфиденциальная встреча. Во время этой встречи Виктор Люстиг держался несколько неспокойно. Он сказал Пуассону, что у того есть все шансы выиграть тендер, и для полной победы нужно лишь немного «продвинуть» свою кандидатуру при помощи небольшого вознаграждения…