Михаил Байков - Скульптор жизни. Сборник. Том I – II

Когда приехали в бор, было уже пять часов вечера, и после распаковки вещей и осмотра дома, сели ужинать.

– Ну, товарищ мой, что ты думаешь об этих убийствах? – непринужденно спросил прокурор.

– Как—то странно это слышать из уст недавнего обвинителя, – ответил Понырев.

– Ну не обижайся, меня дезинформировали, только и всего. Ты же меня поймешь. И более того – поможешь.

– А вот тут согласен! – ухмыльнулся бездомный.

– Тогда расскажи свои соображения.

– Ладно, – сказал Понырев. – Каждый раз перед совершением какого—то убийства я видел фигуру в белом комбинезоне, направляющуюся в сторону будущего места преступления.

– А как ты так удачно оказывался на местах преступления?

– Чистое совпадение.

– Поверю на слово… Не стану на этом зацикливаться, – равнодушно бросил Михаил Александрович. – Давай дальше.

– А чего дальше? Кроме того, что я видел, а потом звонил и того, что слышал в новостях, я больше ничего не знаю. Поэтому вряд ли я буду полезен.

– Ну ладно уж, и на том спасибо… Можешь, в благодарность за освобождение, убрать со стола?

Понырев посмотрел гордо, но смирился под не менее гордым взглядом прокурора. Божесову невозможно было отказать, он доминировал практически во всем.

***

После ужина Михаил пошел на второй этаж в свою спальню. Он долго сидел за чтением дневника, думая о Мари. Очнулся, когда было уже девять, отогнал от себя приятные, но ненужные, мысли и вышел на балкон. Сосновый бор погружался во тьму, окна домов директоров департаментов горели ярким светом. Бор затягивал вечерний туман. Странная тень привлекла внимание прокурора. Он вновь вошел в дом и вернулся с биноклем. Направил его в ту сторону, где была тень. Холодный пот пробежал по спине. Тень отбрасывала фигура в белых одеждах, похожих на комбинезон. Михаил Александрович лихорадочно проводил устные расчеты, не отводя глаз от фигуры. И успокоился, поняв, что не может быть следующей жертвой. На балкон выбежал Понырев.

– Михаил Александрович, она! Эту фигуру я видел около мест четырех убийств!

Божесов отдернулся от бинокля, посмотрел чуть одурманенными глазами на своего гостя, кивнул, стал смотреть опять. Но фигура уже исчезла.

– Странно это…

– Она прощалась, – задумчиво проговорил прокурор. – Ты говоришь, что знал обо всех четырех убийствах?

– Да.

– Тогда почему ты не сообщил о последнем вовремя?

– Она мне сказала.

– В смысле?

– Когда я выслеживал предполагаемую жертву убийства, сзади я услышал, что кто—то меня зовет: «Поэт!»

– Почему ты подумал, что тебя?

– Ну, ведь все меня зовут Понырев, а так звали героя в романе «Мастер и Маргарита», Ивана Бездомного.

– Ага… Ясно, – поморщился про себя прокурор, – И что она еще сказала?

– Ничего. Только позвала и показала в противоположную сторону рукой.

– Ага…

Минуту просидели молча. Понырев смотрел на прокурора, прокурор смотрел в душу. Наконец он пробудился, сказал:

– Друг мой, закрой все двери и окна. И иди спать.

Понырев ушел. Прокурор остался в том же положении. Просидел еще полчаса. Взял свой дневник, начал просматривать записи с начала недели. Чем больше он читал, тем больше усиливалась его тревога. Постепенно в памяти начали обрисовываться четкие воспоминания. Но они были не так радостны. Михаил Александрович закончил читать, отбросил дневник, задумался. Стало холодно. Божесов понял, что не закрыл балкон. Вышел туда, в надежде увидеть за соснами тень. Но, к сожалению или к счастью, ничего не было…

– Мистики нет, – сказал он вслух. – Есть только Булкагов…

Уже утром раздался звонок телефона.

– Да?

– Приезжайте в город… Несколько тысяч человек вышли на площадь.

Прокурор с Поныревым мчались в Лимск, где с девяти часов на площадь выходили люди с лозунгами «За честные выборы!», «Свобода слова», «Убийцы правды» и прочими спорными лозунгами, которые все равно сильно подставляли действующую областную власть.

Когда Михаил Александрович въехал в город, на площади было уже десять тысяч человек. Губернатору и мэру пришлось выйти к манифестантам, но их обругали. Властелины города были освистаны, и под улюлюканья толпы согнаны со сцены.

Машину прокурор оставил подальше от площади, мало ли что… А сам направился в эпицентр событий. Где—то около площади, в музее искусств, Михаил Александрович нашел собравшихся вместе, многочисленных городских чиновников.

– Михаил Александрович, может быть вы попробуйте с ними поговорить? – увидев прокурора раньше всех, спросил мэр Лимска.

– Дерьмократы вы, – ответил Михаил Александрович, не сдерживая разочарования. – Кто хоть к толпе выходит? Опозорились на всю страну… Уж и я выйду теперь, что делать. Только скажите, как вы планируете их разгонять, кроме слов?

– Со стороны всех улиц, ведущих на площадь, стоят пожарные машины, – ответил Петр Дмитриевич, таинственно кивнув, предвкушая винтилово.

– Ну, теперь можно будет и поговорить, – слабо улыбнулся ему прокурор. Он вышел на импровизированную сцену с микрофоном в руках и в форме советника юстиции. Толпа шумела и на его появление никак не отреагировала. Неожиданно для всех собравшихся прозвучал выстрел. Все смолкли. К радости прокурора (стрелял именно он, в воздух, конечно) площадь покинули несколько десятков человек.

– Здравствуйте, товарищи! – крикнул, и без микрофона громко, Божесов. – Некоторые из вас меня знают, но я представлюсь – прокурор области, Михаил Александрович Божесов, – по толпе пронесся рокот, но было тихо, все насторожились появлением прокурора. – В некотором смысле меня можно назвать виновником произошедшего. Но одновременно с этим, я пришел вас успокоить, – послышались неодобрительные возгласы толпы. – И рассказать вам истинные причины убийств. Сразу хочу сказать, что это не вранье и не традиционные отговорки. И в доказательство своих слов я спущусь к вам, – под уже немного одобрительные звуки, издаваемые толпой, прокурор спустился со сцены. – Итак, для начала хочу спросить, что вас сюда привело? Вижу на ваших плакатах требования о честных выборах, о свободе слова и прочем… Но есть вопрос, что вам не нравится сегодня? Вы не можете говорить свободно? Тот факт, что вы стоите здесь и вас не давят полицейские, говорит об обратном. Разве не так? Честные выборы? Если не ошибаюсь, то они еще не прошли, и делать выводы о честности немного глупо… Но я понимаю, что вы озадачены и введены в заблуждение смертью господина Сикирова. Вы считаете, что мы убили его, якобы «боясь честной конкуренции». Смешно! Не так ли? Даже если предположить, что мы все обманщики, воры, уроды, коррупционеры и прочие аморальные типы, то нас ни в коем случае нельзя назвать идиотами, неспособными предвидеть последствия от громкого политического убийства. Мы кто угодно, но не придурки!