Наталья Андреева - Попробуйте позвонить позднее

— Ну и что она ему сказала? — кисло спросила Инна.

— Сказала: в гараже твоя машина. Из красного кирпича.

— Машина из красного кирпича? — невольно улыбнулась Инна.

— Гараж! Стоит, мол, там твоя угнанная машина, а вокруг нее двое черных суетятся.

— Негров, что ли?

— Каких еще негров?

— Ну, вы же сказали: двое черных.

— Я говорю… — Клавдия Ивановна понизила голос, — лица кавказской национальности. Которые дома взрывают и теракты делают.

— И зачем им машина профессора?

— А я почем знаю? Так ясновидящая сказала, — развела руками Клавдия Ивановна.

— Ну и нашли ее? Машину?

— Найдешь, как же!

— Зато про гараж узнал, — вздохнула Инна. — Что он из красного кирпича. Клавдия Ивановна, вы меня извините, но… Когда мы будем обедать?

— Обед, как же, — вскочила та. — Сейчас и Любка с детьми приедет. А попозжее Светка. Надо бы суп сварить.

— А вы и кастрюлю на плиту не поставили?

— Как-то не подумала.

— Но бульон же будет вариться два часа!

— Да хватит тебе, — махнула рукой Клавдия Ивановна. — Время тратить! Минут сорок поварится, и довольно. А я пока картошки начищу.

— Нет уж, давайте я сама, — вздохнула Инна.

Она уже знала: здесь, в этом доме, никогда не бываешь в гостях. Хочешь, чтобы было хорошо, — берись за все сама. За готовку, за уборку, за мытье посуды. Пока она чистила картошку и разделывала мясо на отбивные, Клавдия Ивановна сидела рядом и все зудела:

— Жить тяжело. Мне до пенсии два года, и какая она еще будет, пенсия? Любка опять без работы сидит, Светка учится. Внуки, Анжелика и Петя, растут как на дрожжах. А лопают сколько? Муж у Любки баранку крутит, хорошо получает. Бывает, до тридцати пяти тысяч в месяц доходит, — таинственно понизила голос она, как всегда, когда речь шла о больших, по ее мнению, деньгах. — Но Любка-то не работает! И Светку надо выучить. Внуки опять же. Прямо горит все на них! А жизнь в Москве дорогая — страсть! Цены-то какие! Недавно ходила в магазин, гляжу: хлеб опять подорожал! И как! А уж если хлеб подорожал — быть беде. Война будет али мор. Говорят же: грядет конец света.

Пришел Борис Вениаминович. Заметив, что свекор вроде бы протрезвел, Инна спросила:

— Борис Вениаминович, а когда вы с Веней написали завещание?

— Завещание? Какое завещание? — аж затряслась Клавдия Ивановна. — Борис, ты что, завещал Веньке нашу квартиру?!! Да у него и так денег куры не клюют!

— Успокойтесь, Клавдия Ивановна. Речь идет о нашем доме.

— Доме? О каком доме?

— О нашем с Веней. О загородном доме в Подмосковье. Муж почему-то оформил его на отца.

— Ах, на отца… — протянула Клавдия Ивановна. Потом что-то сообразила: — Постой… Так ваш домище с участком, в который миллионы вбуханы, записан на Бориса…

— Ну да, — кивнула Инна. — Но есть завещание в пользу мужа. Видимо, Вене так было удобно.

— Удобно. Отцу родному угрожать, — буркнул свекор.

— Веня вам угрожал?! Да что вы такое говорите?!!

— Ну, пугал. Забудь, мол, о том, что дом с участком на тебя записан. Не твое это. И есть завещание. Мол, если что… — Он чикнул ребром ладони по горлу. — В общем, пугал.

— Я в это не верю! — заявила Инна.

— Выходит, дом, который бешеных денег стоит, записан на Бориса? — во второй раз спросила Клавдия Ивановна.

— Да, — кивнула Инна. — Документы у меня. И завещание. Этот дом построил Веня.

— А теперь Веня, значит, исчез, — сказала Клавдия Ивановна. — Убили его.

— Перестаньте! — вспыхнула Инна. — Еще ничего не известно!

— Конечно, конечно.

— Вы же не будете утверждать, что это ваша собственность?

— Конечно, конечно, — засуетилась Клавдия Ивановна. — Выходит, что и в управе так записано. Дом, мол, на Козлова Бориса Вениаминовича.

— В какой управе?

— По адресу, где он стоит. Борис! Ты ведь там был! Собственник! Дорогу-то помнишь? А налоги-то на дом и участок кто платил?

— Веня, конечно!

Инна вспомнила эти конверты из налоговой инспекции. Раз в год мужу звонили, либо Борис Вениаминович, либо его квартиранты, сообщали о важной почте. И Веня тут же ехал, говоря, что это обязательно надо оплатить.

— А записано-то на Бориса. По бумагам, выходит, что он платил, — гнула свою линию Клавдия Ивановна. — Потому как собственник — он.

— Ну что вы заладили, бабы, — отмахнулся свекор. — Давайте-ка лучше выпьем! За встречу! Клава, водочка есть у нас?

— Есть, как не быть, — поднялась Клавдия Ивановна.

Выражение лица у нее было странное, будто она напряженно что-то обдумывала. Инна, занятая готовкой, не придала этому значения. Приехали Люба с мужем и детьми, началась суета. Против ожидания, ни Даша не обрадовалась Любиным детям, ни они ей. Девочка, Анжелика, была очень уж рослая для своих двенадцати лет и полная. «Гренадер какой-то!» — подумала Инна. Что же касается Пети, то мальчишка оказался хулиганом. Тут же начал требовать шоколадку, которую привезла красивая тетя, и подарок, она всегда приезжала с подарками. Потом наступил на хвост коту, опрокинул миску с молоком. И все назло, из подтишка. Кот взвыл, Клавдия Ивановна и Люба стали кричать. Мужики, уединившиеся на крылечке с пивом, заматерились:

— Бабы! Уймите эту ораву! Чтоб вас там…

Семья и в самом деле была большая. Люба, полная темноволосая женщина, была так же ленива, как и ее мать. Уселась за стол и, наблюдая, как Инна режет овощи в салат, начала жаловаться на жизнь:

— Ма, ты представляешь! Соседка с мужем и детьми на юг едет!

— Какая соседка?

— По лестничной клетке!

— Федуловы, что ли?

— Точно! Представляешь — в Египет! — взвыла Люба.

— Там летом жарко, — заметила Инна.

— Что ты понимаешь? — набросилась на нее Клавдия Ивановна. — Это ж курорт!

— Вообще-то я во многих странах побывала.

— Хорошо, когда деньги есть! — хмыкнула Люба. — А мой на машину копит. Иномарку, говорит, хочу! Новую, из салона! И чем его наши «Жигули» не устраивают? Поедем, говорю, на эти деньги на юг. А лучше за границу! Все равно на новую машину не хватает. А мой ни в какую! Так и просижу все лето в Москве!

— Ну, раскричалась! — пробасил появившийся в дверях «мой». — А чем тебе здесь не нравится? Ничего нет лучше нашего родного Подмосковья.

— Почему ж тогда все на юг едут?!

— Денег девать некуда.

— Почему ж у тебя их нет?!

— Потому что ты, дура, не работаешь! Сидишь на моей шее! И ты, и дети!

— А тебе бы только зенки залить!

— Потому что я работаю! Я! — Он стукнул себя кулаком в грудь. — Работаю!

Они не говорили — орали. Семья была большая. Но сказать, что дружная?

— Помогите мне накрыть на стол, — обратилась Инна к женщинам, закончив с салатом.

— Оторви от стула свою толстую задницу, — зло сказал Любе муж. — Помоги родственнице. Уж и не знаю, как вас называть? — Перед Инной он слегка робел. — Жена пасынка тещи — это кто?