Наталья Андреева - Попробуйте позвонить позднее

— Но они не имеют права здесь жить! Его родственники!

— Имеют, — отрезала девица, садясь в машину.

— А как же я? На чем я поеду домой?

— Это ваши проблемы.

И девица повернула ключ в замке зажигания.

— Постойте! Подождите! Но вы же меня сюда привезли!

— И надо бы слупить с тебя за бензин! И за потерянное время! Ты знаешь, сколько стоит мой рабочий день?!

— Но почему вы мне хамите?

— Ты еще не знаешь, как хамят, — прошипела девица. — Сучка. Думала, хорошо устроилась? Иди, разбирайся со своими родственничками. Мало тебе не покажется.

Взревел мотор, машина рванулась с места, вздымая пыль столбом. Инна стояла как оплеванная. Потом понуро поплелась обратно на участок. Декорация сменилась: на качелях сидела гренадер Анжелика, а Петька волок по газону велосипед, оставляя на изумрудной траве борозду.

— Что ж ты делаешь, паршивец?! – орала Клавдия Ивановна. Но потом внимание ее переключилось на Инну: — А! Борисов дом продать хотела! Люба! Ты слышишь?! Она его продать хотела!

— Я не хотела его продавать…

— И не выйдет у тебя! Мы будем здесь жить! Слышишь, Люба?

— Да слышу я, ма!

— Но у вас нет таких прав.

— Ха! Нет у нас прав! Слышишь, Люба? Мы были у адвоката. Нам все разъяснили. Это дом Бориса, мужа моего.

— Но у вас нет на него документов!

— У тебя, что ли, есть?

— У меня есть!

— И что в них написано? Борисов дом!

— Но как вы это докажите, без документов?

— Как докажем? Слышишь, Люба? Мы уже и в управе побывали. Выправим бумаги. Налоги-то Борис исправно платил. И за дом, и за участок.

— Их платил Веня!

— А где это записано? — ухмыльнулась Клавдия Ивановна.

«Права была Лида», — подумала Инна, которая была все еще в шоке. За неделю здесь изменилось все. Это уже был не ее дом, и все здесь было теперь чужое. Под зеленым тентом флегматично раскачивалась взад-вперед толстая Анжелика, а хулиган Петька бросил велосипед, так и не дотащив его до бассейна, и с наслаждением слушал, как бабы скандалят.

— Клавдия Ивановна, — взмолилась она, — но у вас же есть дом! И две квартиры!

— Мы их продали.

— Как так — продали? — оторопела Инна.

— Долго, что ли? Одну продали, другая на торги выставлена, в агентстве. Квартиры нынче хватают как горячие пирожки, если не дорожиться. И домик в деревне продадим. Зачем он нам? Положим денежки в банк и будем шиковать! Брильянты покупать, норковые шубы, на курорты ездить! А жить здесь!

— Но целесообразнее было бы продать или сдать этот дом, потому что он дороже, — заикнулась было Инна. — И его содержание влетит вам в копеечку…

— Да что ты понимаешь! — накинулась на нее Люба. — Я, может быть, всю жизнь об этом мечтала! Жить, как все! Ни в чем себе не отказывать, денег не считать, и чтобы вокруг были одни знаменитости!

— Но далеко не все так живут, — возразила она.

— Да наплевать мне на это! У меня, можно сказать, мечта сбылась! Я отсюда ни шагу! — заявила Люба.

— Погоди, и мужа тебе другого найдем, — хихикнула Клавдия Ивановна. — Богатого, культурного. С образованием. Банкира какого-нибудь. Вон их здесь сколько! Как собак нерезаных!

— Да ладно тебе, ма… — потупилась Люба, но по лицу было видно, что ей приятно.

— Вы поступаете нечестно, — сказала Инна со слезами на глазах. — Где Борис Вениаминович?

Женщины переглянулись, и Люба, хихикнув, сказала:

— Спит.

— Я хочу с ним поговорить.

— Сказано тебе: спит!

— Вы его напоили?

Женщины переглянулись и вновь хихикнули.

— Вот, значит, как вы действуете! — возмутилась Инна. — Подпаиваете его! Он бы сюда никогда не поехал! И не стал бы здесь жить!

— А его никто и не спрашивает!

— Потом бумаги подсунете. Дарственную на дом. И адвоката уже нашли. Сколько вы ей пообещали?

— Ишь, умная нашлась! — зашипела Клавдия Ивановна. — Вот бумаги выправим, так оно и будет. Дарственную Борис подпишет. На дочку.

— Но Даша его внучка! А ваши дочери чужие! — закричала Инна.

— Ты кто такая?! – закричали и женщины. — Зачем приперлась?! Дом продавать?! Теперь мы здесь живем! Мы теперь господа! А ты проваливай! Попрошайка!

— Хорошо. Я уйду. Пусть это будет на вашей совести.

— А ты нас не совести. Деньги-то ворованные. Разве можно на такие хоромы честным путем заработать? Все по справедливости. Кто был ничем, тот стал всем! Хочешь — судись. Но ничегошеньки ты не докажешь. Наш дом — и точка!

Инна уже и сама это поняла. Права была Лида.

— Где сторож и Анна Сергеевна? — устало спросила она перед тем, как уйти.

— Кто это — Анна Сергеевна? — переглянулись мать и дочь.

— Женщина, которая приходила сюда делать уборку.

— Неряха, сплетница, лентяйка, — дружно стали браниться «родственницы». Инна оторопела. У Анны Сергеевны было много неоспоримых достоинств, и лентяйкой ее уж никак нельзя было назвать. Чистюля, в отличие от этих двух дам. А Клавдия Ивановна и Люба продолжали поливать домработницу грязью.

— Она отказалась у вас работать? — сообразила Инна.

— Кто ее держит! Зажралась! Такие деньжищи платить!

— Значит, вы сами будете вести хозяйство?

— А что? И справимся!

Инна покосилась на загаженный газон и невольно вздохнула. «Вот подарок соседям! — подумала она. — Люба наверняка отправится завязывать „звездные“ знакомства. У нее неправильные представления о жизни в таком месте, как это. Плюс Петя с Анжеликой. Любин муж. Пьяненький Борис Вениаминович. Интересно посмотреть на все это через годик. И послушать жалобы соседей. Но — не будем опускаться до сплетен!»

Она еще раз вздохнула. Пора было уходить отсюда.

— Что ж, я надеюсь, что все у вас будет хорошо, — сказала она на прощание. — До свидания, Люба. До свидания, Клавдия Ивановна.

— Еще увидимся, — пообещала та.

И Инне стало не по себе. Похоже, что дамы взялись за дело всерьез. Неужели будет битва и за московскую квартиру?

Она уходила с камнем на сердце. И в который раз подумала: «Права была Лида». Вот кого надо слушать! Она шла к шоссе, через весь поселок, мимо проехали три машины, но никто не остановился, хотя в одной из них Инна заметила знакомое лицо. «А разве мы не должны помогать друг другу?» — подумала она. Но, видимо, здесь это было не принято.

На шоссе она долго ждала маршрутку, потом по пробкам ехала домой, но ничего вокруг не замечала. Ее не трогали теперь ни лихой водитель, ни заторы, ни навязчивые попутчики. В голове была одна только мысль: как жить дальше? Деньги-то скоро кончатся! Хорошо, что сейчас лето, но в конце августа надо вносить плату за гимназию. Инна наконец-то задумалась всерьез.

Придя, домой, она первым делом позвонила Дюшке. Неловко на гвоздях спать, да и то, если речь не идет о жизни и смерти. Надо терпеть.

— Я слушаю, — раздался в трубке хрипловатый (должно быть от слез) голосок Морозовой-Пятой.