Иван Масловский - Мир без людей

Нет уж, не собираюсь отвечать за чужие прегрешения. Я думал об этом, а сам пытался открыть единственное подобие окна в комнате. Если быть точным, это больше походило на форточку или вентиляционное отверстие. Но я худой, даже чересчур, и должен пролезть. Высунувшись по пояс, повертел головой по сторонам. Слева от себя увидел пожарную лестницу. Какая удача – в этих старых бетонных муравейниках еще делали пожарные лестницы. Не то, что в новых, особо прочных углепластиковых высотках. Там вообще ничего нет – экономия места. А оно нынче в дефиците.

Дотянулся рукой, ухватился за перекладину, подтянулся и вылез из окна полностью. Узкие металлические ступени спиралью уходили вниз. Поручни кое-где прогнили и отвалились. Стараясь максимально быстро перебирать ногами и не упасть, я начал спускаться. Дыхания начало не хватать, кололо в правом боку, пот заливал глаза. Вниз. Вниз по ветхой лестнице. Мысли отошли куда-то на второй план. Мозг сосредоточился на работе мышц и балансировки организма. И вот наконец ботинки коснулись каменной брусчатки мостовой. Сердце колотится как сумасшедшее.

Куда теперь? Понятие не имею. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, успокаивая дыхание и пульс, я зашагал прямо к центральной улице. Там всегда много народу. Огромный поток иностранцев и местных. Затеряться в толпе, если за мной пошлют преследование, не составит труда. По крайней мере в первое время.

Фонтан на площади трех вокзалов всегда вызывал противоречивые мнения у общественности.

С одной стороны, это было историческое сооружение. Памятник культуры. Резные парапеты из мрамора, лепнина. По центру установлен монумент в виде женщины с тремя головами, смотрящими в три разные стороны. Первая голова была в форме орлиной и обращала свой стальной взор на северный вокзал. Вторая, голова льва, смотрела на южные ворота, а третья, змеиная, была направлена на запад. Они наблюдали за выходами трех разных вокзалов. Отсюда и пошло название площади.

Но, с другой стороны, за старинным сооружением уже давно никто не следил. Кое-где от времени потрескалась и облупилась краска, потускнели цвета, покрылись мхом и паутиной маленькие декоративные бордюры вокруг. Но самое главное – уже около десяти лет в фонтан не подавали воду. А какой фонтан без воды? Она нынче в дефиците.

Сегодня на площади было чуть больше людей, чем обычно. Всему виной оказался молодой мужчина лет тридцати на вид. Голову его украшал черный потрепанный цилиндр, а серая жилетка совершенно не сочеталась с зелеными брюками. Взгромоздившись на искусственный постамент, сделанный из металлической бочки, он громко вещал. Пытался собрать вокруг себя как можно больше народу. И судя по тому, как постепенно толпа начала прибывать, бурлить и разрастаться, у него получалось делать свою работу.

– Друзья мои, не проходите мимо, сегодня всем нам предстоит решить серьезнейший вопрос, – он активно жестикулировал.

– Какой такой вопрос? Ты чего туда залез, окаянный? – бабка в синем прозрачном дождевике замахнулась на него костылем.

– Я Ганс, уважаемая мадам, – человек в черном цилиндре успешно уклонился от костыля и продолжил. – Я залез сюда только лишь по одной причине. Многоуважаемая мадмуазель! Я боюсь! Боюсь за свое будущее, боюсь за будущее своих детей и внуков. Я переживаю за настоящее, в котором мы существуем.

– Шел бы лучше работать. Чего разорался тут! – неодобрительно крикнул киборг с лысой головой, проходя мимо.

– А я работаю. Работаю сейчас! Это не просто моя работа – это долг перед обществом, перед нашим городом и перед самим собой, – Ганс сделал паузу, чтобы перевести дух и набрать воздуха в легкие. – Корпорации! Вот самая главная наша сегодняшняя беда!!! Вот корень всех наших проблем!

– И чем же тебе не угодили корпорации!? – из толпы выступил парень деревенской внешности с соломенного цвета волосами. – Они обеспечивают город и нас, фермеров, рабочими местами. Предоставляют льготы и скидки.

– Работу, за которую платят гроши? Дают кредиты под огромный неподъемный процент? Много ли платит корпорация, покупающая твое синтетическое мясо, выращенное с огромным трудом на ферме? Много ли платят шахтерам, гробящим свое здоровье? Есть тут среди нас врачи? Поднимите руку!!!

– Есть, – девушка подняла искусственную руку вверх.

– И много ли тебе платят, моя дорогая? Хватает ли тебе и твоей семье средств на существование? – Ганс утер выступивший пот со лба тыльной стороной ладони.

– Я воспитываю троих детей. Моей зарплаты, конечно, не хватает, но зато фирма дает мне кредит под маленькую процентную ставку, чтобы я смогла расплатиться за съемную комнату, – девушка неуверенно развела руки в стороны.

– Вот! Это то, о чем я говорю. Это же просто рабство! Кабала! Вместо того, чтобы нормально оплачивать ваш труд, они выдают кредиты, чтобы вы платили еще больше, тратили еще больше. В конце концов, оставались без каких-либо средств к существованию и опять возвращались к кредитам!!! – Ганс угрожающе потрясал кулаком. – Понимаете, что я хочу до вас донести, братья и сестры?

– Да, понимаем, – из толпы летели утвердительные выкрики. – Мы понимаем тебя!

– Сколько мы еще будем это терпеть? До каких пор продлится наше и так безграничное терпение? Платное образование! Платная медицина! Непомерные налоги!!! – Оратор раскраснелся, вена на виске надулась от напряжения.

– Надоело! Да! – волнение в толпе нарастало. – Дело говоришь! Молодец парень.

– Да, меня тоже все это достало, но какой у нас выбор? Выбора нет и не будет.

– Что же ты предлагаешь, раз такой умный? К чему весь этот треп, сынок? – к импровизированной трибуне Ганса протиснулся дед с массивным протезом ноги военного образца.

– Я предлагаю сбросить оковы кредитов!!! Вырваться из под гнета корпораций!!!

– И как же ты собираешься это сделать, болезный? – дед смотрел на него, не мигая.

– Я предлагаю для начала вступить в наши ряды!!! В ряды «Справедливого общества» – так называется наша организация. Мы боремся с огромной машиной несправедливой системы!!! Боремся с коррумпированностью глав управлений!!! Боремся с преступностью, захватившей наши улицы, – Ганс кричал с надрывом, отдавая все силы и эмоции. – Кто с нами?

– Я! Я тоже с вами!!! – донеслось из толпы. Руки взлетали вверх тут и там. Гомон, перешептывания, грозные выкрики.

Но далеко не все были довольны такими высказываниями. Многие люди разворачивались и уходили прочь. Другие что-то снимали на камеры. Третьи общались с кем-то по коммуникаторам. Четвертые вообще не воспринимали ничего всерьез, думая, что все это действо – чья-то шутка и постановка.

– Те, кто хочет присоединиться к нам, вступить в ряды «Справедливого общества» – подходите сегодня в семь часов вечера в ратушу на девятой улице. Там вам расскажут подробности и дадут дальнейшие указания!!! На этом прошу простить, мои друзья, я должен бежать. Дел в последнее время становиться очень много, – с этими словами Ганс спрыгнул со своего импровизированного рабочего места для агитации и быстрыми шагами стал удаляться. Периферическим зрением он заметил машину органов правопорядка, подъезжающую к площади трех вокзалов. Видеться с копами ему не улыбалось. Сняв цилиндр, он затерялся в бурлящей толпе зевак.