Валентина Демьянова - Любовь не ржавеет

- Занят.

Я рассердилась на себя за собственное замешательство и оттого мой голос прозвучал отрывисто и неприветливо. Нина внимательно посмотрела на меня и мне вдруг почудилось, что за это короткое мгновение она успела охватить меня взглядом, оценить, взвесить на невидимых глазу весах и прийти к выводу, что эта застывшая в неловкой позе особа ничего из себя не представляет.

Мгновение кончилось, она отвела глаза и равнодушно проронила:

- Я подожду.

Подойдя к письменному столу, по - хозяйски и с полным пренебрежением ко мне поставила на него свою сумочку, положила темные очки, а сверху швырнула шелковый шарф, который небрежным жестом сдернула с шеи. Потом неторопливо направилась к подносу и не спрашивая разрешения и не обращая на меня ровно никакого внимания налила себе кофе. С дымящейся чашкой в руках отошла к окну и замерла, пристально глядя во двор.

- В Степана стреляли из окна... Интересно, не из этого ли? - задумчиво проговорила Нина после долгой паузы.

Услышав такое, я чуть не подавилась горячим чаем и сердито выпалила:

- Конечно, нет!

- Откуда такая уверенность? - усмехнулась она и даже слегка повернула голову в мою сторону.

- Оттуда, что в то время здесь находились мы с Николаем. Я точно знаю, что мы никого не убивали.

Она серьезно кивнула, будто только этих слов ей и не хватало для полной уверенности, потом неожиданно спросила:

- Говорят, Вы мной интересуетесь. Расспрашиваете обо мне знакомых. Чем вызвано это любопытство?

В её голосе мне почудилась скрытая насмешка, я густо покраснела и смущенно промямлила:

- С чего это Вы взяли?

- У меня много приятельниц и каждая не прочь посплетничать. А Вы надеялись, что все останется в тайне? Очень наивно... Запомните, все тайное в конце концов становится явным. Неужели, Вы в таком... э-э-э, зрелом... возрасте этого не знаете?

Насмешка из скрытой превратилась в явную.

- Ну, так что Вас интересует? Может, я сама смогу ответить? Удовлетворить Ваше...как бы помягче выразиться...обывательское любопытство.

Зря она надо мной изголялась! Если у меня и было минутное замешательство, то от обиды оно испарилось и уступило место злости. Преувеличенно медленно поставив чашку на стол, я аккуратно промакнула губы салфеткой и не глядя на обидчицу небрежно повела плечом:

- Ваши многочисленные подруги Вас обманули. Я никого не расспрашивала. С какой стати? Что в Вас такого необычного, что могло бы заинтересовать меня?

Потом неторопливо повернулась к ней, окинула взглядом с головы до ног и раздумчиво произнесла:

- Полная, не первой свежести и на излете молодости провинциальная львица.

И твердо заключила:

- Нет, никакого интереса Вы для меня не представляете.

Нина на секунду окаменела, потом натянуто усмехнулась:

- О, у нас, оказывается, зубки имеются! А я приняла Вас за простушку.

- Вас подвела чрезмерная самоуверенность. Вы не так умны и проницательны, как кажетесь себе. - равнодушно проронила я.

В глазах у Нины мелькнула тень уважения. Она принадлежала к тому типу людей, который признает только силу. Деликатность, мягкость и неспособность за себя постоять считается у них слабостью и от всей души презирается. Я дала ей отпор, причем в хамской форме, и этим перевела себя из категории слабаков в ряды тех, с кем нужно считаться. Однако, так быстро свыкнуться с этой мыслью она не могла, потому не сдержалась и задушевно, будто делясь сокровенным, промурлыкала:

- Думаю, все дело в Николае. Решили возродить старый роман, вот и зондируете почву.

Предположение было настолько нелепым, что я вспыхнула от возмущения:

- Глупость какая! Николай женат.

Нина пренебрежительно хмыкнула:

- Ах, эта...Не принимайте глупышку во внимание, она просто пустой звук.

- И тем не менее Вам не удалось обойти эту глупышку и стать женой Николая. - ласково заметила я.

- Неплохая осведомленность для человека, который ничем не интересуется. - улыбнулась собеседница, потом погасила улыбку и серьезно сказала:

- Вы правы, не удалось. И это потому, что вела себя неправильно. Я никогда не скрывала своей влюбленности, всегда была рядом и готова на любые жертвы. Он это знал и потому не ценил. У Вас же романтический ореол. Вы остались для Николая его первой, ничем не омраченной, юношеской любовью. Поверьте, на мужчин это действует безотказно. Они ведь так сентиментальны! В общем, желаю удачи и надеюсь, Вы об этом не пожалеете.

Разговор меня утомил. Он напоминал мне диалог из фильма абсурда, где каждый герой говорит о своем и совершенно не слушает собеседника. Захотелось сменить тему и я буднично поинтересовалась:

- Шарф в Москве покупали? У Карины Саркисян?

Нина сбилась и смолкла на середине фразы, потом понимающе кивнула и ответила в тон мне:

- Действительно, у нее. Знакомы с её работами?

Салон "Карина" находится рядом с моим домом. Я иногда заходила туда и покупала кой-какие мелочи. Мне нравятся её вещи. Они оригинальны и их с другими не спутаешь.

Точно! Именно поэтому всякий раз, когда бываю в Москве, покупаю у неё одежду. - оживленно подхватила она.

Пуститься в подробное описание приобретенных обновок ей не дали Николай с Михаилом, неожиданно появившиеся из кабинета.

- Сделай все, как я сказал. - наставлял старший брат младшего и тут вдруг его взгляд натолкнулся на посетительницу. Николай не смог своего скрыть недовольства и досадливо поморщился.

- Ты мне не рад? - усмехнулась та.

- У тебя ко мне дело? - хмуро процедил он.

- Конечно, иначе зачем бы я к тебе приехала?

- Заходи. - проронил Николай. - Но давай решим все по быстрому, у меня мало времени.

Нина заторопилась к двери, бесцеремонно оставив у меня на столе грязную чашку и свои вещи.

Николай пропустил её в кабинет, а сам задержался на пороге и ласково попросил:

- Настя, пожалуйста, сходи в бухгалтерию, возьми у Марины Ивановны папку с платежками за текущий месяц и принеси мне.

Нина выразительно посмотрела на меня через плечо и ехидно подняла брови.

Марины Ивановны на месте не оказалось, пришлось ждать минут десять, пока она явится. Наконец, бухгалтерша вернулась, выдала мне желанную папку и я, зажав её под мышкой, пошла назад. Я была как раз на середине лестницы, откуда хорошо просматривалась часть холла и парадная дверь, когда увидела Нину. Она бежала к выходу, зажав рот ладонью, чтобы сдержать рвущиеся рыдания, но слезы все равно горохом катились по щекам. Меня она не заметила, а вот на ошалевшего охранника зыркнула так, что он торопливо отступил к стене.

Николай сидел мрачнее тучи и к разговорам явно расположен не был. Конечно, лезть к нему с вопросами в такой момент было неразумно, но меня распирало от любопытства и я не сдержалась: