Татьяна Устинова - Летний детектив для отличного отдыха

Только бы Валюшка не показалась с той стороны забора!

Так он упражнялся какое-то время, уговаривая себя, что нельзя разучиться ездить на велосипеде, а он ведь умел когда-то!.. Вскоре дело пошло веселее.

Велосипед перестал вырываться и крениться в разные стороны, а Плетнев понял, что нужно делать для того, чтобы не падать.

Оказывается, надо просто крутить педали. Как только перестаешь, велосипед сразу падает.

Он еще покатался по розовой плитке, уже наслаждаясь ощущением того, что дурацкий агрегат его слушается, а потом решил поехать на речку.

А то за все время не искупнулся ни разу!..

Он вывел велосипед за забор, накинул крючок, подергал, проверяя, закрыта ли калитка, повернулся и оказался нос к носу с Нателлой Георгиевной.

На этот раз на ней были колониальные бриджи, белая блуза, расшитая цветами, на голове шляпа, в руках корзина, а на шее ожерелье, черт его побери!..

– Алеша! – обрадовалась она и, кажется, сделала движение, чтоб его обнять. Плетнев отшатнулся в ужасе. – Какой сегодня прекрасный день. Как ваша голова?

– Спасибо, прекрасно.

– Вы купаться? Вода чудесная! Я купалась утром, ну, просто парное молоко!..

Хорошо хоть не чистый сахар, подумал Плетнев.

– Вы обдумали мою просьбу? – Тут она заговорщицки понизила голос и интимно придвинулась к нему, как будто у них и впрямь есть какие-то секреты.

– Честно признаться, нет, Нателла Георгиевна. – Ему очень хотелось уехать от нее на речку. Солнце жгло, и слепень привязался, норовил усесться на потное лицо, лез в глаза, в нос, и Алексею Александровичу приходилось все время отмахиваться.

У него страшная аллергия на всевозможные укусы.

– Вы меня огорчаете.

– Я поговорю с Любой и все выясню. Вы, главное, сами ничего не предпринимайте.

– Алеша, огромное вам спасибо! Вы все правильно поняли! Нам так повезло, что вы оказались…

– Вменяемым, – подсказал Плетнев. – А в какой стороне река?

Она поставила корзинку в белую пыль, распрямилась и в полном соответствии с классикой жанра раскинула руки и провозгласила:

– Река здесь со всех сторон! Но пляж, на который мы ездим, вот прямо по дороге. Там будет шлагбаум, вы его объедете, он только для машин. Дальше все время прямо, и с левой стороны будет лужок. Он тоже огорожен, но это мы от всякой живности огородили. Увидите калиточку такую, в нее въедете, там отличный вход в воду, просто отличный! Каждый год песок подсыпают, и никаких стекляшек, железок, ничего!.. Я же говорю, у нас здесь волшебное место, необыкновенное! Ни туристов, ни отдыхающих, никаких подозрительных личностей!

Тут она осеклась, вздохнула и наклонилась над своей корзинкой.

Плетнев слизнул с верхней губы пот и прищурился на солнце.

– Хотите морковки? – упавшим голосом спросила Нателла. – Такая в этом году морковь, просто чудо, а?.. Я покупаю у тети Нюры и дяди Паши. Дядя Паша у нас Мичурин.

– Дядя Паша?

– Я называю его так, хотя он, должно быть, моложе меня. Вот несправедливость. Но его так называют все!

– Женя – его дочь?

– И Женя, и Иришка. У них две дочери. А вы еще не знакомы?

– С Женей знаком.

– Славная девочка, – сказала Нателла фальшиво. – А Иришка на ветеринарной станции работает! Очень хороший звериный доктор! Когда у Николая Степановича Ласка заболела, Иришка ее спасла. Мы так радовались и ликовали. У него была собачка по имени Ласка, и мы все ее очень любили, – пояснила она.

– А Женя где работает?

– Я не знаю.

– Деликатно, – оценил Плетнев.

Непонятно почему, Нателла ему нравилась, несмотря на ожерелье и нескончаемые попытки втолковать ему, какой здесь вокруг эдем пополам с идиллией.

И еще местоимение «мы» его раздражало.

Мы радовались, мы любили, мы ездим на речку!..

Один из вас убил. Другой украл. Ну, что там у нас с эдемом, дорогая Нателла Георгиевна? Ангелы подвели немного?

Меня тоже, уважаемая Нателла Георгиевна! Меня тоже подвели ангелы. Моя жена, чудо красоты и нежности, врала мне день и ночь. Она врала всем – не только словами, мыслями, душой. Она врала мне телом, очень виртуозно. А я ни о чем не догадывался, хоть и не идиот и не душевнобольной. Просто это было особенное, виртуозное вранье! Должно быть, только ангелы умеют так врать.

– Разрешите откланяться? – неприятным голосом спросил Плетнев, взгромоздился на велосипед и поехал.

Красиво не получилось – переднее колесо предательски виляло, а он был совершенно уверен, что Нателла смотрит ему вслед.

И пусть смотрит!.. Он не умеет ездить на велосипеде. Но он никому не врет, что умеет!

Тут Плетневу стало смешно, он захохотал и чуть не свалился.

– Алеша! – вслед закричала Нателла Георгиевна. – Я угощу вас настоящим имеретинским обедом!

– Каким?.. – под нос себе пробормотал Плетнев.

Некоторое время он приноравливался к велосипеду, и к шлагбауму подкатил уже почти лихо. Тут вышла заминка, потому что его следовало объехать слева, попасть в узкое отверстие между столбом и очередным розовым кустом. Алексей Александрович не рассчитал траекторию, завалился в куст и весь ободрался.

Он вылез, независимо оглянулся по сторонам – никого не было на дороге, – осмотрел локоть, который измазался в земле и кровил немного, и выдрал из волос застрявшую колючку.

Фу, как стыдно.

Тут вдруг что-то с силой бабахнуло, раздались шаги, в ближайшем заборе – глухом, коричневом, здесь почти ни у кого не было таких заборов – распахнулась калитка, и из нее выскочила фигуристая Женька.

Она выскочила почти под колеса Алексея Александровича. Он, не ожидавший ничего подобного, отшатнулся и не справился с управлением, велосипед опять повалился в куст. Плетнев не удержался и повалился следом. Велосипед загремел и зазвенел звонком.

Девушка не обратила на него никакого внимания. Она бежала и рыдала сквозь стиснутые зубы так, что плечи у нее ходили вверх-вниз. Она подлезла под шлагбаум, чуть не упала и побежала по пустой жаркой белой дороге.

Плетнев выбрался из куста и посмотрел ей вслед.

Что могло случиться с девушкой, всегда безмятежной, как летний полдень? Что заставило ее рыдать и мчаться по дороге, чуть не падая, ничего и никого вокруг не видя?

Он машинально отряхнул джинсы, выдрал из волос еще одну колючку и снова посмотрел ей вслед. Она свернула налево и пропала из виду.

Алексей Александрович вытащил из куста велосипед, кое-как забрался на него и поехал.

Он был уверен, что девушки вроде этой самой Жени не способны на сильные эмоции, как он, Плетнев, не способен танцевать в балете. Она слишком ленива, чтобы рыдать и мчаться по улице, не разбирая дороги и ослепнув от слез.

Случилось нечто такое, что заставило ее рыдать и мчаться, и что это может быть?..

Раздумывая, он доехал до берега реки, довольно высокого на той стороне и заросшего камышами, ивами и кувшинками на этой. Насколько хватало глаз, река была абсолютно безлюдной – ни купальщиков, ни загорающих на матрасах, ни голых визжащих малюток в панамах и с пластмассовыми ведерками, ни парочек на водных велосипедах, ни катеров, ни скутеров, ничего.