Марина Капранова - Горше полыни мед

Сосредоточившись, Костя со знанием дела осматривал припухшее и покрасневшее плечо пострадавшей. Анна отвернулась от мужчины и вдруг, казалось, совсем невпопад поинтересовалась у девушек.

– И еще один вопрос: вы не в курсе, Дениса, мужа моего не нашли? – у девушки увлажнились глаза. В это время Костя пошевелил руку Анны, и она, подпрыгнув на топчане, издала громкий вопль: – Что ты делаешь? Это же невыносимо.

На лице Кости не дрогнул ни один мускул, и он со знанием дела ответил:

– Одно могу сказать точно: перелома нет. Вывих. Но руку надо бы вправить, и чем быстрее, тем лучше. Если позволишь, я могу тобой заняться.

– Но это же, наверное, надо делать опытному врачу? – Анна взглядом словно призывала девушек в советчицы, которые должны были ее поддержать, но, не найдя во взглядах должного сочувствия, как ей показалось, у безразличных особ, добавила: – Послушайте, я пианистка и хочу вам заметить, что неплохая пианистка, поэтому к рукам мне необходимо относиться очень бережно. Музыка – это весь смысл моей жизни и моя профессия.

И, вскинув миловидный подбородок вверх, она демонстративно перевела взгляд на телевизор, где диктор, молодая особа с тщательно уложенными волосами и ярко нарисованными широкими бровями, с экрана беспристрастным голосом спокойно и ровно вещала:

– И к трагической новости, произошедшей минувшей ночью: «Гольфстрим», самый большой самолет в классе деловой авиации, потерпел крушение через 10 минут 15 секунд после вылета из аэропорта Новообска в Санкт-Петербург.

Анна вдруг всем телом напряглась, задрожала, затрепетала, подалась вперед и громко, командным голосом, потребовала:

– Сделайте громче. Быстрее.

Нюра беспрекословно прибавила звук, и все взгляды устремились в телевизор.

– На борту самолета находилось два пассажира и четыре члена экипажа, – продолжала вещать диктор, – предположительно, самолет разбился в десяти километрах от села Боровиково Орловского района Новообской области. Шансов выжить у членов экипажа и пассажиров не было. Как ранее сообщалось, «Гольфстрим» пропал с экранов радаров после вылета из Новообска в Санкт-Петербург. Связь с экипажем установить не удалось.

Обломки разбившегося самолета обнаружены с воздуха, они разбросаны на очень большой территории. Правда, обращает внимание на себя одна особенность: самолет словно начал разваливаться еще в воздухе или прямо на подлете к земле, куски фюзеляжа и тела лежат по траектории полета самолета. В настоящее время не обнаружено тело только Анны Храмовой, жены Дениса Храмова. Сам Денис Храмов погиб, он был сыном Храмова Егора Петровича, российского миллиардера и основателя магазинов «Десяточка» и «Ералаш».

Следователи рассматривают все версии крушения самолета – это теракт на борту, плохие погодные условия, человеческий фактор (ошибка пилотов), технический сбой (отказ множества систем) и экстремальное термическое воздействие (сильный пожар на борту).

При отсутствии пожара на месте крушения и небольшой скорости и высоте полета перед катастрофой «черные ящики» будет очень легко найти, и они будут максимально быстро расшифрованы…

– Так вот куда направлялись военные КАМАЗы – к месту разбившегося самолета, – спокойно произнес Константин, не отрывая глаз от голубого экрана. Девушки словно по команде устремили свои взгляды на мужчину. А он, не обращая ни на кого внимания, подумал: «И эти странные ночные толчки, о которых говорила Арина, которые сотрясали Боровиково, скорее всего, от падения кусков разбившегося самолета».

Анна постепенно приходила в себя, она тихонько заплакала, как-то самозабвенно, натурально, без надрыва, капля за каплей выплескивая слезами всю горечь от потери любимого человека и от жалости к себе. Ее никто не успокаивал, да и какие слова утешения могут помочь человеку в минуту осознания того, что беззаботное, счастливое прошлое уже не вернется никогда. Вскоре тихое всхлипывание Анны стало перерастать в тяжелый, режущий уши вопль.

– Аня, пожалей себя, не надо так убиваться, – первой прервала немое молчание Нюра, которой было невыносимо видеть страдания девушки. Она на миг представила, что вот таким образом, не приведи, Господи, конечно, когда-нибудь могла потерять своего родного, любимого Костика, и у нее сердце зашлось от жалости к себе.

– Может, тебе успокоительное накапать? – предложила сочувственно Арина.

– Рука… Рука болит… Сил моих нет, – продолжая стонать, пояснила, изнывая, Анна, покачиваясь из стороны в сторону.

Костик тут же правильно отреагировал и предложил:

– Так что, будем вправлять? В больницу в районный центр я тебя не смогу доставить, у меня в баке в машине бензина столько нет… Есть другой вариант, продлевающий твои мучения, сиди жди, пока за тобой приедут.

– Не могу терпеть, сделайте что-нибудь, – выла самозабвенно девушка, согласная в данную минуту на что угодно, лишь бы прекратить эту изматывающую боль.

– Нюра, неси из машины мою походную аптечку, – обратился к жене Костя, а сам неторопливо, со знанием дела отправился на улицу мыть руки.

Вернулся Костя с полотенцем в руках, Нюра сбегала к машине довольно-таки быстро, раскрыла аптечку, которая, скорее всего, напоминала медицинский походный чемоданчик и бросила:

– Что приготовить?

– Нам нужна анестезия, давай шприц с новокаином, – скомандовал вернувшийся вместе с Нюрой Костя.

Анна вытаращила испуганные, мокрые от слез глаза:

– Господи, вы еще и укол мне ставить сами собираетесь?

Но никто не обратил на нее внимания, ее вопрос повис без ответа. Арина села у стола на место, где недавно сидел Костик, и смотрела на супругов с восхищением, думая:

«Надо же, они словно в операционной, спокойно и ровно готовятся к операции».

– Анна, пересаживайся на стул, – скомандовал Костя голосом, не терпящим возражения, – вот молодец, поверни голову к здоровому плечу, – Костя нашел пальцами какую-то одному ему известную точку под нижним краем ключицы, принял у Нюры шприц и в эту точку ввел раствор новокаина. Анна болезненно поморщилась, закусив нижнюю губу, побагровела от напряжения, глаза ее увлажнились от боли, но она не проронила ни звука.

– Молодец, – приободрил Костя девушку, – теперь ждем минут пять, пока не наступит анестезия, а после приступим к вправлению вывиха любым методом, – добавил мужчина, скорее всего, для того, чтобы отвлечь Анну от волнительных мыслей, и продолжил спокойно и ровно пояснять: – существует несколько способов вправления вывиха, но мы воспользуемся способом Мухина-Мота, – и, подмигнув девушке, весело произнес: – не переживай, все будет сделано лучшим образом, ты сразу получишь облегчение… Ну что, приступим! – скомандовал себе мужчина, потирая руки.