Олег Бойко - Работа над ошибками

– Понадеялись, что никто не заметит чего? – на этот раз спросил я.

Олле Якобссон ответил незамедлительно:

– Ты, что, издеваешься, парень? Лицо девушки на этом снимке!

– А что такого в этом лице?

– Это ты мне скажи! Ты ведь пришел в редакцию с вырванной из газеты страницей, на которой напечатано это фото. Только учти одну вещь – я признаю наличие проблемы и то, что редакция совершила ошибку, но я не буду закладывать своих коллег! И если дело дойдет до суда, я буду все отрицать!

– Стоп! – вмешался Андерс Хольм, обезоруживающе выставив вперед открытые ладони. – Давайте, мы все успокоимся и проясним ситуацию. Олле, мы пришли сюда не для того, чтобы кого-либо обвинять в чем-то.

– Обвинять в чем? – снова спросил я, не понимая, о чем идет речь.

И тут на лицо Андерса Хольма снова вернулась его белозубая улыбка.

– По-правде, я только сейчас, понял, о чем ты толкуешь, Олле! – сказал он. – Хотя, должен был понять сразу, как только впервые увидел снимок. Ты объяснишь или я?

Олле Якобссон сначала недоверчиво посмотрел на Андерса Хольма, потом на меня, еще раз на него и заговорил. На этот раз уже без страха или вызова в голосе. Очень спокойно и размеренно:

– Прежде всего, та допущенная газетой ошибка, о которой мы говорим, не относится к зоне моей ответственности. И я о ней знаю только потому, что этот вопрос обсуждался на специальном заседании, в результате которого было принято решение не поднимать лишнего шума самим и не предпринимать никаких действий.

Дело в том, что, если в статье освещается какое-то светское мероприятие, деловая встреча руководителей крупных компаний, заседание риксдага или митинг, то мы смело можем публиковать чьи угодно фотографии. Главное, чтобы это фото было сделано аккредитованным журналистом, который работает на конкретную газету или журнал.

Так же в качестве фотоматериала в любой газете могут быть использованы кадры, сделанные при помощи средств видео или фотофиксации, например, при помощи камер видеонаблюдения, которыми напичканы улицы нашего города, вокзалы, станции метро, магазины и дома. Но только в том случае, если целью публикации данного изображения является поимка правонарушителя, а само фото подтверждает противоправность действий запечатленного на нем лица.

То есть, если автомобиль сбил человека и скрылся с места преступления, для поимки водителя мы можем опубликовать фото с изображением номерного знака. Если на фото видно, как демонстрант швыряет камень в полицейского, бутылку с зажигательной смесью в витрину магазина или громит чей-то автомобиль, мы также можем показать широкому кругу наших читателей его лицо.

Но! Все обстоит совершенно иначе, если попавший в кадр человек, является законопослушным гражданином. А именно таким по умолчанию и является каждый гражданин нашей страны, пока его вина не доказана. Именно поэтому, если ты приглядишься, – Олле Якобссон нацелил в меня указательный палец, – то увидишь, что в большинстве случаев на газетных фотографиях лица людей как будто специально размыты. Замечал?

– Не знаю… – я пожал плечами в ответ.

– А ты обрати внимание! – ответил Олле Якобссон. – Я серьезно!

Я перевел взгляд на Андерса Хольма и увидел, как тот кивнул, подтверждая слова теперь уже вальяжно развалившегося в своем кресле хозяина кабинета, который тем временем продолжал говорить.

– Точно такая же ерунда с интерактивными картами в интернете. Открой любую в режиме «Панорама», и ты увидишь, что попавшие в кадр лица людей и номера автомобилей там тоже размыты. А знаешь, почему? Потому что, куда ни плюнь, везде неприкосновенность личной жизни. Потому, что в наше время каждый, кому не лень, чуть что – начинает вопить о том, как «проклятые журналюги» ущемляют его права! Каждый вонючий засранец начинает предъявлять свои претензии или подавать в суд, в надежде вытрясти из владельца газеты хоть что-то… А сами-то только и рады тому, что засветились… Поди еще специально лезли под камеру!

– Так вы боитесь, что эта девушка подаст на вас в суд? – спросил я.

– Я не боюсь. Мне просто неприятна такая мысль, потому что я считаю, что, если ты попал в газету, то должен быть счастлив, а не кидаться снимать с говна пенку!

– Теперь я вас понимаю, – ответил я, – и могу смело заверить, что руководство газеты может не переживать. Даже если эта девушка и обратила внимание на свою фотографию, судебное разбирательство вас точно не ожидает.

– Что же тогда вам нужно? – Олле Якобссон снова окинул нас с Андерсом Хольмом слегка встревоженным взглядом.

– Просто расскажите, что вам известно об этом снимке, – ответил я. – Как получилось, что его не обработали должным образом перед тем, как сдать газету в тираж?

– Ну, раз уж ты в курсе… – добавил Андерс Хольм.

– И помогите определить место, где был сделан снимок, – добавил я. – Мне нужно узнать, что это за перрон изображен на снимке. Какой вокзал? В каком городе? Потому что это явно не Стокгольм…

– Знаю только, что заведующий отделом иллюстраций и техник, через которого проходило это фото, уже получили по шапке и были лишены премии за свою халатность. Последнему даже пригрозили увольнением, если адвокаты этой дамочки вдруг поднимут волну и подадут иск в суд. А вот с местом, где был сделан снимок, я вам точно не помогу.

– Мы можем поговорить с заведующим отделом иллюстраций? – спросил Андерс Хольм.

– Его сегодня нет. Он дома. Точнее, в больнице. У него жена рожает.

– А с техником? – уточнил я.

Олле Якобссон пожал плечами и ответил:

– Эти ребята обычно круглыми сутками тут сидят… Если не работают, так рубятся в онлайн-игры по выходным. Пошли, посмотрим, кто из них сегодня на месте…

Втроем мы дружно покинули кабинет. Пересекли разделенный перегородками на тесные комнатушки «оупенспейс» редакции и снова пошли по коридорам и лестницам. Потом Олле Якобссон остановился перед одной из дверей, из-за которой доносился какой-то гул, перемежающийся прерывистым стрекотом, и взволнованные голоса. Что-то смутно знакомое.

Без предупредительного стука он открыл дверь, бесцеремонно ввалился в темную комнату и щелкнул выключателем на стене. Сразу несколько человек, которые сидели, сгорбившись перед мониторами компьютеров, резко встрепенулись, как один сорвали с голов большие наушники и испуганно обернулись. На экранах по-прежнему мелькали облаченные в камуфляж фигуры – их виртуальные подопечные, вооруженные автоматами и винтовками.

– Вот, полюбуйтесь! – усмехнулся Олле Якобссон. – Что я и говорил!

Мы с Андерсом Хольмом переглянулись, стоя на пороге, и, не знаю как он, а я почему-то сразу вспомнил Нигерию. Стрельба и эмоциональные переговоры по рации – вот, что мы слышал из-за двери несколько мгновений назад. Эти ребята развлекались, виртуально убивая друг друга и таких же игроманов где-нибудь на другом конце света. Я же еще совсем недавно видел жертв подобных побоищ в реальной жизни. Меня даже слегка передернуло.