Мэри Браун - Дом Тишины

– Добрый день! Мы проходили мимо и случайно узнали, что здесь сдаются комнаты. Вы хозяйка этого дома? – Вдруг я услышала, как моя мама обращается к какому-то силуэту, стоящему в маленькой комнате, похожей на кухню или кладовую, к которой нас неожиданно быстро привёл длинный коридор.

– Ага. Хозяйка тут я. – Силуэт ответил неспешно, развязно, и совершенно не собирался поворачиваться к нам лицом. Через десять секунд он, наконец, повернулся, и я увидела взрослую женщину со стаканом воды в одной руке и с чем-то маленьким в другой. На ней были надеты повидавший жизнь старый синий халат, завязанный на прямой талии, и серые потрёпанные тапочки. Её короткие пепельные волосы лежали неухожено, а расслабленная улыбка настораживала и даже пугала.

«Что-то здесь не так» – подумала я, и мой взгляд упал на то, что она держала двумя пальцами около стакана с водой. Это была таблетка.

– Не хотите со мной за компанию? – Женщина произнесла это с озорной улыбкой, и чуть помедлив, одним глотком запила таблетку водой.

Мы с мамой переглянулись и снова уставились на женщину, стоявшую перед нами и по-прежнему нам улыбавшуюся. Она явно была либо под чем-то, либо просто сумасшедшей. Я стала думать над тем, чтобы уже уходить отсюда, как вдруг, странная женщина отодвинула ящик кухонного стола и достала оттуда ключ. С той же загадочной улыбкой она шагнула ко мне и протянула старинный медный ключ с совсем новой биркой, на которой было написано: «117». Не переставая улыбаться, женщина сказала, как только я взяла ключ из её рук:

– Там в углу есть лестница. Вам нужно по ней подняться.

Я взглянула на маму, и она всем своим видом будто произнесла:

«Мдаа уж, что-то тут не то».

Мы стали подниматься по крутой винтовой лестнице, а женщина осталась стоять на своём месте, довольным взглядом провожая нас наверх. Мама молчала, и от этого мне становилось еще больше не по себе. Будто моя жизнь была нормальной до прихода в этот странный особняк, а сейчас все вокруг стали вести себя как сумасшедшие. Вдруг, я заметила, что сжимаю одной рукой еще более странный предмет – ключ с номером сто семнадцать.

Странно, почему сто семнадцать? Здесь же от силы комнат тридцать. Я нахожусь в эпицентре какой-то чертовщины, а моя паникующая личность куда-то запропастилась и не появлялась в нужный момент. Ах да, я ведь сама прогнала её. Ладно, посмотрю быстро эту чертову комнату и сразу же уйду отсюда. Почему мама так странно молчит?

Решив держаться настороженно и закончив внутренний монолог с самой собой, я вдруг заметила, что стою посреди уютной старинной гостиной и даже не знаю, на какой этаж мы поднялись. Мама остановилась впереди меня и стала с интересом рассматривать интерьер просторной с большими до пола окнами гостиной, посреди которой находились камин, диван и пыльные кожаные кресла. Тёмно-бардовые стены и приглушенные коричневые лампы на удивление не нагнетали, наоборот, в гостиной оказалось неожиданно светло. Тут я заметила, что слева и справа располагались двери, ведущие куда-то ещё. Я шагнула вперёд, оглянулась и вдруг увидела, что посреди комнаты в кожаном кресле сидела пожилая седая дама и читала какую-то старую пожелтевшую газету.

– Добрый день! – Вдруг сказала мне седая женщина и аккуратно сложила старинную газету у себя на коленях. От её умного внимательного взгляда мне стало легче, но через пару секунд облегчение снова сменилось страхом. Женщина начала улыбаться. Причем её улыбка была такой же странной, как и улыбка той ненормальной, что дала мне старый ключ. Их пытливые взгляды одинаково подозрительно проникали мне в душу, вызывая в ней смущение и негодование. Будто они знали все мои секреты или что-то обо мне такое, чего не знала я сама.

Здравствуйте! – Бодро ответила я и почувствовала лёгкую дрожь в ногах. Изо всех сил я жаждала убраться отсюда как можно дальше и пыталась поймать мамин взгляд, но она, будто не обращая внимания на все эти странности, продолжала молча рассматривать картины.

«Может быть, я нервничаю по пустякам, и в этом месте нет ничего страшного?».

Не понимая своих собственных эмоций, я подошла к одной из двойных зелёных узких дверей, похожих на ставни.

«Это вообще дверь или окно?».

– Вы новая постоялица? Добро пожаловать. Уверенна, вам здесь понравится. Многие из нас, когда-то приехавшие на недельку-две, так и не смогли отсюда съехать. Настолько здесь оказалось тихо и уютно, что это место стало нашим домом. – Пропела слащавым голосом, сидевшая в кресле женщина.

Я выдавила из себя слабую улыбку, но ничего не ответила.

«Стало домом? Как это?».

– У вас потерянный и довольно смущенный вид. – Заметила седая женщина, – Должно быть, вы познакомились с нашей домовладелицей.

– О, да. – Не сразу ответила я.

– Ах, это Марго. Она, конечно, со странностями, но безобидная и дружелюбная. Вы её ещё полюбите.

Я промолчала и не обернулась, не желая вновь увидеть её чеширскую улыбку.

Вдруг я заметила рядом с необычной дверью выгравированные цифры. Подойдя ближе и приглядевшись, я распознала число сто семнадцать.

«Ого, так это же мой номер!».

Взявшись двумя руками за маленькие ржавые ручки, я резко распахнула дверки. В лицо подул свежий последождевой воздух, и мои глаза часто заморгали.

Прямо передо мной на расстоянии вытянутой руки находилось старинное витражное стекло. В центре множества разноцветных стёклышек застыла картина с танцующими людьми в синих одеждах. На их силуэтах и чуть ниже та же синяя краска была странным образом нанесена большими каплями, будто потекла и в этом положении засохла.

Какое странное окно. За внутренними ставнями находилось небольшое углубление и витражное стекло, а с улицы этого окна даже и не видно.

«Должно быть, такие окна здесь расположены с другой стороны особняка и выходят во двор».

Наклонившись чуть вперёд, я захотела взглянуть на улицу сквозь радугу переливающихся и в некоторых местах покрытых ржавчиной, стёклышек. И вдруг, мои брови поползли наверх. Я поняла, что нахожусь на втором этаже особняка, но посмотрев вниз на улицу, я увидела группу людей, полностью одетых в чёрные балахоны. Их было не меньше пятидесяти, и они стояли, собравшись небольшой группой прямо посреди двора под окном, которое я распахнула.

– Сегодня похороны. – Сказал знакомый, но резко изменившийся голос позади меня.

Я быстро оглянулась и увидела седую даму, которая тем временем неслышно встала с кресла и уже стояла рядом со мной. Это была та же женщина, что и пять минут назад, но в ней произошла какая-то глубокая и резкая перемена, и тут я поняла, какая. Она больше не улыбалась. Выражение её серьёзного и мрачного лица делало из неё совершенно другого человека.