Дмитрий Захаров - Идущие на смерть

– А я – майор. Это приказ!

Травкин сунул рацию в карман брюк, вышел из машины и медленно зашагал к дверям института, чувствуя затылком цепкий взгляд нового товарища. Просто так из Москвы майора не пришлют!

– Доброе утро, Петр Иваныч! – рассеянно кивнул ученый, погруженный в свои невеселые мысли.

– Кому доброе, а кому и не очень! – отрезал старый вахтер.

– Что-нибудь случилось?

– А будто вы не знаете? Увольняют меня!

– Кто увольняет? И за что?!

Петр Иванович работал вахтером и ночным сторожем по совместительству с незапамятных времен. Старейший работник института.

– Говорят, теперь здесь будет вооруженная охрана. Круглосуточно! Кому нужен ворчливый одинокий дед? – Он украдкой вытер слезящиеся глаза и, сгорбившись, побрел по длинному коридору.

Травкин провел ладонью по густым волосам. В следующую минуту он позабыл и про вахтера, и про смешную рацию с кнопкой. Говорят, великие ученые эгоистичны, как дети и кошки. Они думают только о себе. В лаборатории хозяйничала хорошенькая Люда.

– Доброе утро, Алексей Семенович!

Все мужское население института млело, глядя на стройную фигурку, обтянутую белоснежным халатиком. Не был исключением и кандидат наук Травкин, но изо всех сил это скрывал. Вопреки устоявшемуся стереотипу, Людочка была не только красива, но и умна.

– Привет, Люда! – бросил он походя и склонился над микроскопом. И тотчас гений забыл милую Люду, которая невзначай прильнула изящным бедром. Он не почуял запаха ее тонких духов и касания трогательного завитка волос на своей шее. Ученый увидел только множащиеся споры «красного жука», и остальной мир перестал для него существовать…

Антон проследил за объектом, убедился, что тот скрылся за дверями института, и достал рацию.

– Только что на Травкина было совершено нападение.

– Он жив?

– Да. Все в норме.

– Нападавший задержан?

– Никак нет. Это был «леший».

Некоторое время абонент молчал, как бы осмысливая услышанное. Антон уже было решил переспросить, как трубка ожила.

– Ошибка исключена?

– Я стрелял, он увернулся от пули.

Опять возникла долгая пауза.

– Ты снабдил объект сигналкой?

– Так точно.

– Не упускайте парня из вида ни на минуту. Скоро поступят новые распоряжения. До связи.

Короткий щелчок, связь отключилась. Антон Кармазин аккуратно положил рацию в гнездо возле водительского сиденья, откинулся на кожаную спинку и мгновенно заснул. Привычка, выработанная годами. Напарник его подстрахует, он и так без сна уже тридцать шесть часов. Последнее, о чем он подумал, прежде чем погрузиться в сладкую пучину дремоты, это был «леший». Черное лицо, уникальная скорость перемещения, моментальная реакция. Физическая форма, зрение и наблюдательность у них чуткие, как у хищника. Что мог делать «леший» в южном городе России, остается загадкой. Это не его дело. Пока спать…

Ставрополь. Подвал дома 24, улица Московская

Майор Ершов в очередной раз отер влажным платком пот со лба. В подвале было душно, воняло потом, сладкой кровью и еще чем-то едва уловимым, так пахнет в аптеке или в зубной клинике. Следователь с детства боялся зубных врачей, и едкий приторный аромат вызвал неприятную оскомину. Сердце нырнуло в грудную пазуху, как шаловливый котенок. Хотелось как можно быстрее выйти на улицу, вдохнуть полной грудью, изгоняя из легких тягостную больничную ауру.

– Ну, что скажешь, Михаил Семенович?

Он растер грудину и повернулся к эксперту. Глядя на тезку маршала кавалерии, тотчас хотелось поверить в переселение душ. Те же пышные, лихо закрученные усы, боевой взгляд жгучих очей. Сходство усиливали короткие массивные ноги и кряжистая фигура.

– А что тут скажешь, Петро? – нараспев ответил клон Буденного. – Убийство произошло четыре-пять часов назад. Тела усопших не успели окоченеть. Тот, что худой, погиб сразу же. Его, видать, крепко по стене жахнули! – Эксперт обладал своеобразным чувством юмора.

– «Жахнули»! – передразнил товарища Ершов. Он рассеянно просмотрел документы погибших. Они вместе с бумажниками и деньгами оказались нетронутыми, версия ограбления исключалась.

– Официальное заключение получите завтра утром, Петр Гаврилович! – Эксперт обиженно поджал губы. – Бумага будет составлена по всей форме казенного протокола.

– Не сердись, Миша! – улыбнулся майор. – Духота здесь страшенная. Валяй дальше!

– Валяю. Итак. Удар такой силы, что у нашего героя череп лопнул, как арбуз. Нанести такой удар крайне затруднительно. Помещение тесное, низкий потолок не дает возможности для широкого размаха. Смекаешь?

– Пока не очень…

– Убийца обладает невероятной физической мощью, вот что я хочу сказать. Этот худой дядечка и так стоял в полуметре от стены. Представь себе, с какой силищей надо толкнуть в грудь, чтобы сломалось основание черепа! А там крепкие кости, дружище, и у убитого на грудной клетке остались гематомы. Будто носорог боднул. И еще. Злодей был босиком!

– Что значит – босиком?!

– Вон в пыли следы ступней отпечатались. Также здесь валяется чья-то одежда. Не исключено, что наш герой скачет по улицам в чем мать родила. Погибшие были людьми приличными, в башмаках…

Следователь брезгливо ткнул носком ботинка мятые джинсы:

– Отправь это добро на экспертизу.

– Будет исполнено! – улыбнулся эксперт. – Но вообще дело не из простых, Петро!

– Успокоил! – невесело усмехнулся Ершов.

Он прищурился, с трудом разбирая мелкие буквы. Булкин Семен Андреевич, сорок один год, адрес… «Надо будет сообщить родственникам, – подумал майор. – Уважаемые господа! Вашего мужа (сына, брата и т. д.) давеча размазал по стенке злоумышленник вроде заправского панчера. Убил ударом кулака. Как в сказке про купца Калашникова. Но мы его обязательно найдем, не волнуйтесь, граждане!» Перед глазами следователя всплыл воображаемый образ преступника. Маленькая голова, широченные, как у гориллы, плечи и узкие босые ступни. Отпечатавшийся след на вид тридцать девятого размера. Титан – маломерок! И такой монстр скачет голышом по улицам его родного города! Конечно, напрашивалась связь с изнасилованием женщины и убийством на Ольховой. Здесь совсем рядом, три остановки на автобусе. Он глубоко вздохнул, перебирая содержимое бумажников. У второго убитого в пухлом портмоне находились водительские права. И еще уйма зеленых долларовых бумажек. Редько Климент Евсеевич. Тридцать пять лет. Редкое имя – Климент. Отчество тоже не часто нынче встречается. «Не помогла вам валюта, Климент Евсеевич! Вот проклятие!»

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.