Ксения Комал - Я выбираю свет

В надежде всё же обнаружить добрых и нежадных аборигенов, она прогулялась по узким улицам, преодолела несколько препятствий в виде рухнувших деревьев, заборов и чересчур разросшегося кустарника, немного побегала от агрессивной вороны, которая претендовала на ту же перезревшую сливу, каким-то чудом уцелевшую на тонкой ветке, и остановилась у живописного оврага. Куда идти дальше, она не имела ни малейшего представления.

Возвратиться – значит признать своё поражение и до утра выслушивать ядовитые комментарии по этому поводу; двинуться к станции – конечно, заманчиво, но чревато новыми неприятностями. Восемь километров – не шутка. Преодолеть их ещё можно, но при условии, что хорошо знаешь дорогу, а в этих лесах сам чёрт ногу сломит. Александра подумала, что вовсе не удивится, если Лепатов отказался её проводить именно из страха блуждать среди деревьев до конца дней, и тоскливо вздохнула. Есть ещё охотничья турбаза, однако и её местонахождение практически неизвестно, а на номер денег всё равно не хватит. Девушка открыла сумку и пересчитала скудную наличность. Нет, на удобоваримые условия ночлега нет никакой надежды.

За спиной раздался шелест опавших листьев, и Григорий, вальяжно ступая по пёстрой тропинке, присоединился к любованию пейзажем. Овраг резко лишился своей привлекательности.

– Стыдно стало? – изо всех сил скрывая радость, поинтересовалась Александра.

– Неа. Просто подумал, что ты можешь мне помочь.

От такой наглости девушка потеряла способность связно изъясняться и только бестолково хлопала глазами.

– У тебя же наверняка остались какие-то связи в Польше… А даже если и нет, знание языка в любом случае должно пригодиться.

Александра вернула на место отпавшую челюсть и процедила:

– У тебя ещё хватает совести о чём-то меня просить? Да чёрта с два я буду с тобой…

– Три процента.

– От чего? Надеюсь, не от площади угла, который вы так любезно собирались мне выделить?

– От двадцати миллионов, – с неожиданной серьёзностью сказал Лепатов. Юношеское безрассудство на миг исчезло с его лица, уступив место твёрдости и решимости. Интересно, сколько сердец он успел походя разбить, даже не заметив этого?

– Значит, наврал брату, что ничего о посылке не знаешь, – позлорадствовала девушка.

– Вовсе нет. Не знаю, но хочу выяснить. Очень хочу. И моё желание сильно подогревает надпись внизу листа.

– Ну, а ты-то каким местом к этим миллионам? Или твоё второе имя – Милош?

– И опять же – нет. Просто мне кажется, что такие намёки присылают не просто так.

– Может, это и не тебе намёк.

– Может. Но я в любом случае считаю, что он попал по адресу. Сама подумай: для чего люди делают подобные анализы?

– Чтобы доказать чьё-то родство, – безразлично проинформировала Александра.

– А в данном случае – не столько родство, сколько право на наследство, о чём красноречиво свидетельствует упоминание о двадцати миллионах. Знаешь, мне даже жаль этого Милоша. Сидит сейчас в какой-нибудь халупе на окраине великой, но не всегда настроенной к России дружелюбно страны, считает гроши до зарплаты, роняет скупую слезу и думает, что всё могло бы быть иначе…

– Наверняка у него ещё крыша протекает и мать-старушка на руках.

– Ага, – обрадовался Лепатов, – верно мыслишь. Считаю, мы обязаны помочь человеку, попавшему в беду. Восстановление справедливости – святой долг каждого. Не будем же мы в бездействии наблюдать, как несчастного Милоша обходят все кому не лень.

– А он, преисполнившись невероятной благодарности, непременно поделится своим скромным состоянием со спасителями?

– Почему-то я уверен, что Милош – порядочный человек. Ну так как, согласна?

Александра усмехнулась и окинула Григория задумчивым взглядом. Смотрел он с лукавым мальчишеским озорством, и было ясно, что свежие оригинальные идеи посещают его нередко. То-то Роберт не в большом восторге от наклонностей брата. Естественно, безумная авантюра не имеет никаких шансов на успех. Милоша найти крайне трудно, да и вряд ли они донесут до него что-то, о чём он ещё не знает. Даже то, что речь идёт о наследстве, вилами по воде писано. С другой стороны…

– Моё вознаграждение будет зависеть от количества работы и того, что получишь ты. Три процента – это начальная ставка.

Лепатов ослепительно улыбнулся и протянул руку, чтобы помочь обойти широкую лужу.

– Я в тебе даже не сомневался.

– Потому, что вменяемый человек не потащится в богом забытое место, чтобы вручить тебе посылку?

– Это само собой. Но, вообще-то, я просто узрел в твоих лингвистических способностях знамение свыше.

Девушка философски покачала головой, вцепилась в его ладонь и, преодолев скользкое место, деловито сказала:

– Первым делом надо найти старушку, это не так уж сложно.

– Первым делом надо убедить Роберта, – неожиданно заявил он. – Почему-то братец всегда воспринимает мои предложения в штыки. Даже обидно немного.

– Мы вполне можем обойтись без него, – нахмурилась Александра. – Всё равно от него мало толку.

– Разве что ты сама – богатая наследница, – угрюмо бросил Григорий и в ответ на непонимающий взгляд нехотя пояснил: – Понимаешь, у меня сейчас некоторая напряжёнка с финансами, а поиски, даже самые быстрые и лёгкие, обычно требуют некоторых затрат.

Девушка закатила глаза и вырвала ладонь, которая всё ещё была в его руке. Чёртов авантюрист! Но такой обаятельный…

Роберт действительно отнёсся к предложению без должного воодушевления. Судя по всему, Лепатов уже не единожды успел его озвучить, потому что мужчина встретил их совершенно каменным лицом и ледяным взглядом, в котором время от времени сквозило явное беспокойство. Григорий сел за стол, закинул ноги на стоявшую рядом табуретку и, с удовольствием растягивая слова, просветил:

– Она с нами. Скажи, что ты удивлён…

– Удивлён, – чересчур спокойно подтвердил Роберт. – Не мог предположить, что ещё у кого-то хватит ума…

– С вашего позволения, я переночую в машине, – решительно перебила Александра, подумав, что слушать препирательства любящих родственников ей вовсе ни к чему. – Ключи давай.

Лепатов-младший удивлённо приподнял брови, радостно улыбнулся и неожиданно подмигнул. Роберт посверлил девушку мрачным взглядом, несколько раз порывался что-то сказать, но в конце концов вынул из кармана связку и молча ей протянул.

– Возьми одеяло, – посоветовал Григорий. – Вон там ещё пуховик есть, если что. И фонарик. И поесть с собой бери, не стесняйся. А если замёрзнешь, возвращайся, хотя вряд ли здесь будет намного теплее.

Александра, послушно кивая, нагрузилась всем необходимым, с трудом доплелась до машины (помочь один не додумался, а другой, видимо, не захотел) и принялась обустраивать своё новое жильё. Самой себе напоминать невезучего обитателя трущоб, радующегося скудному теплу и банке шпрот, было очень унизительно, но жизнь вдруг надумала сделать крутой вираж, и теперь ничего не оставалось, как смиренно подчиниться. Видели бы её родители.