Юлия Бородина - Знак бесконечности

– Позавтракаешь со мной? – спросил он, доставая из холодильника нарезанный тонкими ломтиками бекон и упаковку яиц.

– Нет. Я опаздываю. Слышал, полиция привлекла к расследованию детектива Кэйда Блума, ну того, который раскрыл дело Эргеймского душителя. Встречаюсь с ним сегодня.

– Горбатого могила исправит. – Недовольно буркнул Джеймс, наливая на сковороду масло. – И ты надеешься, что он позволит тебе участвовать в расследовании? Полиция не любит когда дилетанты суют нос в их дела.

– А это дорогой братец, не твоего ума дело! – сказала Оливия, озорно сверкнув глазами. – Тем более что этот детектив сам мне позвонил и захотел встретиться. Похоже, у него есть ко мне какие-то вопросы. И как ты недавно заметил у меня шикарные перспективы и три с половиной года учебы на юридическом факультете.

Отголосок очаровательной живости промелькнувшей в тоне сестры поднял Джеймсу настроение. Ему так хотелось, чтобы вернулась прежняя Оливия. Озорная, смешливая, временами язвительная, с отличным чувством юмора, девочка, без которой не обходилась ни одна из его детских шалостей. Яркая, изменчивая кокетка, полная огня, способная довести до бешенства своими выходками, его сестра обладала способностью мгновенно становиться центром любой компании. Там где появлялась Оливия, смех не затихал ни на минуту. Но так было раньше. До этой ужасной трагедии, изменившей их жизнь навсегда.

– Ну? Как я тебе? – спросила Оливия, снова появившись в столовой.

Джеймс нарочито придирчивым взглядом осмотрел наряд сестры. От головокружительного декольте пастельно-розовой блузки с длинными рукавами и маленькими жемчужно-розовыми застежками, строгих брюк на пару тонов темнее и до кончиков лаковых туфель, на длиннющем каблуке. В вырезе на шее мелькала тяжелая серебряная цепь с кулоном из крупного, полупрозрачного розового кварца. Его подарок на прошлое рождество. Холодный металл резко контрастировал с нежной кожей. Красно-каштановые, вьющиеся волосы, блестящие в утреннем свете, были присобраны и заколоты сзади легкомысленной заколкой в виде бабочки. Большие аквамариновые глаза умело, подкрашены, на чуть полноватых губах слой коричнево-розовой помады. Красиво.

– Замечательно выглядишь! – прокомментировал он. – Но, не слишком ли вызывающе? Для беседы с детективом?

– Не слишком! – огрызнулась сестра. – Пожелай мне удачи…

После ухода Оливии в столовой остался терпкий запах ее духов. Смесь аромата горькой вишни с тонкими нотками перца. «Да уж, она явно произведет впечатление на детектива. Надеюсь у него крепкие нервы» – подумал Джеймс. Он не стал говорить сестре, что хоть ее наряд и был выдержан в строгих канонах стиля, все равно мало подходил для подобной встречи. Однако он намеренно не стал уговаривать ее выбрать что-нибудь более скромное. Проходя практику в крупной юридической фирме, Джеймс достаточно долго общался с людьми, подобными детективу Блуму и с уверенностью мог сказать, что Оливия вряд ли сумеет добиться расположения, на которое надеялась. «Это и к лучшему» – тихо пробормотал он, принимаясь за остывшую яичницу.

Оливия уверенно и спокойно вела, теперь уже свой, серо-черный Мустанг по пустынной в этот час объездной дороге, огибающей город с севера. Для нее уже стало привычкой анализировать случившееся, вглядываясь в серую ленту асфальта. В который раз, прислушиваясь к себе самой, она как-то отстраненно поражалась тому холоду, что царил в душе. Оставаясь все той же Оливией, она все же понимала, как сильно изменилась. Стала более замкнутой, циничной, и хотя по-прежнему часто шутила и смеялась, юмор ее тоже перетерпел изменения, стал злым. И она больше не ходила на светские вечеринки, а если и появлялась, то вела себя настолько вызывающе и неприступно, что ни у кого больше не возникало желания ее приглашать. Но, Оливия целиком и полностью захваченная идеей найти убийцу родителей и отомстить, а так же делами компании, которая требовала постоянного внимания, попросту не замечала косых взглядов знакомых и друзей. Сейчас ее гораздо больше волновали совсем иные вещи.

Девушка припарковала Мустанг на стоянке супермаркета и неспешным шагом двинулась в сторону маленького кафе. То, что детектив Блум сам захотел с ней встретиться, было конечно ей на руку, но Оливия понимала, как сложно будет склонить его к сотрудничеству. Она не питала иллюзий по этому поводу. Что она будет делать, если ей не удастся сунуть свой хорошенький носик в расследование, Оливия не знала. Она просто шла напролом, веря в свои силы и совершенно не думая о возможности поражения. Она не могла проиграть.

Кэйд Блум детектив из отдела насильственных преступлений полиции Пенсаколы сидел за столиком, с аппетитом уничтожая большую порцию оладий с яблоками, запивая все кофе, подкрашенным сливками. Утро выдалось теплым, и многие посетители кафе предпочли устроиться на террасе, наслаждаясь началом хорошего дня. Дожди в Пенсаколе в эту пору года были не редкостью, и горожане пользовались любой возможностью побыть на воздухе. Кэйд с любопытством разглядывал прохожих.

В свои тридцать пять лет он сумел сделать неплохую карьеру, поднявшись от простого патрульного, до детектива и начальника отдела, имел верных друзей, но вот семьей так и не обзавелся. Тяготы его профессии отпугивали представительниц прекрасного пола, и хотя они отдавали должное его притягательной мужской красоте и охотно позволяли ему за собой ухаживать, однако ни одна из них не пожелала бы связать свою жизнь с копом. Некоторые, особо предприимчивые дамочки даже предлагали ему бросить службу в полиции и заняться адвокатской практикой, но Кэйд с презрением относящийся к тем, кто по его словам был «по другую строну», воспринимал такие советы крайне негативно. И, как правило, после этого сам прерывал отношения с очередной дамой сердца, не желая обманывать ни ее, ни себя.

Этим утром мысли детектива были полностью поглощены текущим расследованием, и в который раз уже он спрашивал себя «Для чего он пригласил Оливию Блэквуд на завтрак, а не встретился с ней в участке, как с остальными фигурантами?». Ее родители и сестра стали четвертой жертвой «Цирюльника». Это она нашла их тела в бассейне. Трудно было представить, что пережила эта девушка. Однако свидетельские показания Оливии вызывали у него настороженность и будили любопытство.

По роду своей профессии Кэйд часто общался с потерпевшими, и по опыту знал, что люди, потерявшие своих близких, да еще и ставшие свидетелями преступления, просто не способны трезво оценивать ситуацию. Полицейский отчет, содержащий показания Оливии и ее парня Грега Кривина заинтересовал Кэйда с самого начала. И если бы криминалистам не удалось однозначно установить – это «работа» «Цирюльника» он готов был поклясться, что Оливия Блэквуд замешана в убийстве своих родителей и сестры. Слишком уж хладнокровно и обстоятельно отвечала она на вопросы. Полицейский, бравший у нее объяснения в ту ночь, даже сделал пометки на полях, указав, что свидетельница во время разговора вела себя крайне спокойно и сдержанно. «Возможно последствия шока» – гласила последняя заметка.