Сергей Бакшеев - По лезвию денег

Я медленно опустился на стул.

«В реанимация, без сознания», – неужели эти ужасные слова о моей дочери? Какое, к черту, самоубийство? Еще вчера…

Да что «вчера», буквально сегодня вся наша семья была счастлива. Исполнилась многолетняя мечта – мы сменили тесную квартиру в пятиэтажке на новенький просторный таунхауз. Домик, как с открытки. Фасад из красного кирпича, словно перекочевал в Подмосковье из старой Англии. Перед входом лужайка и место для двух автомобилей, внутри два этажа с отделкой и дополнительный мансардный этаж. И это чудо недалеко от Москвы: пятнадцать минут по Новорижскому шоссе. Живи и радуйся!

Всего несколько часов назад, вечером, моя беременная жена Катя расхаживала в новом доме среди неразобранных вещей, святилась улыбкой и строила планы:

– Здесь будет детская, рядом с нашей спальней. Комната Юли подальше, чтобы не беспокоила малыша. Ой, еще столько надо купить, и мансарда не доделана. Хорошо, что кухню обставили и в гостиной есть диван, можно друзей пригласить. – Жена сложила руки на круглом животе и посмотрела на меня: – Юра, мы справимся?

– Конечно, я все рассчитал, – поспешил заверить я и бережно обнял жену сзади.

Мои ладони легли поверх ее рук, щека коснулась пышных каштановых локонов, взгляд опустился в треугольный вырез халата на округлившуюся грудь – и мне стало так хорошо. Поздняя незапланированная беременность возродила нежность в наших отношениях, размеренная жизнь приобрела новый смысл, появилось желание все поменять. Мы оба словно помолодели.

Рождение малыша – настолько сильный мотив, что за полгода я решил проблему с новым жильем и, помимо этого, настоял, чтобы Катя ездила на самом безопасном автомобиле. Пришлось взять еще один кредит, чтобы купить ей новенький «вольво».

Тогда на кухне я вдохнул родной женский запах, в котором преобладало пьянящее умиротворение, коснулся губами ее щеки и прошептал:

– Ты у меня такая, такая…

– Давай без этого, – вырвалась она из объятий. – Как ты не можешь понять, что я волнуюсь.

– Нет никаких причин для беспокойства. Ипотека на двадцать лет, проценты умеренные. На выплаты уйдет только треть моей зарплаты – нынешней, а со временем я буду получать больше. Нам хватит.

– Двадцать лет, – вздохнула Катя. – Нам по шестьдесят стукнет, когда мы расплатимся за дом. А еще кредит на машину.

– Не думай о трудностях, думай ребенке.

– Я ведь долго не смогу работать, а малышу, знаешь, сколько всего понадобится?

– Все у нас будет, я обеспечу. А сейчас… – Я с затаенной гордостью повел рукой, демонстрируя новое жилье. – Сегодня у нас праздник. Отметим?

– Извини, я не успела ничего приготовить.

– Ерунда. Вино и сыр у нас найдутся.

– Мне не до вина. – Катя бережно, с затаенной гордостью, провела ладонью по животу.

У меня всякий раз замирало сердце, когда я видел этот жест. Катя пошла в гостиную. Смотреть на нее сзади было еще приятнее, у нее даже талия сохранилась. Она присела на диван.

– Я устала, отмечать будем послезавтра. Приедут твой брат с Наташей. Мы уже с ней обо всем договорились, она поможет. А праздник сегодня у нашей Юли.

– Где она, кстати? Нарядилась и умотала. Уже поздно, – забеспокоился я о восемнадцатилетней дочери.

– Ты что, забыл? Юлю на обложку «Elite style» утвердили. – Катя улыбнулась, явно гордясь дочкой, так похожей на нее в молодости.

– В этой суматохе голову потеряешь. – Я сдвинул ногой коробку, расширяя проход к дивану.

Честно говоря, я не одобрял упорное стремление дочери стать моделью. Юлька красивая, фотогеничная – этого не отнимешь, но симпатичных девчонок прорва, а успеха достигают единицы. Да и что это за профессия – торговать собственной красотой? Красота эфемерна. Сегодня она есть, а завтра увянет, или стандарты красоты изменятся. Ненадежно все это.

Вот я закончил факультет вычислительной математики МГУ, хотел стать ученым, но жизнь подтолкнула к более востребованной профессии – разрабатываю программное обеспечение для банков. И наплевать, как я выгляжу, главное, чтобы голова соображала. И На том же факультете училась Катя. Правда, после окончания университета не потянула серьезное программирование, зато стала квалифицированным бухгалтером. У Юли тоже есть способности к математике, но она угробила время и деньги на обучение актерскому мастерству, танцам, косметологии, на создание портфолио. Упорство принесло результат, ее заметили. Но что будет с ней через пять-семь лет? Новое поколение красоток неизбежно вытеснит поблекших моделей.

Я не стерпел и высказал недовольство:

– Ее что, ночью будут снимать?

– Съемки для журнала послезавтра. А сегодня Юля с подружками в клуб поехала. Да не дуйся ты. Дело молодое, есть повод для радости. Успеет еще выспаться, чтобы лицо было свежим.

– Ночной клуб, стилисты, фотографы. Лучше бы она в университет поступила, как мы.

– Не ворчи. – Жена потянула меня за руку, я плюхнулся рядом. Катя прижалась боком, склонила голову на мое плечо, вздохнула. – Кто знает, что лучше, что хуже? В жизни много разных возможностей. Мы идем планомерно вверх по лесенке…

– А она хочет перескочить через все ступеньки. – Я с сомнением покачал головой.

– А вдруг у нее получится?

Ох, эта женская вера в чудо. В глубине души все они Золушки. Я промолчал, чтобы не затевать спор.

Катя заглянула мне в глаза, смущенно улыбнулась:

– Я спать пойду, с ног валюсь.

– Ложись, конечно, а мне придется…

Я повел рукой, показывая, что продолжу разбор вещей. Жена, как водится, не удержалась от наставлений:

– Коробки с одеждой подними на второй этаж. Те, что с посудой – сложи на кухне. Только не разбирай без меня, ты напутаешь, я завтра сама этим займусь.

Кто бы спорил, так даже проще. Катя ушла. Я перенес коробки, не уставая радоваться простору нового дома. Здесь и третьему ребенку найдется отдельная комната, жаль, что мы припозднились со вторым. Перед сном я выпил вина и заснул с теплым чувством в груди: как же хорошо.

А ночью меня разбудила неприятная вибрации мобильного телефона. Звонок был отключен, на дисплее светился незнакомый номер. Сердце сжалось в дурном предчувствии. Чтобы ответить я покинул спальню. Звонили из больницы, сообщили, что им доставили девушку, по документам Юлию Серову, просили срочно приехать близкого родственника.

У меня подкосились ноги. Несколько минут я сидел оглушенный. Вязкая пустота, словно болото, поглощала все мысли. Убедившись, что разговор мне не приснился, и на клочке упаковочной бумаги моей рукой записан адрес больницы, я оделся и уехал, стараясь не разбудить жену.

И вот я сижу в кабинете хирурга, который только что разъяснил ужасные последствия произошедшего. Сознание отторгает свалившуюся беду, не желая верить. Почему мы? Ведь все плохое случается с кем-то другим, где-то далеко, в телевизоре, в новостях, в интернете, а моя семья защищена от несчастий. За что нам такое?