Любовь Арестова - По факту исчезновения

Ясно, что тайна исчезновения завмага скрыта в его делишках. Но вот в каких?

Единственное сейчас реально появившееся новое лицо — Михаил Чернов.

Опустив голову, Волин вынужден был признать справедливым упрек начальника в том, что он упустил работу с Еленой Суходольской, довольствуясь сообщением участкового инспектора Гука о полном якобы порядке в квартире Мавриди.

— Нет мелочей в нашем деле, — сказал Николаев, — есть небрежность, которая часто очень дорого стоит.

Сразу после совещания навели справки о Чернове. Оказалось, что Чернов Михаил работает слесарем на железнодорожном вокзале. Работа сменная, и Чернов сегодня отдыхает, а вот в субботу работал ночью и сменился в воскресенье после 8 часов. Факт интересный: было известно, что именно из автомата на привокзальной площади шантажист звонил Печказовой в такую рань.

Чернов же работал на вокзале всю ночь — что ему стоило позвонить рано утром?

Это было еще не все. Выяснилось, что к Чернову часто приходит друг, некто Сергей, иногда просиживает у слесаря целыми днями. Он невысокого роста, ходит в светлой пыжиковой шапке. Где работал и работал ли вообще, сослуживцы Чернова не знали. Однако же приметы обоих совпадали с теми, что называли Лузгин и соседка Печказовых. Волин не сомневался, что друг Чернова отыщется, раз уж на его след напали, а сейчас горел нетерпением встретиться с Черновым.

Потому и казалось ему, что старенькая дежурная машина, погромыхивающая на обнаженных весной колдобинах, идет чересчур медленно.

К Чернову с капитаном ехали Карцев и Владимир Пахомов — эксперт настоял на своем присутствии при посещении квартиры Чернова, вполне резонно заявив:

— Помешать не помешаю, да еще и пригожусь.

…В квартире Чернова звонок не работал, сорвана была даже кнопка.

— Непорядок какой, — вздохнул Карцев и постучал.

В ответ на стук из квартиры раздался басовитый лай, затем послышался голос — кто-то прикрикнул на собаку. Наконец дверь открылась.

Высокого роста смуглый парень лет двадцати пяти стоял на пороге.

— Здравствуй, Чернов, — негромко сказал Карцев, — разреши к тебе войти. Не в гости, по важному делу.

Парень пожал худыми плечами, не ответив на приветствие, взял за ошейник огромную старую овчарку.

— Входите, — сказал он и пошел в комнату первым.

Теперь, в затылок, Волин узнал его — высокая, не по моде стрижка, худоватая длинная шея, покатые плечи. Сомнений не было — свидетели описывали Чернова или очень похожего на него человека.

Глянув на Пахомова, капитан заметил, что эксперт тоже узнал в Чернове черты фоторобота, с которым столько возился. Володя, заметив взгляд Волина, глазами показал на вешалку, где висела старая дубленка — уже залоснившаяся, сильно загрязненная на сгибах. Бежевая дубленка! Свидетели говорили и о ней.

Однокомнатная квартира Чернова была сносно для холостяка прибрана, только пустовата. Сухой рационализм — ничего лишнего. Чернов сел на диван, застеленный серым одеялом, покрытым клочьями собачьей шерсти — собака, видимо, обитала именно здесь. Волин и Карцев сели у стола. Пахомов остался стоять, внимательно оглядывая комнату.

— Так что, Миша, — начал участковый, — с серьезным делом мы к тебе. Это, — он показал на Алексея Петровича, — капитан Волин из уголовного розыска, а тот, — он кивнул в сторону Пахомова, — эксперт-криминалист. Я к тебе, Миша, по-хорошему обращаюсь — расскажи, какая за тобой вина числится?

— Нет за мной ничего, а личная жизнь, мне кажется, не ваше дело.

Выходило, что Чернов рассказывать ничего не собирался.

Еще несколько минут назад Волин горел желанием видеть Чернова. Ну вот, увидел, и что же дальше? Похож на фоторобот? Ну и что?

Если даже и узнают его свидетели, что с того? Никаких других доказательств нет — да что там доказательств, самого Печказова нет, ищем пока ветер в поле.

Карцев между тем спокойно продолжал разговор. Спрашивал о работе, зарплате, о здоровье спросил. Чернов отвечал односложно, настороженно, контролируя каждое слово.

Карцев перешел к вопросам о знакомых, друзьях, сослуживцах Чернова — те же односложные ответы, и ничего, буквально ничего интересного. Пора было и Волину вступать в беседу — не зря же ехал. Но он не мог решить, с чего начать.

Внимательно слушая, капитан не сразу обратил внимание на знаки, которые осторожно делал ему Пахомов, стоявший в коридорчике, а когда обратил, то с удивлением увидел, что эксперт показывает ему на детскую коляску, стоящую в узком коридорчике. «Что там с коляской, — подумал Волин, — что там может быть?» — и вопросительно приподнял плечи. Ордера на обыск квартиры у них не было — кто же даст разрешение на обыск, если есть только подозрения, да и то неопределенные. Поэтому и поехал Пахомов — приглядеться ко всему во время беседы. И вот его заинтересовала детская коляска. Почему? Какое она может иметь отношение к розыску Печказова?

И капитан решил сыграть напрямую.

— Вы знали Печказова? — спросил он.

— Печказова? — переспросил Чернов и ответил, не отводя взгляда: — Нет, Печказова я не знаю.

«И не спросил, кто такой этот Печказов», — отметил про себя Волин.

— Кто приходил к вам вчера на работу?

Чернов дернул плечами, собака забеспокоилась, и Волин, не получив ответа, понял, что нужно настоять на своем, обязательно настоять. Ответ покажет, лжет Чернов или нет. Ну какие могут быть основания скрывать имя товарища, просто приходившего на работу?!

— Ваши сослуживцы говорили об этом, так что скрывать нет смысла, — капитан решил сказать, что Чернова проверяли уже по месту работы.

— Пусть тогда сослуживцы и назовут вам его, — не сдавался Чернов.

— А почему вы не хотите назвать? Причины есть к тому? — настаивал капитан, и Чернов, видимо, понял, что трудно объяснить это упорство. Понял и сделал правильный вывод.

— Сергей приходил. Суходольский.

«Суходольский! Что это? Опять совпадение? За матерью Печказова ухаживает Лена Суходольская! Так совпадение или… на этот раз нет?»

— Расскажите о нем, — потребовал Волин.

Чернову явно не понравилось это требование. Он молчал, затем хлопнул рукой по дивану рядом с собой. Собака тотчас вспрыгнула на диван, положила голову на колени хозяина, продолжая глазами следить за Волиным. «Обезопасился, — подумал Волин, — боится нас, что ли?»

В разговор вмешался Пахомов:

— Разрешите, товарищ капитан, один вопрос?

— Давайте, — разрешил Волин, и эксперт спросил Чернова, показывая на коляску:

— Это ваша вещь?

Чернов ответил нарочито небрежно, но за этой небрежностью почувствовалась тревога:

— Это я брал у сестры, еще когда жил с женой. Ребенка мы ждали. Потом жена уехала, а коляска так и осталась.