Любовь Арестова - Последняя улика (Сборник)

— Негусто у вас, — заметил Николаев. — Прошу следствие.

Невысокий плотный начальник следственного отделения Сидоренко густым баском неторопливо и обстоятельно рассказал о проделанной работе, которая была уже известна майору. Но тот не раз имел возможность убедиться в том, насколько важно всем участникам группы знать как можно больше. На первых этапах, когда в распоряжении имеются лишь жалкие крохи информации, только полная осведомленность способна вывести из тупика. Кстати, собрал Иван Александрович не только следственно-оперативную группу, но и руководителей всех подразделений.

— След, обнаруженный на месте убийства, — докладывал Сидоренко, пригоден для идентификации и, как сообщил эксперт-криминалист, оставлен резиновой обувью 37 размера. Вероятнее всего, обувь женская. Что касается пуговицы с цифрой «63», то крови на ней не обнаружено. Поручено проверить, кем она изготовлена, были ли такие в продаже в районе, где используются… На топорище, оставленном неизвестными в магазине, пятна краски. Какой установит экспертиза. Будем искать, где применялась подобная краска. На выпиленном из забора куске дерева обнаружена кровь человека. Предположительно группа совпадает с группой крови убитой. Окончательное заключение будет завтра, то есть уже сегодня, как правильно сказал товарищ Климов, — начальник отделения кивнул в сторону капитана.

— Негусто, товарищи, — повторил Николаев вставая.

Он рассказал о беседе с Пушковой, подчеркнув важность сохранения в тайне беседы погибшей с неизвестной женщиной.

— Возможно, это пригодится, — подчеркнул майор. — Ведь о разговоре знают только Пушкова и лицо, по всей вероятности, причастное к убийству. А сейчас давайте порассуждаем все вместе. Причина убийства, я думаю, неглубоко лежит, хотя личные связи погибшей проверить нужно. Возьмите на заметку, — майор обратился к Сидоренко.

— Взята из сейфа выручка. — Николаев поморщился, вспоминая увиденное. — Совсем небольшая, 112 рублей. Неужели затеяно такое дерзкое преступление ради этой в общем-то мизерной суммы?

Он вышел из-за стола, заходил по кабинету.

— Но в магазине были еще деньги. Пять тысяч! — Николаев возмущенно развел руками. — Сколько было говорено на эту тему, и нет, все равно нарушают! Кто знал о деньгах? Знали продавцы магазина — пять человек. О месте, где спрятана сумма, — двое; одна — Сенкова — убита. Первый удар нанесен ей как раз возле прилавка с сукном, где лежали купюры. Случайность? Кто знает… Собака, мне кажется, верно нашла путь отступления убийцы. Если была машина, они успели выехать из города. Куда?

— Кстати, — майор обратился к Климову, — как лед на реке?

— Ледохода нет еще, — ответил тот, — но полыньи кругом, ходить опасно.

— И все же прошу проверить внимательно. Ведь если Синь перейти, то сразу окажешься за Куличковой горой, далеко за городской чертой. А там деревень много. Я думаю, розыск нужно проводить по нескольким направлениям. Первое: проверить круг людей, знавших, что в «Тканях» спрятаны деньги. Далее, — майор невесело улыбнулся, — как говорят французы, «ищите женщину». Приметы нам более или менее известны. Не забудьте запросить об аналогичных преступлениях. Особое внимание вещественным доказательствам. Вот тут, Сергей, — Николаев кивнул эксперту, и уши Ниткина заалели, — твое слово решающее. — Голос майора стал жестким. — Помните, товарищи, — сурово сказал он, — время работает не на нас. На счету не часы — минуты. Приступайте к делу.

Алик Богданов работал самостоятельно первый год. Осталась позади учеба в школе милиции, началась настоящая служба, но серьезными делами заниматься еще не приходилось. Климов, как считал Алик, слишком долго держал его в черном теле. Что за дела у него были? Угон мопеда, машины… Смех сказать, он расследовал кражу кур! Это «дело» Алик считал самым обидным, потому что райотделовский зубоскал прозвал его «куриным сыщиком».

И вот он получил наконец возможность доказать, на что способен.

Еще с вечера Алик записал адреса женщин, которые, по его мнению, могли быть причастны к преступлению, — у некоторых были старые грехи перед законом, другие имели пристрастие к рюмочке.

Рано утром побежал по адресам. Первый визит был неудачным.

Сейчас Алик шел по адресу, где предстояла сложная проверка. О людях, живущих здесь, рассказывал ему участковый инспектор.

Кстати, он подойдет тоже. Ерохин — уважаемый в отделе, серьезный человек. По возрасту он годится Алику в отцы, а в звании они одном — оба лейтенанты. Ерохин в офицеры шел долго и гордится своими маленькими звездочками. В райотделе у них много таких ветеранов. Майор ценит их. Они, говорит, имеют то, чего у многих и после университетов нет, — мудрость.

Участковый инспектор уже ждал Алика недалеко от большого нового дома, стоящего за высоким забором.

— Здоров будешь, Альберт, — приветствовал он коллегу, непривычно называя его полным именем, которое Алик не любил. — Как ночевалось?

— Какой тут сон, Семен Егорыч, — махнул тот рукой. — Не опоздал я? Здравствуйте, — смутился он.

— Не опоздал, парень, не опоздал, — успокоил Ерохин. — Пошли, что ли?

Участковый отворил калитку. Двор не убран от снега, который черной пористой массой застыл вдоль штакетника. От калитки к дому — дощатый тротуар: такой же, но поуже, ведет к насыпной избушке. К ней и направился Семен Егорович, на ходу объясняя напарнику:

— Они времянку снимают у хозяев.

Они — это Бревич и Костерина. Поселились тут около года назад, после того, как отбыли наказание. Живут уединенно, очень скрытны, но между собой дружны. Костерина работает на пилораме, а Бревич — водовоз в горкомхозе, развозит по дальним улицам речную воду хозяйкам для стирки. Утром первого апреля Костерину видели в магазине «Ткани».

Ерохин вежливо постучал по железной ручке двери, потянул ее на себя.

— Можно? — спросил он.

— Входи, — послышалось в ответ.

Ерохин, а за ним и Алик вошли внутрь.

— Что рано так, Семен Егорыч, прибежал? — насмешливо спросил Бревич высокий, сутуловатый, с частой проседью в густых непричесанных волосах. Алика хозяин, казалось, и не заметил. — Вроде мы с тобой недавно виделись. Соскучился, что ли?

— Здравствуйте, — серьезно ответил участковый. — Где же рано-то? Сам вон встал уже, а хозяйки и вовсе нет.

— На работу хожу я, Семен Егорыч, как ты велел, каждый день. И без опозданий. Перековался.

— Ты бы еще ремесло к своим статям подобрал, — инспектор кивнул на широкие плечи Бревича. — Здоровенный мужик, а воду возишь. Подбери себе работенку, я всегда помогу, вон хоть в леспромхозе. И заработаешь.

— Ты агитировать меня пришел? Или как? — Бревич начинал сердиться, разговор этот, как понял Алик, велся не в первый раз.