Михаил Клыков - Голубая бухта. Цикл «Приключения Пулек»

…на пластинке виднелись несколько греческих букв…

– Я только «астар», т.е. «звезда» разобрала, – сказала Алиска.

– А теперь на железяку посмотрите! – Зоя протянула Пулькам находку.

Находка представляла собой слегка изогнутый стержень с перпендикулярной пластинкой сверху. На пластинке имелся гребешок с двумя углублениями (скорее всего, затянутыми грязью отверстиями). Внизу стержня имелся рычаг, делавший его похожим на угольник.

– Смотрите, а в самом низу – венчик! С зубцами, как у шестерёнки! – воскликнула Юлька.

– Может, она вращалась… – Павлик воткнул стержень в песок и повернул, взявшись за рычаг.

– Ну, вот. А завал нам не разобрать. Нужно сказать нашим, потому что нужны фонари, илосос, аппараты для звукоподводной связи, а то жестами не много наговоришь, инструменты… – перечислила Зойка. – У меня только подводный фонарь есть и кирочка.

– И ещё. Там рядом кто-то копался… – добавил Димка.

– Знаете, ребята, тут какой-то катер проплывал, – таинственным шёпотом сказал Павлик. – Далеко, вон там. Два типа оглядывали берег. Нас увидели и смылись…

– А аппараты видели?

– Нет, Зойк, только нас с Юлькой. Яська в воде была…

– Под водой! – уточнила Яся.

– Так, начинаются тайны и приключения… – глубокомысленно заявил Димка и, приложив ладонь козырьком, поглядел на море.

– Или тайные приключения, – хмыкнула Алиска.

– Там Саня с Маринкой на своих яхтах были. Может видели близко, кто это? – добавила Юля.

В небольшой бухте у старого грота, выломанного свирепыми зимними штормами стоял небольшое судёнышко. Около него пришвартовалась лодка. Два парня лет двадцати пяти, загорелые до черноты, выгружали на судёнышко облепленный илом и ракушками ящик.

– Тяжёлый, зараза! – выругался один, в красной кепке.

– Держи! Ты уже грохнул раз…

– Как прошло? – из каюты вышел смуглый худощавый мужчина.

– Нормально, – угрюмо отозвался один из парней, широкоплечий и конопатый.

– Почти, – усмехнулся второй. – Шира только нож утопил.

– Подобрали?

– Хотели, да там какая-то мелочь из посёлка купалась. Пацан и девчонка школьно-дошкольного… Да и яхты две из детской флотилии. Рисковать не стали.

– Конспираторы… – сплюнул худощавый. – Ну, и нырнули бы. Здесь только ленивый не погружается… Ладно, чёрт с вами. Где ящик?

– Да вот он… – парень, названный Широй показал на находку.

Худощавый подошёл ближе. Рассмотрел ящик, потрогал крышку.

– Давай-ка за инструментом, Журик!

– Жорик… – уточнил «красная шапочка».

– Жулик плюс Жорик! Получается Журик! – заржал Шира. – Тебе аккурат подходит погоняло!

– Вы, молодцы! Чтоб никакого жаргона! Недоумки… – с досадой прошипел худощавый, принимая от Жорика инструменты. – Посмотрим, что тут у нас.

– Да он открытый… У нас в воде упал, зараза, и открылся.

– Ничего не потеряли?

– Да вроде…

– Вроде… А, по-моему, одного не хватает…

Ближе к вечеру в калитку Ахмеда позвонили.

– Добрый день, Ахмед Исмаилович.

– Скорее уж вечер. А вот добрый ли… – мрачно ответил Ахмед. Мрачен он был потому, что сегодня кто-то видел, как Гюли гуляла на набережной с Гришкой Рудиным, весьма известной на побережье личностью. Причём известной с довольно неприглядной стороны. Год назад Рудин и его приятель Жорка Крутилин попались с ценными находками из Херсонеса. Тогда им удалось отвертеться: экипаж траулера взял их на поруки. Насчёт Жорки Ахмед и сам просил – старый капитан считал, что Жорка парень-то вроде ничего, только не умеет отличать плохое от хорошего и поэтому водит дружбу с кем попало, но вот Рудин… Ахмед уже не раз предупреждал своего старого приятеля, капитана Мицкявичюса, что с этим молодцем греха не оберёшься.

– Что-то вы слишком мрачный, Ахмед Исмаилыч.

– Послушайте, Сабир. Мрачный я или нет, не ваше дело! Что надо?

– Да мне, собственно, нужна консультация. Тут один знакомый продал мне вот эту вещицу. А я-то засомневался, подлинная или нет. Сглупил, сразу не посмотрел. А дома вспомнил, такие на Крите продают, а делают местные умельцы, – Сабир красивым жестом вытащил из сумки пластину. Потемневшую, покрытую окаменевшими наростами ила, размером примерно с почтовый конверт.

– Любопытно, – Ахмед включил лампу и осмотрел находку. – Похоже, вас, Сабир, не обманули. Бронза, возможно времена Эллады. Похоже, что это древняя навигационная таблица. Но больше сказать не могу, я же всё-таки не археолог, хотя по долгу службы и интересам бываю у них.

– Жаль. Но хорошо хоть подлинник! А у вас прямо музей! – Сабир, ослепительно улыбнувшись, обвёл тёмными глазами стеллажи. – Весьма интересная коллекция.

Ахмед хмыкнул в седые усы. Сабир, поначалу вызвавший у Ахмеда симпатию, всё меньше нравился ему. Слишком разговорчивый, слишком нарочито вежливый и правильный. Какой-то неестественный.

«Плохой артист из провинциального театра», – вспомнил он любимое выражение отца.

– Вот это интересная вещица, – Сабир подошёл к стоящему на полке зелёному сосуду из прозрачного стекла с вырезанным блёклым белёсым узором. Сосуд был похож на шестигранный стакан с расходящимися наподобие воронки кверху краями и подставкой в виде массивной пластины с утолщённой в средине ножкой.

…сосуд был похож на шестигранный стакан с расходящимися наподобие воронки кверху краями и подставкой в виде массивной пластины с утолщённой в средине ножкой…

– Знаток? – спросил Ахмед. – Вещь действительно интересная. Только мало кто об этом знает… – он с подозрением покосился на Сабира.

– Да нет, я скорее начитанный любитель, – спохватился, будто сболтнув лишнего, Сабир. – Видел однажды в одном музее за океаном.

– Уверены? Это сосуд для благовоний… Во всяком случае, внутри нашли осадок со следами сандалового масла и ладанной смолы.

– Любопытно, но, к сожалению, мне пора. Дела, дела… – виновато развёл руками Сабир. – Спасибо за консультацию, Ахмед Исмаилович. Надеюсь, могу рассчитывать на дальнейшее, так сказать, содействие.

– Смотря в чём… – старик показал на дверь: «Раз собрался – иди с миром и не надоедай старику».

Вечером ребята принесли деду Ахмеду находки.

– А, морские волчата! Ну, здравствуйте, здравствуйте, – старик был рад ребятишкам. Но, увидев находки ребят, помрачнел.

– Интересная вещь, – сказал, взглянув на пластинку. – Я уже видел сегодня такую.