Владислав Аксинович - Слеза Немезиды

– Не всплывут, – с сожалением вставил полковник, – эксперты мне позвонили, на зажигалке отпечатки пальцев подростка, причём девочки.

«Наверное, это зажигалка той продвинутой парочки, которая практиковала этажом выше предварительные ласки», – подумал про себя Кротов, а начальнику сказал:

– Жаль, конечно.

– Я говорил с Юревичем перед твоим приходом, – сопоставляя информацию, продолжал Осипович, – он считает, что это однозначно убийства, а орудует в Минске не банда киллеров, а экипированная группа диверсантов из спецслужб другого государства. Что, в общем-то, очень близко к твоей версии. Копайте вместе, ищите зацепки, надо что-то докладывать руководству, а то нас «съедят».

– Хорошо, товарищ полковник, – отвечал Кротов, – уже работаем.

– И вот что, майор, – давал ценные указания Осипович, – встреться ты с этим журналистом, как его там?

– Преуспеваев, – вычитывая из газеты, вставил Андрей.

– Да, он первый этот бред опубликовал, значит, кто-то ему что-то слил. Встреться с ним, втолкуй, что нельзя марать бумагу отсебятиной, пугая при этом общественность. Может, выяснишь фамилию деятеля, который ему это понарассказывал. А то бог его знает, что этот Преуспеваев завтра понапишет. Это может сильно осложнить расследование, если мы вместо следственных действий будем отписками на статьи заниматься.

– Хорошо, Леонид Борисович, встречусь, втолкую. Может, ему поведать настоящую нашу рабочую версию? Чтобы всякий бред не писали.

– Ты с ума сошёл, – возмутился Осипович, – они тогда тут такую патоку разведут про синдикат киллеров в Минске и про устранение неугодных блюстителей закона, что мы на доклады каждые полчаса ходить будем, вообще не дадут работать.

– Да… наверное…

– Как же нам твою банду киллеров искать? – задумчиво говорил Осипович.

Тут опять раздался звонок, полковник жестом показал Кротову, что можно идти, и ответил в трубку:

– Да, товарищ генерал…

Андрей вышел из кабинета озадаченный тем фактом, что ведь действительно по делу абсолютно никаких зацепок.

На следующий день с утра Кротов сразу поехал в следственный комитет к Юревичу, чтобы набросать чёткий план действий. Срочно нужна была хоть какая-то ниточка, хоть какая-то зацепка.

В кабинете у следователя, вертя в руках газету «Вечерний Минск», Кротов вопрошал:

– А вы, товарищ полковник, уже и моему начальству поведали о своей версии спецслужб?

– Не поведаешь тут, Осипович мне сразу после вчерашнего обыска набрал, злой такой был, спрашивал, в какую сторону пойдёт следствие, вот я ему и изложил свои соображения. Да, журналисты совсем распоясались, – глядя на газету в руках Кротова, говорил Юревич, – после этой публикации моё руководство и мне проходу не даёт, требует результат. А где его взять, если это действительно были спецслужбы, которые точно не оставят следов?

– Значит, нашей основной версией будут спецслужбы, – бодро сказал Андрей.

– Я знаю твою версию, майор, про группу киллеров, – ответил Юревич.

– Откуда, товарищ полковник? – якобы в недоумении подхватил Кротов. А сам подумал: «Кроме Осиповича, рассказать об этом было некому».

– Твой начальник поделился, – открыл тайну следователь, – но дело не в том, киллеры это или спецслужбы, а в том, что следов нет, а как нам на убийц выходить, я не представляю.

– Да, это будет очень трудное дело, – соглашался Андрей.

– Тогда давай набросаем план действий, – взяв ручку, сказал Юревич.

– Давайте, товарищ полковник, – доставая свою, приготовился записывать Андрей.

– Послушай, майор, давай на «ты», я тебе не начальник, так будет проще общаться, – сказал следователь.

– Хорошо, – ответил Кротов. – Первое: наши опера сейчас переворачивают архив, пытаясь найти уголовные дела, где бы участвовали в любых ролях Овчинников, Мурашко и Гусаков. Это наше основное направление поиска зацепок.

– Да,– ответил Юревич, – если такое дело будет, это сдвинет всё с мёртвой точки. Второе, что надо сделать, это озадачить участковых по месту жительства жертв опросом всех соседей с целью выявления посторонних в подъезде, причём не только в день убийств, но и за пару недель до этого. За ними могли наблюдать. Запрос ты дашь или мне написать?

– Напиши ты, – ответил Кротов, – другое ведомство, ответственнее будут исполнять. Отпечатки на зажигалке, которую я нашёл в подъезде Гусакова, ничего не дали, в базе их нет, к тому же они принадлежат девушке-подростку.

– Ясно, – поставил у себя галочку следователь.

– По Мурашко, – продолжал Кротов, – надо отдать записи с камер наблюдения в прокуратуре, откуда он вышел, и в метро, на экспертизу, может быть, там засветился кто-то из киллеров, вполне же мог убийца, обработавший прокурора, потом сам в метро спуститься, чтобы удостовериться, что жертва покончит с собой.

– Да, это правильно, может, что-то зацепится, – сказал Юревич, – у меня какая ещё мысль. Если это спецслужбы, то явно не Австрии или Индии. Это или Штаты, или Израиль. До мотивов спецслужб США можно докапываться до скончания веков, а вот если это «Моссад», то они будут на поверхности. Все знают, как «Моссад» ликвидировал бывших нацистских преступников или арабских террористов после мюнхенской Олимпиады. Надо проверить, не были ли наши фигуранты ярыми антисемитами или, может, где-то отдыхали вместе в Израиле и там набедокурили.

– Сильно, Денис Александрович, – с одобрением сказал Андрей, – в тебе гибнет талант опера.

– По этому пункту я лучше всего сам опрошу родственников жертв, -записывая, говорил Юревич, – и сделаю запросы, куда и когда выезжали за рубеж наши жертвы. Правда, если всплывёт «Моссад», я не представляю, что будем делать.

– А я представляю, – радостно ответил Кротов, – скинем всё в КГБ, и пусть они там сами разбираются.

– Да, было бы неплохо, – одобрил следователь, – у меня ещё один геморрой из-за этих журналистов, которые в прессе изложили версию про клуб самоубийц. Надо запрос в ваш отдел кибербезопасности сделать на предмет того, на какие сайты с IP-адресов выходили потерпевшие. И всё это потом анализировать, как будто мне заняться больше нечем, как выискивать сайты самоубийц и проверять, не состояли ли там наши жертвы.

– Думаю, это будет лишняя работа, – согласился с ним Андрей.

– Конечно, лишняя, – возмутился Юревич, – но руководству виднее. Раз журналисты думают, что это самоубийства, значит, и эту версию отработать надо.

– У них же нет данных о красных глазах или запредельном количестве в крови адреналина, – в защиту журналистов бросил Кротов. – Меня Осипович вчера отправил приструнить журналиста, который первым всё разнюхал.

– И что? – спросил Юревич.

– Вот от тебя в редакцию и поеду, – ответил Кротов.