Алексей Макеев - Откройте, я ваша смерть

– Машенька, – покачал головой Лев, с грустью глядя на жену, – надо ехать в травмпункт. Ну что делать, бывают в жизни огорчения, но ведь ты у меня сильная и мужественная. Все зрители знают, что это несчастный случай, и будут ждать тебя, ждать с нетерпением. А когда ты снова выйдешь в этом спектакле на сцену, их восторгу не будет предела. Поверь мне.

Мария смотрела на него, слушала его слова, и на душе у нее теплело. Она устало улыбнулась и провела рукой по волосам Гурова.

– Вот за что я люблю вас, мой полковник, так это за то, что вы всегда умеете найти нужные слова. Правда, спасибо тебе! Вези меня в травмпункт, хотя, уверяю тебя, что ничего серьезного с моей ногой не случилось. Видишь как! Премьера – и обязательно интрига!

– А где у нас примадонна?! – послышался с порога громкий веселый голос Крячко.

Он сиял и расшаркивался с дамами. Но тут же понял, что все присутствующие не очень радостно настроены, и, пробираясь между актрисами, воскликнул:

– Дамы! Не пугайте меня!

– Станислав! – грустно улыбнулась Маша, разводя руками. – Я сегодня не играю. Ты зря спешил с этим роскошным букетом.

– Настоящий полковник всегда преподносит цветы, как знак восхищения, а не применительно к датам! – склонив голову, изрек Стас.

Поездка в травмпункт заняла много времени. Крячко привез Гурова и Марию домой уже в четвертом часу утра. Немного удовлетворения приносил факт, что ничего серьезного с ногой у жены не случилось, хотя и вторая степень повреждения связок – вещь не простая. Уставшая от боли Мария уснула, а сыщики уселись на кухне.

– Ты за рулем, а я могу себе позволить, – хмуро проговорил Лев, доставая из бара бутылку водки.

– Да черт с ним, с рулем! – махнул Станислав рукой. – На такси домой доеду. А утром вернусь за машиной, заодно и тебя прихвачу на работу. Разве я брошу друга в таком состоянии? А еще лучше, пусть стоит до вечера. Обойдусь завтра без колес. Пардон, сегодня!

Гуров посмотрел на хитрую улыбающуюся физиономию напарника и достал вторую стопку из шкафа. Выпили за скорейшее выздоровление Марии, и Крячко принялся рассуждать о профессии театральной актрисы, для которой травма ноги – боль не столько физическая, сколько моральная, душевная.

– Да ладно тебе! – отмахнулся Лев. – Что об этом говорить. Все будет хорошо. Не первая премьера и не последняя. Валентина пока заменит ее, все равно ей играть вторым составом этот спектакль.

– Виола! – многозначительно поправил друга Крячко, который хорошо знал, что Виола Палеева по паспорту является Валентиной Кузнецовой. – Давай еще по одной, а потом поговорим о делах.

– Молодец! – улыбнулся Лев, чувствуя, что нервное напряжение стало немного отпускать. – Еще по одной рюмке водки, а потом о делах.

– Ну, есть у меня еще скрытые таланты, о которых ты не подозреваешь, – заявил Крячко. – Кстати, Орлов просил утром к нему зайти. Планерки не будет, его к заместителю министра вызывают.

– И ты только сейчас, в первом часу ночи, мне об этом говоришь? – насторожился Гуров. – Или?..

– Тебя не проведешь! – добродушно усмехнулся Станислав. – Я ему звонил, когда ты с Машей у врача был и ей рентген делали. Он не сказал зачем, но думаю, что дело срочное.

– Не люблю я этих заданий для особо одаренных и особо приближенных, – поморщился Лев. – Опять у жены какого-нибудь чиновника высокого ранга шкатулку с драгоценностями украли. Это дело МУРа, а не Главка уголовного розыска. А помнишь, Стас, как мы в МУРе работали?

– Конечно, помню, еще когда Петр туда начальником пришел, – заулыбался Крячко. – Хороший коллектив у нас подобрался.

– Хороший коллектив подобрал Петр, – поправил друга Гуров. – Хороший, работоспособный, профессиональный. Между прочим, именно за эти заслуги Орлова и поставили возглавлять Главк. Он умеет организовать работу.

– Да, – задумчиво произнес Крячко. – Нас трое друзей и осталось, разбросало коллег. Кто на пенсию, кто на повышение в регионы или в Подмосковье. Давно мы вот так не сидели втроем, а?

Дверь из приемной в кабинет Орлова была раскрыта настежь. Генерал кого-то разносил по телефону, не особо стесняясь в выражениях. Гуров посмотрел на пунцовые щеки новой секретарши Людочки и, прикрыв дверь, спросил:

– Давно свирепствует?

– Ой, нет… – смутилась девушка, потом быстро глянула в свои рабочие записи и поспешно добавила: – Петр Николаевич просил, как только вы и Крячко появитесь, чтобы сразу зашли к нему.

Орлов, мельком глянув на вошедших офицеров, сделал знак присесть, а сам продолжил разговор по телефону, расхаживая по кабинету. Тональность беседы явно изменилась. Или собеседник признал свою вину, или Петр Николаевич выдохся, но разговор он закончил уже спокойно, а через минуту положил трубку на стол и посмотрел на сыщиков:

– Ну что, пришли? Хорошо.

– Петр, ты помнишь, кто у тебя там сидит в приемной? Ты хоть дверь закрывай, когда используешь ненормативную лексику в телефонном разговоре, – заметил Гуров.

Орлов посмотрел на старого друга, подошел и, задумчиво похлопав его по плечу, невесело усмехнулся:

– Знаю, все знаю, Лева. Ты у нас эстет. Тебе позволительно слыть эстетом и гурманом. Ты отвечаешь только за свою работу, а я за всех вас. И еще за тех, кто за тысячи километров от Москвы ерундой занимается вместо нормальной службы. Знаю, что ты мне сейчас ответишь. Скажешь, что сам выбирал себе работу, сам соглашался на эту должность, и нечего кивать на обстоятельства, расшатанные нервы и раздолбаев в подразделениях уголовного розыска, которые встречаются еще на просторах нашей страны.

– Скажу, – кивнул Гуров. – Просто надо…

– Ладно, перестань! – махнул рукой Орлов. – Мне самому стыдно бывает за несдержанность. Негоже быть несдержанным мужику, нервами расшатанными кичиться. Тем более офицеру. Я вот погляжу на ваши физиономии строгие, и мне сразу хочется жить и улыбаться.

– У, как все запущено, – тихо шепнул Крячко, пряча улыбку.

– Вспоминаю молодость, – продолжал Орлов, усаживаясь напротив старых друзей. – Эх, какими мы были тогда! Порой думаю, послать бы все дела побоку и позвать вас посидеть за бутылкой хорошей водочки. Да с хорошей закуской. Повспоминать!

– Я тебе говорил, – снова прошептал Крячко. – А на премьеру не приехал. Стыдно!

– Как Маша? – вдруг серьезно спросил Орлов. – Я уже слышал, что там ЧП какое-то случилось. Вы со Стасом всю ночь в травмпункте проторчали.

– Ничего страшного, заживет, – поморщился Гуров. – Обидно, что премьеру ей испортили, обидно, что отпуск срывается. Куда ее с такой ногой. При самом благоприятном исходе раньше чем через месяц к полноценной жизни ей не вернуться. Так и просижу с ней весь отпуск.

– Давай перенесем его, – предложил Орлов.