Евгений Топоровский - По законам Дикого Запада. Начало

– Ваши двести долларов, мистер Бриннер. Признаюсь, сначала я подумывал выписать вам вексель, – хитрая улыбка изогнула тонкие губы мэра, говоря о том, что это всего лишь шутка. – Но вовремя вспомнил, что ваш род занятий не предполагает частого посещения банков.

Клив неопределенно хмыкнул, и, не пересчитывая, смел деньги в небольшую кожаную сумку, висевшую на поясе.

– А теперь, когда наши дела улажены, предлагаю отдать должное легкому завтраку, приготовленному моей кухаркой, – произнес мистер Льюис, и немного возвысив голос, позвал – Китти! Мы ждем.

Дверь тихо скрипнула, на пороге появилась невысокая черноволосая девушка, одетая в светлую полотняную блузу и широкую черную юбку. В руках она держала большую плетеную корзину, прикрытую сверху куском белой ткани. От корзины умопомрачительно пахло свежезажаренной курицей и только что испеченным кукурузным хлебом. А под тканью угадывался соблазнительный абрис бутылки.

Бурбон разливали в кофейные кружки, закусывая сочными кусками курицы, уложенными на толстые ломти сладкого, желтого хлеба. Мэр Льюис довольно крякал, отправляя в глотку очередную порцию спиртного, на бледных щеках заиграл румянец. Шериф, прикладываясь к кружке, утирал белоснежные усы, и заглатывал куски хлеба и курицы с жадностью изголодавшегося койота. Клив ел аккуратно, откусывая небольшие кусочки от самодельного сэндвича. Бурбон, на проверку оказавшийся превосходным, слегка кружил голову и приятной истомой растекался по натруженным мышцам.

– Послушайте, Клив, – шериф натужным глотком отправил очередной кусок курицы в желудок, освобождая рот, – а как вы узнали о нашей маленькой неприятности? В смысле, так быстро узнали? Мы, конечно, телеграфировали в Остин, но навряд ли вы дожидались ордера в почтовой конторе.

Выпивка и сытный завтрак настроили Бриннера на добродушный лад, и он решил не обращать внимания на легкую фамильярность Паттерсона.

– Я не был в Остине.

– Так как же? – шериф подался вперед, стремясь не упустить ни одной подробности. Мэр отставил в сторону кружку, и уставился на Клива с нескрываемым любопытством.

– Действительно, как? Раньше мне эта мысль не приходила в голову, но теперь… – он выдержал многозначительную паузу.

– Никакой тайны, джентльмены. – Клив откинулся на стуле, заложив ногу за ногу. – Я был в окрестностях Дриппинг Спрингс, когда повстречал ковбоев, направляющихся на ранчо Моргана, недалеко от Сайпрес Милл. У одного из них обнаружилось это, – он полез в карман куртки и извлек сложенный вчетверо лист бумаги, точно такой же, как был у шерифа. – И подпись судьи, вероятно, ваша, – Клив перевел взгляд на мэра, потом опять на лист бумаги. – Генри Аллан Льюис. Подпись.

– Да, мистер Бриннер, вы абсолютно правы. Уже десять лет, как жители Хейвена поручили мне охранять их законные права от посягательств всякого рода ублюдков, – мэр с достоинством выпятил хилую грудь. – И я, смею вас заверить, ни разу их не разочаровал.

– Не сомневаюсь. – кивнул головой Клив. – Давайте поговорим об ублюдках. Мистер Льюис, вам знакома небольшая ферма, примерно в шести милях к востоку от города?

– Нет. Никогда не бывал в тех краях. – Мэр недоуменно посмотрел на Паттерсона, словно в поисках поддержки. Клив перевел взгляд на шерифа. Тот помолчал, словно вспоминая, облизнул губы и заговорил.

– Знакома. Только это не ферма, а так, хижина при кукурузном поле. Хозяин – старик Хуарес. Мексиканец. Я был там лет пять или шесть назад. Тогда ребята Пинкертона преследовали банду Головореза Дугласа. Грабителя дилижансов. Они пристрелили курьера «Пони Экспресс», – добавил он, глядя на мэра. – Вы должны помнить.

– Точно, точно, – обрадовано закивал головой мистер Льюис. Детективы из агентства две ночи провели в городе, развлекались с девочками из «Сакраменто», – и, разом посерьезнев, обернулся к Кливу. – Так что он натворил?

– Он умер, – коротко ответил Клив. – Вернее, убит.

Шериф и мэр недоуменно переглянулись. – Мистер Бриннер, вы вероятно ошиблись. Кому могло понадобиться убивать…

– Ему, – прервал говорившего Клив и кивнул в сторону камеры.

– Нет! – комнату потряс вопль, полный отчаяния и боли. Бен Ринго, сидевший до этих слов на длинной лавке в углу камеры, вскочил на ноги и бросился к решетке. – Я его не убивал! Я ничего не помню. Господи, это не я! – он вцепился в прутья маленькими толстыми ручками и затряс их с невероятной силой. Казалось, еще немного, и стальные прутья согнутся, как гнется трава под напором сильного ветра. К счастью, решетка была рассчитана на ковбоев, ребят куда более сильных, чем Малыш Ринго. – Мистер Льюис, я не убивал старика! Я его даже не видел!

Постепенно крики затихли, превратившись в невнятное бормотание. Ноги Малыша ослабели, и он опустился на колени, все еще держась за решетку.

– Я нашел старика в сарае, – дождавшись наступления тишины, продолжил Клив. – Со связанными руками и проломленным черепом. Там же был скот мексиканца и лошадь Ринго. Все умерли от жажды. Ублюдок так напился, что забыл о собственной лошади! – казалось, последнее возмутило Бриннера много больше, чем убийство беззащитного старика. – Сэр, вы пошлете похоронную команду? – спросил он, глядя в глаза Льюису.

– Формально, ферма этого Хуареса не относится к юрисдикции города. Следовательно, я не могу хоронить старика за городские деньги, – мэр на секунду задумался, затем продолжил, – Но если удастся доказать, что мексиканца убил Ринго…

– Я нашел орудие. Это револьвер Малыша, на нем волосы и кровь жертвы, – быстро произнес Клив.

– Да? И где же оно? – мэр заинтересованно взглянул на Бриннера.

– В моей седельной сумке. Правой, – уточнил тот. – Надеюсь, парнишка, что увел коня, не совал свой нос в мои вещи? – Клив вопросительно взглянул на шерифа.

– Нет, никак не возможно. Мальчик шустрый и смышленый не по годам, но воспитанный в страхе Божьем. Такой нипочем не станет шарить в чужих карманах. И в сумках тоже. – Паттерсон тяжело поднялся на ноги. – Давайте посмотрим на револьвер, джентльмены.

За револьвером пошли двое. Клив в качестве владельца седельной сумки и шериф Паттерсон, как представитель закона в Хейвене. Мистер Льюис остался в офисе, наедине с кофейной кружкой, в которой плескался превосходный бурбон. Напиток, до которого он был весьма и весьма охоч. Так, по крайней мере, подумал Клив, когда мэр произнес небольшую, но пламенную речь о полной невозможности оставить столь опасного преступника, как Бен Ринго, пусть и запертого в камере, без охраны. Даже, на несколько минут. Сам Малыш, частично придя в себя, уже отпустил решетку, медленно перебрался обратно на скамью, где застыл, поджав ноги и обхватив колени руками. Лбом он уперся в скрещенные предплечья, демонстрируя своему добровольному тюремщику розовую тонзуру ранней лысины в обрамлении слипшихся от навоза редких волос. Пахло от него, должно быть, преотвратно.