Лина Личман - Живой мертвец, или От судьбы не уйдёшь

© Лина Личман, 2019

ISBN 978-5-4485-8691-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Все описанные ниже события и действующие лица,

являются вымышленными. Любые совпадения случайны.

Я шла вдоль могил, покрытых белым и каким-то невесомым покрывалом. Несмотря на конец февраля, когда обычно начинается оттепель, погода стояла морозная и снежная. Если бы не кресты и памятники, выглядывающие из сугробов, как будто подсматривающие за кем-то, то можно было бы подумать, что идешь по лесу. В этой части кладбища уже давно не хоронили, да и туристы здесь не шастали, поэтому и выглядел этот кусок погоста, как старый заснеженный парк.

Ближе к выходу, где были похоронены знаменитости, выглядело всё иначе. Сразу от входа начинались палатки с цветами, венками и сувенирами. Народа же было пруд пруди, от чего количество павильонов, торгующих на территории кладбища, увеличивалось каждый год. Это для живых повод нужен, чтобы цветы дарить, а покойникам эти цветы и не к чему уже, а им их несут и несут без всякого повода. На ум пришли слова из песни Трофима:

Никогда не любила кладбища, а Ваганьковское в особенности. Дело в том, что ныне покойная бабуля рассказывала мне про это кладбище кучу мистических историй, а одна из них, даже приключилась со мной.

На девятый день после похорон родителей, я с утра пришла на кладбище, чтобы их помянуть. Боль от утраты самых родных для меня людей, сделала в моём сердце огромную ноющую рану. Я шла по кладбищу и ревела белугой, на душе было так тяжко, хоть ложись и помирай. Мне только-только исполнилось восемнадцать, с моим прежним восприятием жизни и постоянной опекой любимых мамы и папы, я была совсем ещё ребёнком. Осиротев, поняла, что осталась совсем одна в окружающем меня враждебном мире, не знала, как жить дальше. Слёзы застилали глаза, а я всё шла и шла вперёд. И вдруг почему-то остановилась у ограды, внутри которой, располагалось надгробие в виде плачущего ангела в мой рост. Я подошла ближе, глядя на лицо ангела. По щеке его шла трещина, но если смотреть издали, то это было больше похоже на дорожку от слёз. Не знаю, сколько я так простояла, смотря на херувима словно зачарованная, но очнулась я уже за воротами некрополя, ближе к семи вечера. Ощущение было жутковатое. Постояв и немного придя в себя, наплевала на сумерки и опять пошла на кладбище, потому как не помянуть родителей на девятый день, я не могла. К своему удивлению, памятника с крылатым созданием я более не видела, хотя шла той же дорогой.

Оказавшись на могиле родителей, разложила принесённое угощение и присела рядом с памятником. Я жаловалась родным на горечь потери, непонимания своей дальнейшей жизни, одиночество. И даже не заметила, как стало совсем темно, очнулась от того, что меня окружила звенящая тишина. Попрощавшись с родителями, спешно двинула к выходу, идти было довольно далеко. Где-то на середине пути, я остановилась от того, что увидела впереди мерцание света. Сначала подумала, что это фонарик, но приблизившись, увидела, что свечение исходит от свежей могилы. Как я добежала до входа, помню смутно, но вот что скакала, через могилы, как сайгак по степи, запомнила надолго.

После того случая, я дала себе зарок, что позже пяти вечера на погосте больше не останусь. Мир мёртвых посещается днём, ночью тревожить их покой ненужно. Кошмары потом будут мучать стопроцентно! Ну а свечение у свежей могилы, значительно позже, объяснил мне друг Жорка, когда я поведала ему сию историю. Он сказал, что это просто-напросто были трупные газы, которые выделяются в период разложения.

Боже, о чём я думаю? Что за воспоминания тревожат меня сегодня? Наверное, это потому, что давно не была здесь. После смерти родителей, я достаточно быстро перебралась в Питер. Здесь меня ничего не держало, скорее отталкивало. Я стала ненавидеть Москву. За гибель родителей, за ту боль, которую пришлось перенести, за многолюдность и вечную суету. Поэтому приезжала сюда только за тем, чтобы навестить могилу родных, да и то достаточно редко, потому что Питер со спокойной и размеренной жизнью, стал моим лекарством, домом и местом силы.

Я остановилась как вкопанная, сердце тревожно забилось в ожидании беды. Что со мной происходит? Прошло уже вроде шесть лет. Боль, которая была, утихла. Кошмары перестали сниться, как только уехала из Москвы. Что же тогда на душе так муторно? Я глубоко вздохнула и продолжила маршрут, успокаивая себя тем, что, наверное, просто отвыкла от всякого рода переживаний. Моя теперешняя жизнь была пресна, как просвирка в церкви, во время причастия. В ней не была места страстям и слезам. Моими вечными спутниками стали тишина и одиночество. Вот, наверное, поэтому сейчас на меня так и давит атмосфера этого старого, но достаточно известного кладбища.

Уже подходя к надгробию родителей, я заметила какую-то странную публику. Толпа была разномастная как по социальному статусу, так и по возрасту. Тут были и совсем молоденькие девушки, одетые не по погоде в короткие (хорошо, что хоть чёрные) мини. И женщины в достаточно преклонном возрасте (возможно, это только, по-моему, возраст шестидесяти, семидесяти лет является преклонным), одетые весьма скромно, и даже бедно. Горе последних, кстати, было искренним. Скорбь по утрате, написанная на их лицах, вызывала в моём сердце сочувствие и желание чем-то помочь. Но чем поможешь в таком горе?

Группа мужчин, стоящих рядом, ассоциировалась скорее с бандой, чем с людьми какой-то пристойной профессии. Дорогая одежда, настолько дорогая, что это бросалось в глаза. Какие-то кирпичные лица, явно не обременённые мыслительным процессом, практически наголо обритые головы. Все мужчины были примерно одного роста и телосложения. Такие, шкафообразные тела, на коротких ножках, с руками кувалдами. Глядя на них, создавалось ощущение, что они сами не знают, зачем сюда пришли, вроде как нужно. А кому нужно и зачем? Наверное, если задать им этот вопрос, никто из них на него не сможет ответить. Видно было, что нахождение у этой могилы их тяготит. На лице у каждого читалось желание поскорее покинуть данное место.

Кого там всё-таки хоронят? И почему именно на Ваганьковском? Этот участок кладбища вроде как уже лет двадцать, а может все пятьдесят, закрыт для захоронений, можно, наверное, купить местечко в колумбарии, не так давно возведённом на месте хозяйственных построек, для захоронения урн с прахом, но цена будет астрономической.