Ольга Гаврилина - Под итальянским солнцем

Откинув столик, который она недавно купила и сама приладила к балконной стене, она уселась в кресло с чашкой обжигающего кофе. Завтракала она, как все итальянцы, чашкой кофе и корнетто. Сегодня никаких булок, решила она, глядя на черепичные крыши и блестящий на солнце купол и стараясь не думать о работе. Улыбнувшись яркому лучу, зайчиком прыгающему по блестящему боку кофейника, она потянулась и положила ноги на стоявший рядом стул.

У Лолы была типично русская внешность, но не матрешечно-деревенская, а более утонченная, «городская». Несмотря на довольно высокий рост – метр семьдесят пять, – она любила каблуки и, что немаловажно, умела на них ходить, чем поначалу сильно шокировала окружающих, так как каблук здесь принято «давать» только в торжественных случаях. Даже когда она стала телеведущей, ей неоднократно приходилось наблюдать, как приглашенные актрисы, приехав в кроссовках, переодевают туфли прямо в студии.

Во внешности Лолы, по российским меркам, не было ничего особенного, но все в то же время было очень складно: длинные ноги переходили в круглую попку, грудь красивой формы не требовала бюстгальтера, волосы с высветленными прядями как будто выгорели на солнце, тонкий прямой нос придавал облику некую аристократичность, а в серо-зеленых колдовских глазах, когда удавалось обойти своих собратьев по журналистскому цеху и оторвать очередной эксклюзив, появлялось что-то хищное, волчье.

Таких девушек полно в России – они стаями едут в метро на работу, сильно накрашенные и одетые, как для вечернего приема. К этому русские мужчины давно привыкли. Итальянские же туристы столбенели, толкали друг друга в бок, уверенные, что здесь их никто не понимает. «Bella! Bellissima!» – раздавалось вслед в полный голос. Но какой же русский не знает значения этого слова! Девушки, не привыкшие к комплиментам – красавицей же назвали! – отвечали лукавыми улыбками. Лола в Италии успела отделаться от этой привычки – одеваться каждое утро, как на праздник, и только туфли на каблуках оставила на любое время года. Она по-прежнему была одна из них, русских девушек, только отполированная европейским лоском и уже расслабленная итальянским менталитетом.

Часто, сидя в Шереметьеве и ожидая посадки в самолет «Ал Италии», она слушала, как итальянцы, тарахтя и тараща глаза, делились впечатлениями о повседневной красоте русских женщин, которую мужчины у нее на родине попросту не замечали. И действительно, на улицах Рима чудесные красотки – большая редкость, тогда как в России они ходят толпами.

Что касается русского телевидения, то там с красивыми женщинами было совсем не так хорошо – политические программы, которыми, кстати, кишел эфир, были заняты горластыми ведущими с лошадиными лицами, которые, казалось, были готовы прибить оппонента за противоположное мнение. В рекламных роликах иногда появлялись симпатяги, а остальные обладали вполне средней внешностью, которую, видимо, компенсировал интеллектуальный уровень.

А вот на итальянском телеэкране наблюдалось засилье холеных красоток, возраст которых определить было совершенно невозможно. «И где они их только находят?» – недоумевала Лола, ведь стоило только войти в здание телестудии, как перед глазами расцветала клумба длинноногих фиалок и очаровательных миловидных незабудок, каких и за десять лет не сыщешь на улицах города.

Мысли вернулись к работе.

«Мою передачу будут повторять по другому каналу! «Медиасет»! Неплохо, можно и на себя посмотреть. Хотя все это суета!» – думала она.

Давно уже Лола перестала рассматривать себя на экране и придирчиво отмечать недостатки, но сегодня придется это сделать, чтобы лучше понять, как выстроить следующую программу и не повторяться, и одновременно не дать зрителю запутаться во всех этих событиях.

Она включила телевизор и насторожилась: на экране мелькнул знакомый дом Козимы и стоящий у гаража Маурицио. Понятно, канал «Рай Уно» взялся серьезно за это дело. Она прибавила звук. На первом плане появились глаза Маурицио, на которые начинали наворачиваться слезы, потом показали руки, еще сильные, с заскорузлыми фалангами трясущихся пальцев, вертевших розовый мобильный со стразами, который так не вязался с его внешностью простого крестьянина.

– И вот, когда я уже зажег листву, вижу – что-то блестит в огне. Выхватил телефон и обалдел – ведь в точности такой же был у Беа, – тихо говорил Маурицио.

– И что вы собираетесь с ним делать? – послышался голос журналистки за кадром.

– Отнесу в полицию, конечно.

Вот это да! А утро так хорошо начиналось! Но почему не она, Лола, отрыла этого Маурицио, да еще с телефоном Беа. Стоп, может, это еще и не тот самый телефончик.

Маурицио продолжал сдавленным голосом, в котором уже слышались слезы:

– Я просто чувствую, что это ее. Хотел посмотреть журнал звонков, чтобы точно убедиться, что это племянницы мобильник, но он уже был сломан. Видите? Крышки нет, а вот здесь трещина прямо на дисплее, да еще огнем подпалился, но полиция разберется. Конечно, вы, журналисты, сможете сказать – вот, мол, именно дядя Беатричи нашел ее телефон, а я просто жег листву на соседнем поле…

И он окончательно залился слезами.

Этот мобильный в узловатых руках Маурицио так и стоял у Лолы перед глазами.

Ей захотелось крепко выругаться, что, впрочем, она и не преминула сделать – ну просто твою мать! Надо бы все-таки уточнить – может, кто-то с одного из каналов «Медиасет» находится сейчас в Аверане?

Камера последний раз прошлась по фигуре Маурицио, застыла на Козиме, которая тихонько подталкивала мужа в открытую дверь гаража, показала Сабрину, появившуюся на балконе.

Лола уже нажала кнопку на телефоне, чтобы поговорить с главным режиссером. Действовать надо было очень быстро, пока еще все не забыли, что это именно она начала раскручивать эту историю.

Сабрина действительно договорилась о встрече с Ивано – просто позвонила и сказала, что у нее есть дело. А потом начала делать какие-то странные намеки, что сразу не понравилось Ивано, но, конечно, если дело касалось маленькой Беа…

Он по-прежнему называл ее Маленькая Беа и очень хорошо помнил, как Сабрина явилась с ней в первый раз на одну из их тусовок прямо на пляже. Светлые локоны – тогда она еще не выпрямляла волосы, тоненькая фигурка и недетский взгляд – вот, что осталось в памяти от первой встречи. Он сразу почувствовал нежность к этой девочке, и хотя никто и не собирался обижать ее, немедленно взял под свою защиту.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.