Максим Шторм - Закон и честь. Часть вторая. Иллюзия закона

– Так ты встречаешь старого корешка, – прогундосил Спунер, с опаской, будто боясь, что случилось непоправимое, почесав кончик носа.

– Джек.

– Всё-всё, я успокоился. Дело, значит, так. Одна моя хорошая знакомая попала в серьёзные неприятности. Она работала в доме одних богатеев нянькой. И у меня есть все основания подозревать, что хозяева её похитили и сбагрили для всяких дерьмовых опытов Абрахаму Аткинсу, директору всем известной психушки. А вторая моя знакомая, так же очень хорошая и приличная девушка, намедни исчезла, когда шла к тебя за помощью от моего имени… Разве миссис Монро тебе ничего не говорила? Я же приходил к тебе сегодня. Неужели старая кашалотиха забыла обо всём?

У Джентри второй раз за последние минуты отвисла челюсть.

– Неужели она ничего не сказала? Чёрт возьми!

Джек с досадой стукнул кулаком о раскрытую ладонь. Вернув челюсть на место, Джейсон стыдливо умолчал, что забыл именно он, а не Джульетт. Старушка сообщила ему о приходе Джека и о том, что он разыскивает там какую-то свою подружку… А он не придал её словам должного значения.

– Слушай, ты ничего не выдумываешь? – прочистил горло Джейсон, с тревогой глядя на мальчишку. – Ты не начал, часом, потреблять какую-нибудь алхимическую гадость, а? Предупреждаю, если я узнаю о чём-то подобном, то всю душу из тебя выбью!

– Тебе знакомо семейство Гиллроев? – заскрипев зубами, напрямик спросил Джек. – Я же тебе ещё не всё рассказал. Только что я увидел такое, отчего у меня волосы встали дыбом.

– Пройдём в гостиную, – Джейсон перестал, как идиот таращиться на мальчишку, и слегка подтолкнул его в спину. – Согреешься, выпьешь горячего чаю и всё расскажешь. В самых мельчайших подробностях. Разберёмся.

________________________________________

– Мистер Крейг не держит на нас зла. Он покинул здание в относительно, хм, приподнятом настроении. Думаю, все его сказанные в пылу страсти слова не должны никого ввести в заблуждение, – в голосе Артемиуса Доггерти сквозили неприкрытые успокаивающие нотки.

– Некоторые из его, как вы правильно подметили, пылких и страстных слов звучали довольно желчно. И это ещё мягко выражаясь, – с понимающей усмешкой сказал седобородый мужчина в мышиного цвета смокинге. – Хотя я и впрямь не обижаюсь. Крейг известный эксцентрик.

– Что не помешало ему обложить нас отборной площадной бранью, Седрик! – не сдерживая раздражения, отозвался худой и бледный как узник исправительного лагеря человек. Запавшие щёки, яростно горящие тёмные глаза, преждевременные залысины. – Порою Крейг позволяет себе слишком много. Вы говорите – эксцентрик?! Я думаю…

Раздались редкие звучные хлопки. Худой поморщился, задавливая в себе так и не высказанную фразу. Захлопавшая в ладони женщина была единственной представительницей слабого пола среди собравшихся в ярко освещённом круглом зале людей. Всего их было пятеро. Четверо мужчин и она. Неброской внешности, с проблесками седины в светлых волосах, полненькая, с незатейливой причёской, она напоминала чью-нибудь горячо любимую тётушку. Сходство усиливало домашнее платье и добродушное выражение лица. На вид ей было около сорока пяти, и среди одетых в дорогущие костюмы импозантных мужчин она смотрелась достаточно забавно. Как будто совершенно случайно в поисках сбежавшего из-под её опеки сына-раздолбая оказалась на важном и представительном собрании.

– Мой милый Гарри, вы как всегда поспешны в своих выводах, – улыбаясь краешками подкрашенных губ, сказала женщина. Её орехового цвета глаза сощурились, собирая в уголках сеточки мелких морщин. – Крейг весьма импульсивен и порою бывает абсолютно несносен… Но он хороший мальчик. Да, он вспыльчив. Да, он эксцентричен. Но не забывайте и о том, что он полезен. Этот молодой человек чертовски полезен! И не единожды это доказывал. Надеюсь, вы все согласны со мной, господа?

Она обвела восседающих за круглым столом мужчин пристальным взглядом, ненадолго задержавшись на тощем. На неуловимый миг в кротких глазах промелькнула сталь. На долю секунды из добродушной тётушки она превратилась в жестокую мачеху.

– Миссис Карлайл всегда отличалась изрядным терпением… – Гарри Фурнье вежливо склонил голову, блеснув залысинами в свете горящей под потолком электрической люстры.

– И способностью смотреть на несколько шагов вперёд, Гарри. Не забывайте об этом, – Вероника Карлайл благосклонно улыбнулась. Зубы у неё были в идеальном состоянии. – Гордон Крейг ещё заявит, и не раз, о себе. Не обращайте внимания на в сердцах брошенные бедным мальчиком необдуманные слова, друзья.

Седобородый развёл руками, признавая правоту собеседницы. Он машинально пригладил окладистую бороду, делающую его похожим на зажиточного мануфактурщика.

– Полноте, Вероника, полноте… Никто не оспаривает вашу правоту. Дело не в том, насколько колюч и ядовит язык Гордона Крейга. Всех заботит совсем иное. Не сдулся ли он? После, почеркну, блестящих, без преувеличения, прожектов, он предложил нечто, отдающее сомнительной дешёвой махинацией, призванной дурачить головы исключительно плебса!

Гарри одобрительно и несколько нервозно кивнул. Пошитый на заказ костюм облегал его тощее тело как вторая кожа. Казалось, он весь состоит из острых углов. Острый подбородок, острые локти, слегка вытянутый острый череп с запавшими провалами глазниц. Он беспокойно ёрзал, елозя острым задом по сидению кожаного кресла. Казалось, толкни его, и он взорвётся. Его столь откровенная и вызывающая поза всегда вызывала у Артемиуса улыбку. Гарри Фурнье сам был известным эксцентриком и неизлечимым циником. Помимо того он всегда и во всём искал подвох, всех подозревал и считал, что вокруг плодятся и множатся одни лишь заговоры. И в каждом неосторожно обронённом слове видел первостатейную угрозу в свой адрес. По сугубо личному мнению Доггерти все присущие Гарри привычки назывались одним ёмким словом – паранойя.

– Крейг верит в своё новое детище, господа. И его вера не плод разыгравшегося воображения и не стремление нажиться в очередной раз за счёт ОСУ. – Артемиус сложил пальцы домиком, обводя коллег снисходительным взглядом. Вероника немедля отреагировала мимолётным кивком. – Не буду кривить душой, я не привык, чтобы меня чихвостили в хвост и в гриву. Но не будем злопамятны, коллеги. Гению можно просить многое. В том числе и некоторую несдержанность. В конце концов, Крейг не посрамил уже созданное себе имя. Никто не будет же утверждать, что его прототип плохо работал? По-моему, эта штука довольно интересная, если честно! В чём-то она мне даже понравилась.

Фурнье позволил себе короткий смешок. Поглаживающий седую бороду Седрик молча закивал, погрузившись в известные лишь ему одному размышления.