Максим Шторм - Закон и честь. Часть вторая. Иллюзия закона

– Р-род-дственные с-связи? – согнувшись пополам от скрутивших её спазмов, насилу выдавила девушка, хватая ртом прохладный воздух темницы. – Боже, да я большей чуши в жизни не слыхала! Эй!..

Смех словно сорвал с глаз Генриетты непроницаемую завесу. Чёрт, а что если… Что если Джек просто перепутал её с кем-то?!

– Послушай, тебе не кажется, что произошла досадная ошибка, а? – с надеждой спросила, обращаясь к запертой двери девушка. – Тебе же наверняка нужна не я, а другая девушка. Ты спутал меня со своей давней знакомой или там с родственницей, не знаю… Я что, так уж и похожа на твою сестрёнку?

За дверью послышался какой-то шорох и сдавленная ругань. Очевидно, слова Генриетты на фоне разыгравшейся истерики не пришлись Попрыгунчику по вкусу. Девушка опасливо умолкла, напряжённо вслушиваюсь в повисшую в темноте тишину.

– Идиотка! – похоже, Джек разозлился. – Ты тупая недалёкая проститутка, что ты вообще можешь понимать в родственных связях? Ты хоть знаешь, какого это – быть частью кого-то, мирясь с тем, кем ты стал?!. Ты же полная дура! Как ты вообще можешь что-либо понять?!

Дикий рёв Попрыгунчика едав не сорвал двери с петель. Генриетта от страха сжалась, прикусив язык. Что так вывело его из себя? Что он несёт? Какую-то тарабарщину!

– Прости, прости! Я не хотела обижать тебя, – зачастила Генриетта. – Ты прав, я ничего не могу понять. Ну так объясни мне, чёрт тебя дери, в чём всё-таки дело и чего тебе от меня надо? Хватит этих странных намёков. Повторяю, я тебя знать не знаю, и ты не похож ни одного из моих родственников. И я лично не в курсе, чтобы мои родители нагуляли на стороне неизвестного мне братца!

– Сдаётся мне, нам нужно поговорить лицом к лицу, – внезапно с поразительным спокойствием хрипло сказал Джек. – Сейчас я войду к тебе. Но не пытайся сбежать. Твои попытки ни к чему хорошему, для тебя, не приведут. Я сверну тебе шею как курёнку, ты и пикнуть не успеешь.

В замочной скважине с воистину громогласным для насмерть перепугавшейся Генриетты скрипом провернулся ключ. Он хочет войти к ней! Войти! Девушка застыла на одном месте, судорожно сжимая и разжимая кулаки. Она и представить не могла, что испугаться можно ещё сильней. Но она испугалась.

С противным визгом давно не смазываемых петель дверь отворилась. В темницу проник серый свет, показавшийся для глаз Генриетте ослепительно ярким. Тут же, в дверном проёме, возникла долговязая фигура, бросая огромную чёрную тень на пол. Генриетта невольно попятилась.

– Не дёргайся и закрой глаза, – рыкнул Джек, входя в комнату. – Сейчас я зажгу свет.

Генриетта послушно зажмурилась. Она слышал, как Попрыгунчик с громким треском захлопнул за собой дверь и, сопя, начал чиркать спичками. Запахло горящей серой, послышался металлический скрип. Девушка подняла веки. В комнате запылал прикрученный справа от двери газовый рожок. Джек пальцами раздавил горящую спичку и надел на рожок стеклянный колпак. Повернулся к замершей Генриетте и, ухмыляясь, сказал:

– Привет, подруга.

Девушка смотрела на него во все глаза. Высоченный, за семь футов, в длинном замызганном пальто и стоптанных сапожищах, с заскорузлым цилиндром на кудлатой голове, он был похож на опасного матёрого уголовника и опустившегося бродягу одновременно. Длинные, почти до колен, обезьяньи руки с поросшими чёрными волосами толстенными пальцами, словно вырубленное из камня грубое скуластое лицо, обрамлённое жёсткими лохматыми бакенбардами, крючковатый нос, неприятно изгибающиеся в постоянном движении мясистые губы. Глаза… Глаза были самым страшным и отталкивающим в облике здоровенного маньяка. Таких глаз Генриетта отродясь ни у кого не видела. Огромные, раза в два больше обычных, навыкате, круглые как у совы, жёлтые, в багровых прожилках, с вытянутыми чёрными зрачками. Глаза зверя, хищной ночной птицы, глаза демона из преисподней. Генриетта почувствовала, что тонет в них. Встряхнув головой, она яростно стиснула зубы. Нет, так не пойдёт. Она не собирается поддаваться наваждению. Пусть этот монстр сколько угодно сверлит её своим глазищами, она не уподобится жабе, покорно вползающей в разинутую пасть голодной змеи.

– Эй, чего застыла? Никак увидела кого-то необычного и странного? Хм, а ведь кроме нас здесь никого нет! – Джек, ехидно посмеиваясь, с преувеличенным вниманием посмотрел через плечо. – И за спиной у меня никто не прячется! Мы с тобой одни в этом гнёздышке. Конечно, не королевские палаты, но сойдёт.

Генриетта, оторвавшись от разглядывания Попрыгунчика, огляделась. Они находились в довольно просторной комнате с голыми кирпичными стенами и невысоким, с затянутыми вековой паутиной балками потолком. Окон в комнате, как и предполагала девушка, не было. Пол был покрыт пылью с отпечатками множества следов. Генриетта сразу сообразила, что кроме оттисков её узких маленьких туфелек, и отпечатков огромных сапожищ Джека, иных следов не было и в помине. Место, где она лежала, выглядело большой проплешиной в сером пыльном море. Комната была завалена всяким хламом: сломанные стулья, какие-то коробки, огрызки веревок, струганные доски, пара туго набитых завязанных мешков, какое-то тряпьё. В одном тёмном углу стоял растрескавшийся комод, в другом в беспорядке были навалены пустые стеклянные бутылки. Больше всего комната напоминала старую, давно никем не используемую кладовку, в которую заглядывают не чаще раза в месяц, и то лишь затем, чтобы добавить к грудам хранившегося здесь никчёмного скарба очередную списанную в утиль вещь. Разглядеть что-либо ещё мешал скудный рассеянный свет маломощного газового рожка. Насколько видела девушка, рожок у двери был единственным источником освещения в её тюремной камере.

Так что получается, что Джек запер её в кладовке какого-то частного дома? Обычно, если дом пустует и заброшен, то он обносится подчистую предприимчивыми делягами. А в этом просторном чулане на взгляд Генриетты было ещё предостаточно вещей, на которые вполне могли покуситься некоторые из её знакомцев со Дна.

– Тут холодно, – сказал Генриетта, выжидающе поглядывая на своего страшного тюремщика.

– Да уж, в этой дыре отопление не предусмотрено, – пространно ответил Джек. Ответил, не оправдывая надежд Генриетты. Где это – в этой дыре? И что он конкретно имел в виду, что не отапливается только этот пыльный каменный мешок без окон, или же не отапливается весь дом целиком? Хотя на счёт всего дома вряд ли. В конце концов, газ сюда подведён. А это значит, что жилище Джека в любом случае находится в пределах городской черты. – Но не переживай, я постараюсь тебя согреть, хи-хи.

– Ты здесь живешь? – спросила Генриетта с как можно более безразличным видом. – Милое местечко.