Виктория Колобова - На чужом несчастье счастья не построишь

– Как же ты приехал? Нога сильно болит?

– Эх, папа! Что нога? Ерунда! У меня душа болит.

– У тебя проблемы? Поделись со мной, одна голова хорошо, а две лучше, – ответил Трубников, заходя в комнату и усаживаясь в кресло. Игорь прискакал следом и оседлал стул, облокотившись о спинку:

– Какая разница! Одна голова или две! У меня же болит не голова, а душа!

Трубников молча смотрел на него, не находя ответа. На лице Игоря неподдельное страдание, в глазах слезы. На лбу между бровями появилась складка, которой никогда раньше не было. Серенада закончилась, началась какая-то веселая музыка. Игорь выключил компьютер и сел на стул уже в правильную позу, но спиной к отцу. Плечи опущены, спина ссутулилась. Маленький старичок, а не подросток. Наверное, плачет, не хочет, чтобы отец видел слезы.

– Как ее зовут? – после долгого молчания спросил Трубников.

– Оля, – тихо ответил Игорь.

– Откуда в кадетском корпусе Оля? Там же одни мальчики учатся!

– Она не учится, а работает в столовой.

– Давно?

– С января. Она всегда улыбалась мне, когда я приходил обедать. Я стал на переменах в столовую бегать, пирожки покупал и малышне отдавал, есть я не хотел, я только чтобы ее увидеть. Она очень красивая, а когда улыбается, то у нее на щеках появляются ямочки. Я начал писать венок сонетов, хотел ей подарить. Уже написал пять сонетов. Все больше не буду!

– Странно, что ты упал с лошади. Ты же очень любишь верховую езду. Хлебом не корми, дай на коне порезвиться. Неужели специально подстроил? Чем же тебя Оля разочаровала?

– Она целовалась с Денисом! Я в подсобку на кухне зашел, а они целуются. И она его обеими руками обнимает! Она предпочла мне Дениса! У него всегда тройки по математике, он ниже меня ростом и толще, а она предпочла его.

Трубников порадовался, что Игорь сидел к нему спиной, потому что не смог сдержать улыбку. И до самого утра объяснял сыну, что любовь не всегда бывает взаимной, что это надо переносить стоически, как подобает настоящему кадету.

Лукашов приехал в офис Трубникова на Кировский во втором часу в понедельник. Лена сказала ему, что шеф и Саша сейчас обедают в ресторане, он поторопился присоединиться к ним, потому что со вчерашнего вечера забыл даже думать о еде. Саша кушал свой любимый салат, Трубников наслаждался стейком. Лукашов предпочел стейк, обильно смазал хлеб горчицей и съел два куска, пока ему принесли стейк. Насытившись, он начал докладывать:

– Евгения Михайловна Миронова в девичестве Григорьева после окончания школы работала разнорабочей на заводе «Смычка». Там у нее был друг, он же гражданский муж Алексей Левченко. Когда она пришла работать на завод, ей было 17 лет. Левченко через три месяца после ее появления на заводе перешел на другую работу. Занялся продажей ювелирных изделий. Но они не перестали общаться и вскоре стали жить вместе на съемной квартире.

Ювелирный салон возглавлял друг Левченко – Сидоров, царство ему небесное. Алексей Левченко получал под расписку ювелирные изделия, отправлялся с ними по городу Ростову и по другим городам России. Продавал, с этого имел процент. Продавал с переменным успехом. Снимал в Ростове квартиру на Каменке, где его всегда ждала Евгения. Карьера Левченко закончилось после ограбления ювелирного салона. Кто-то ограбил кассу, вскрыл сейф, похитил 200 тысяч рублей 500 тысяч долларов и ювелирные изделия на общую сумму 2 миллиона рублей.

При этих словах Саша перестал поглощать салат, и все внимание переключил на Лукашова. Трубников тоже слушал очень внимательно.

– Было заведено дело, до сих пор не раскрыто. Под подозрением был Левченко, но Женя подтвердила, что в ночь ограбления он был вместе с ней. Однако он все же попал в тюрьму за избиение.

– Неужели он избил Евгению? – спросил Саша.

– Нет. Устроил драку в пивном баре, а там видеонаблюдение. Человек, которого он избил, кулаками работать не мог, но сразу обратился в прокуратуру. Левченко сел на два года, которые превратились в три. Он и в тюрьме кого-то избил, вел себя вызывающе. Похоже, что парень без тормозов.

– А может быть, – сказал Трубников, – он специально устроил дебош в пивном баре? Алиби, которое обеспечила ему Женя, могло остановить органы дознания, но не дружков по ювелирному бизнесу. Может быть, Левченко пытался спрятаться от них в тюрьме? Ты сказал три года, когда он освобождается?

– Освободился две недели назад. Находится под наблюдением. Предполагаю, что за ним наблюдают и правоохранительные органы и его бывшие коллеги по бизнесу, уверенные, что он где-то припрятал деньги и ювелирные изделия.

– Их могла припрятать и сама Евгения. Если Любаша его дочь, то муж и жена – одна сатана, – сказал Саша. – Тогда ничего не понимаю про шантаж. Кто шантажирует Евгению? Зачем она занимала у всех деньги?

– Проверил и это, – ответил Лукашов, – Женя действительно брала в долг у многих людей. Для кого, для чего? Не знаю. За ней наблюдает сейчас Булавинов, потом я сам сменю его. Она выглядит спокойной и уверенной.

– А Миронов, – спросил Трубников, – имел отношение к ювелирному салону? Миронов или Гондарев? Яковенко?

– У меня есть список всех работников ювелирного салона и охранников, – сказал Лукашов и передал лист бумаги Трубникову. – Здесь нет этих фамилий. Собрать информацию на Миронова, Гондарева и Яковенко?

– Нет, – ответил Трубников, – пока не надо. Найти бы этого Левченко!

Трубников допил бокал красного вина, Лукашов отказался, он за рулем, Саша предпочитал сок. Молчание нарушил телефонный звонок, раздавшийся из кармана Трубникова. Звонила Лена:

– В приемной вас дожидается клиент. У него к вам срочное дело. Его зовут Левченко Алексей Владимирович. Он очень настойчив, говорит, что дело очень важное не только для него, но и для вас.

–Левченко? – удивился Трубников, – как он выглядит?

– Самоуверенно. Я бы даже сказала, что он выглядит нагло, – ответила Лена.

– Опиши мне его внешность.

– Высокого роста. Волосы черные, аккуратно подстрижены. Худой, но не спортивный, какой-то больной. Болезненная худоба. Хорошо одет. На нем дорогой костюм, он курит дорогие сигареты. По-моему, не собирается уходить, не поговорив с вами. Со мной общаться отказывается. Только с вами.

– Пусть подождет, – ответил Трубников и сунул смартфон в карман. И обратившись к друзьям, сказал, – Алексей Левченко ждет меня в приемной.

– Левченко? – удивился Лукашов, – сам пришел? Я еще не все сказал. Сидоров, который покровительствовал ему и принял на работу. Сидоров покончил жизнь самоубийством. Он имел наградной ПМ, из которого застрелился.

– Наградной? Бывший военный?

– Это пистолет его отца. Он был военным. Сидоров окончил Московский институт стали и сплавов. Кстати, пистолет пропал. Так что, может быть, кто-то помог Сидорову уйти. Дело темное. Ни деньги, ни ювелирные изделия никто так и не нашел. И Левченко сейчас ждет в приемной? Я ничего не понимаю. Зачем он пришел?