Эвелина Андерсон - Дед Мороз и следователь

Артем усмехнулся, ловко скрыв досаду за изгибом плотно сомкнувшихся губ, и жизнерадостно заверил:

– Старая клюшка не дождется моей капитуляции. Поэтому, если уж не Чацкого, эпизодическую я у нее точно оттяпаю.

Марина счастливо улыбнулась, а Артем мысленно проклял «госпожу Гетман» – именно так пожилую ехидну величали студенты. Правда, Матильду не относили к старухам, потому что благодаря пластике, дорогущей косметике и еще бог знает чему, похотливой режиссерше с большим натягом давали тридцать пять, а чаще – тридцать. Гладкая, без единой морщинки кожа; огромные синие глаза; пухлые алые губы; ухоженные руки с идеальным маникюром; прямая спина и тонкая талия; упругая пышная грудь, которую она с вызовом демонстрировала посредством нереально глубоких вырезов, – красота Матильды завораживала, и многие молодые студенты велись на отточенные за годы чары, меняя пыл упругих тел на главные роли в постановках. Еще на первом курсе до Артема дошли слухи о том, что эта представительная, занимающая в театральных кругах не последнее место дамочка, питает слабость к симпатичным парням. Но не придал этому значения, пока однажды, спустя год обучения, Матильда не обратила на него свой васильковый взор…

Артем оказался крепким орешком. На него не действовали ни заигрывания, ни заманчивые обещания, ни угрозы. И поначалу к ухищрениям Матильды он относился с иронией, неизменно одаривая настойчивую соблазнительницу снисходительной улыбкой. Пока ректорша не взбесилась и все, даже самые незначительные роли не стали проплывать мимо него. Да, Матильда очень красивая, эффектная женщина, и, возможно, из эгоистичных соображений имеет смысл переступить через себя и провести с Гетман пару ночей. Но чем дальше заходила нездоровая охота Матильды, тем противней становилось от одной только мысли о том, чтобы делить с этой холодной, отпугивающей женщиной постель. Именно поэтому единственной главной ролью, которую за почти четыре года театральной жизни исполнял Артем, стал Дед Мороз. Правда, со Снегурками в этом году что-то не клеилось… И все же он не унывал и исправно посещал все прослушивания хотя бы ради того, чтобы лишний раз помозолить госпоже Гетман глаза.

– С наступающим! – Артем игриво щелкнул притихшую девушку по носу, и она смущенно опустила глаза.

– Значит, в этом году уже не увидимся? – тонкий голосок предательски дрогнул.

Артем улыбнулся. Детская непосредственность Марины невольно пробуждала желание схватить ее в охапку и крепко-крепко обнять, как сестрицу, по-дружески. Вот только именно с ней он не мог себе такого позволить, чтобы лишний раз надежду не дарить. Терзаемый противоречивыми чувствами, Артем пообещал:

– А как же институт? Очень даже увидимся, – заверил он и добавил: – Если Галка не объявится, завтра в том же месте, в тот же час. Идет?

– Идет! – тут же расцвела Марина и с затаенным ожиданием спросила: – Ну, я пошла?

– Ну иди, – как можно беспечней ответил Артем, но стоило девушке сделать шаг назад крикнул: – Стой!

– А? – отозвалась Марина.

– У тебя кровь из носа течет! – Артем машинально подал девушке платок. – Ты как себя чувствуешь? Давай, до квартиры доведу?

– Не надо, – тихо возразила Марина и зажала платком нос. – У меня часто такое бывает – сосуды слабые. Я привыкла…

– Уверена?

– Да. Видишь? Уже остановилась.

– Пойдем, – безапелляционно возразил Артем и, взяв Марину под локоть, повел в подъезд. – Какой этаж?

– Седьмой, – девушка послушно скользнула в лифт. – Зря ты, Темка, беспокоишься… Ой, ты шестой нажал.

– Да? – нахмурился Артем и присмотрелся к кнопкам: цифру шесть аккуратно исправили на семерку. – Вот засранцы.

– Ничего, – отмахнулась Марина, когда лифт отсчитал этажи, – один пролет и пешком дойду. Пока!

– До встречи.

Под бойкий цокот каблучков Артем нажал кнопку первого этажа и обнаружил на полу кабины случайно оброненный Мариной платок. Решив, что выбросит его в ближайшую урну, он спрятал тряпицу в карман дубленки и отправился домой, про себя отметив, что на шестом этаже новостройки витает такой знакомый, едва уловимый аромат…

До дома Артем добирался пешим ходом. Цветная панорама вечернего города и хрустящий снег вместе с щекочущим веснушчатый нос морозным воздухом подгоняли в домашний уют холостяцкой квартиры. Представив, как тепло ароматного чая растекается по телу, Артем мечтательно улыбнулся, и уже через полчаса чашка с заветным напитком приятно грела руки. Артем принял душ и под «Камеди» лег в кровать. Усталость отзывалась гудением в мышцах, завтра предстояли долгие, абсолютно бесполезные из-за треклятой Гетман репетиции, но он не мог уснуть – лежащий рядом мобильник не давал покоя. Артем не выдержал, схватил его и, выискав в справочнике телефон отца, уже почти набрал номер, но в итоге передумал. Лучше матери позвонить…

– Мам… – замялся он, когда разговор приблизился к завершению. – Как у папы дела?

На том конце воцарилось недолгое молчание.

– А ты сам не хочешь у него спросить? – дрогнул мягкий женский голос.

– Ты же знаешь, – поморщился Артем, – он не захочет меня слушать.

– А ты попробуй.

– Нет.

Женщина вздохнула.

– У него все хорошо.

– А работа?

– Как обычно.

– Мир полон несправедливости?

– Он так считает. И я уверена, отец ждет твоего звонка.

– Я позвоню. Позже.

– Обещаешь?

– Обещаю.

На этом разговор закончился. Артем убавил звук телевизора и отвернулся к стене, но мысли то и дело возвращались в прошлое, в день, когда они с отцом серьезно повздорили. День, когда Артем сообщил родителям, что поступил в театральный. Надо же, столько лет прошло, а они до сих пор словно чужие люди. Отец даже не знает, что Артем проходит свидетелем по уголовному делу…

– Наконец-то мечта сбылась! – шумно выдохнула миниатюрная шатенка с правильными чертами лица. Пронзительно голубые глаза светились счастьем, губы расплылись в улыбке, и все помещение наполнилось искренним щенячьим восторгом.

Саша плюхнулась на жесткий стул, обитый коричневым велюром, и с нежностью провела ладонью по видавшей виды столешнице. Шесть лет бесконечной зубрежки, долгие месяцы практики в роли «принеси-подай», и вот оно – счастье! Древний монитор, клавиатура с почти стертыми буквами, черная карандашница с торчащей из нее одинокой ручкой. Все казалось чем-то нереальным. Но нет, это правда. Достигнута цель, к которой Сашка шла с седьмого класса. Именно тогда во дворе, где она так любила играть с мальчишками, произошел ужасающий судьбоносный инцидент. Ватага детворы в возрасте от девяти до четырнадцати лет носилась между деревьями, играя в войнушку. Здесь же, среди сплошь мужского коллектива затесалась Сашка. Даже не затесалась, а вросла, давно став своей в доску и воспринимаемая пацанами на равных. Притаившись за толстым стволом дерева и высматривая врага, она не поняла, как оказалась в жестком кольце незнакомых рук. Хищные пальцы больно сжимали хрупкое девичье тело, только начавшее путь превращения из девочки в девушку.