Сергей Качуренко - Детектив «Седьмой флот»

Вообразив Сан Саныча в рясе, бессовестно хохотнул и поспешил выправиться:

– Прошу извинить, это нервное, – потом сызнова нырнул в закрома памяти.

Повидаться с Батоном выпало лет пятнадцать назад. Оба тогда еще тянули ментовскую лямку. Саечкин служил важняком по линии УБОП и параллельно углублял познания в юриспруденции.

При встрече я заприметил некоторые странности в его обличии и поведении. Честно признаться, заподозрил, что дружбан подсел на допинг. Телодвижения заторможенные дерганные, будто покадровая видеосъемка. Потянутая речь при напрочь отрешенном взгляде и глянцевитые глаза с расширенными зрачками.

«Да нет же! У нариков зенки иначе блестят, ‒ пытался себя утихомирить. – К тому же мутные, будто в горячке и злющие от безысходности. У Сашка – добрые жалостливые».

Из прострации вывел громкий шепот Молодязева:

– Наши до сих пор в шоке! От Батона всего можно было ожидать, но такого! Раньше номера откалывал, только в другую сторону. Когда дослуживал – чуть не списали по больничке. Еле дождался выслуги и сразу подался в монастырь. Одни шарахнулись, будто от прокаженного. Дескать, башню у Санька напрочь снесло. Другие вроде бы приняли выбор, но за глаза хихикают по сей день. Только плевать он хотел! Умудрился на новом поприще бугром заделаться. После рукоположения обзавелся приходом, церковь достраивает. Нашим помогает, ежели что. Короче, как был, так и остался своим пацаном.

– Чуйка тоже прежняя. Мигом меня вычислил.

– То Сеня-летописец растрезвонил. Ты же помнишь – Пуртев еще на первом курсе заделался массовиком-затейником. Потом пока трудился в сыске – поднаторел на компьютерах. Вышел в отставку и теперь заправляет крупным интернет-магазином. Недавно создал сайт нашего олимпийского курса. Почти все зарегистрировались. Учиняем кипиши на форуме за экономику и политику. Про Дохода всех оповестили, чтоб помогли, кто чем сможет. Сегодня – про Славика весточка разлетелась.

Колкий тревожный импульс заставил задаться вопросом:

«Что такого сказал Юрок? Будто током шандарахнуло! Ну, конечно же! Олимпийский курс! В 80-м году школу милиции откомандировали в Москву для охраны порядка на олимпиаде. Оттого и прозвали курс олимпийским».

Поднял глаза и пробормотал:

– У медведя точно дебильная улыбка. Вот тебе и олимпийский курс.

В наступившей тишине слышалось, как лопаются пузырьки в фужере с минералкой.

– Значится, наклейка на коробке не случайная, – выдохнул Репа.

– Сто пудов, господа полковники! – подал голос Панфилов, отложив телефон. – Предчувствие нас всех не обмануло.

– Жилы не тяни! – гаркнул куратор на аспиранта.

– Я и говорю, что заказуха. Выстрел в грудь и контрольный в голову. ТТ с глушителем брошен рядом с телом. Потерпевший приехал поздно с работы на поселок Котовского. У него там приватное домовладение. Собирался загнать машину во двор, да не успел. Джип так и остался перед воротами. Жена проснулась посреди ночи, выглянула в окно… Дальше понятно. На закуску поведаю про медведя с дебильной улыбкой. В ладонь Костюченко вложен спичечный коробок с наклейкой «Олимпиада-80».

Молодязев издал то ли свист, то ли стон и прохрипел:

– Водки хочу!

– Коньяк сойдет? – Давидович потянулся к сейфу.

– Отставить, Серж! Бесконтрольно вырвалось. Последнее дело – набухаться при этаком раскладе! Разве неясно, что какой-то шлимазл бросил нам вызов?! Не тебе, Давыдыч, а нам – бывшим курсантам олимпийского курса. Посему, расслабься – пасут не тебя.

– Уже дошло. Найти бы коробок…

– Во-во! Шо там твой подручный, Слон?

– Трудится. Должен отсемафорить.

– Тогда разбегаемся. Поеду к Пуртеву. Объявим полундру для экс-олимпийцев. Ты нанеси визит его преосвященству. Ждет ведь. Может, Батон чего подскажет. Будущий кандидат наук остается на хозяйстве.

Купленный накануне телефон известил о принятом СМС-сообщении. Немедля зачитал обнадеживающий текст, который мало-мальски приподнял расположение духа:

– Коробок в поддоне под плитой. Похоже, спецом заныкали. Водочную бутылку старший армян припрятал. Он тоже в тот день вырубился. Операм сказал, а те послали. Подробности при встрече. Заселяемся к Марии.

Панфилов вскочил и азартно потер ладони.

– Не зря мне русалка снилась! – сообщил, усмехаясь. – Помчусь изымать вещдоки.

– Жениться тебе пора, – проворчал Репа.

– Успеется, – отмахнулся следак и протянул мне клочок бумаги. – Номерок не забудьте. И разузнайте лично для меня – на фига попам референты!

□□□

Сиреневая роща на шестнадцатой станции Большого Фонтана ‒ знакомое с юношеских лет место.

Последний раз довелось побывать в монастыре лет пятнадцать назад. Тем летом мы отдыхали с женой в Одессе, и в один из церковных праздников Оля настояла на паломничестве. Я не испытывал восторга от подобной экскурсии, потому выпросился обождать ее в сквере за воротами. Батон подвез нас из центра на своей машине и составил мне компанию на скамейке.

Я пытался острить, маскируя неловкость, и долдонил о нынешнем веянии – демонстрировать направо и налево причастность к духовности. Саечкин молча кивал, а потом неожиданно попросил:

– Ты только не мешай ей, брат! Пускай своё отыщет.

– Что значит «своё»?! – завелся я с пол-оборота. – Чего ей по жизни не хватает?! Муж пить бросил, в семье достаток. Дети вроде бы правильными растут.

Сашко обнял меня за плечи и растолковал:

– Поиск своего – это соответствие разнообразных внешних проявлений внутреннему состоянию психики и духа.

– Ты, прям, со мной, как с умным базаришь! Давай замнем до поры…

□□□

Нынче в монастыре явные перемены. Возведены новые въездные врата с колокольней, отреставрированы храмовые постройки. Облагороженная территория утопает в зелени, и совсем нет мусора. Вероятно – в этаких местах люди стараются вести себя цивилизованно. Подтягиваются, как бы изнутри к невидимой границе меж мирским и мистическим.

У распахнутых настежь ворот на обычном кухонном табурете восседал тучный нестриженый дядька. Я поздоровался и спросил:

– Пропустите к отцу Александру? Сейчас только позвоню …

– Неча трезвонить! Обожди тута, – привратник тяжело поднялся и пошкандыбал в сторожку. Отворив дверь, гаркнул в темноту. – Выходь, Данька! Заявился твой гость.

На пороге показался худой светловолосый парнишка в сером подряснике. Издали поклонился и поманил за собой.

«Откуда знает, что я, это я? – подумал, поспевая следом. – Вот ведь дурацкий вопрос! Он же референт у бывшего опера».

Обойдя колокольню, зашагали вглубь тенистой аллеи, но тут позади раздался грозный окрик привратника:

‒ Куда в бесовском одеянии?! Не пущу!! Побойтесь Бога!