Руслан Платонов - Кукловоды

А ведь после случившегося некогда полета в кабине авиалайнера, рядом с экипажем, он окончательно и бесповоротно решил стать летчиком гражданской авиации.

А кем стал?..

Кто (или что?) виновен в том, что вместо благополучной, нормальной, размеренной и достойной жизни он вынужден барахтаться в мутной водице неустроенного бытия? Жить в том вязком болоте, где все свои благородные черты лучше не извлекать из глубокого тайника, потому что они в первую же секунду будут перепачканы зеленой жижей? Где вместо открытой доброжелательной улыбки настоятельно рекомендуется хронически таскать на лице оскаленную маску с рогами?

Но вот – сварганил черную козью морду, нацепил крутые рога, приклеил вострые клыки – а жизнь от этого маскарада лучше не стала.

Вместо благодатных Гавайских островов вокруг все та же унылая невозделанная степь, и одинокая скрипучая соха воткнута в сырую землю.

***

Всю свою сознательную жизнь Дмитрий Кошелев тужился догнать поезд радости и

счастья, в который еще в начале пути не удосужились усадить его родители. По причине самой обыденной – отсутствия средств на покупку билета в этот поезд. В результате такого расклада Диме выпала черная карта – стоять в числе многих (очень многих!) в придорожной канаве и, глотая дым и пыль, глазеть на летящие мимо сверкающие вагоны, в которых весело катят баловни судьбы, вытянувшие из раздаваемой фортуной колоды козырный туз. Иные из глазеющих безрассудно восстают против раз и навсегда заведенного порядка – пытаются догнать позолоченный поезд и вскочить в него. Некоторым (о чудо!) это случайно удается: они занимают места ненароком выпавших (или выкинутых) из поезда пассажиров.

Но обычно происходит не так – беспощадная жизнь твердой рукой восстанавливает статус-кво, и девять из десяти вцепившихся в скользкие поручни на крутом повороте отваливаются, как грязь, и расшибаются в кровь.

А иные – насмерть.

…Прихлебывая горячий чай, Кошелев, будто перед смертью, ударился в воспоминания.

– Эх-эх-эх, – по-стариковски, с присвистом вздыхал он, – дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…

Ровно тринадцать лет тому назад, в славном 1986 году, из института связи, как казак из мака, выскочил новоиспеченный инженер Д. Е. Кошелев – с малым оборотным капиталом и большими амбициями. И если из одних небогатое детство формирует людей скромных и неприхотливых, из других оно вылепливает граждан цепких и алчных, главной жизненной целью которых становится стремление в самостоятельной жизни с лихвой возместить все недоданное в детстве «предками».

Кошелев относился к последним. Черная зависть к состоятельным согражданам, завышенная самооценка и полное отсутствие моральных устоев к моменту выхода на жизненные просторы сотворили из него великолепный образец законченного эгоиста и эгоцентриста, человека болезненно самолюбивого, жестокого и безжалостного.

Вот один лишь пример, который характеризовал нашего героя без прикрас.

Дмитрий имел младшего брата Николая – инвалида детства. Коля родился с дефектом коленных суставов и передвигался с трудом – и уже из-за этого обстоятельства имел моральное право на посильную помощь или хотя бы сочувствие старшего (физически вполне нормального) брата.

Но не тут-то было. Дмитрий относился к младшему брату как к досадной обузе, неудачнику и балласту. Скорее ненавидел, чем любил или уважал – впрочем, как и отца с матерью – и только за то, что все они не были министрами и не обеспечили ему, свету их очей Диме, заоблачный социальный статус. Из-за них, недоносков, он сейчас вынужден был ползать в кишащей массе рабочих муравьев.

Вместо того, чтобы почивать на лаврах муравьиной царевны.

Получающий мизерную пенсию брат вел существование на грани с нищенским. Работавший же во время оно сменным инженером на районной АТС полноценный физически (но отнюдь не духовно) Дмитрий не был столь стеснен в средствах. Однако деньгами ни престарелым родителям, ни брату-инвалиду не помогал – разве что мудрыми советами, которых, впрочем, никто у него не спрашивал.

– Мало денег? – говаривал он. – Пусть зарабатывают! К примеру, закупают сигареты мелким оптом и продают в розницу возле людных мест – вот и зазвенит копейка в кармане!

И вот однажды брату Николаю подошла долгожданная очередь на получение «Запорожца» с ручным управлением. Для инвалида автомобиль – воистину не роскошь, а средство передвижения. В полном смысле слова – протез. И хотя автомобиль полагался ему бесплатно, все же для улаживания некоторых чисто нашенских, отечественных «формальностей» ему требовалась астрономическая для его тощего кошелька сумма – сто долларов.

Коля пришел за помощью к родному брату. Любой христианин, да что там – просто нормальный родственник в подобном случае п о д а р и л бы инвалиду эту не столь уж громадную сумму. Дмитрий же, хоть и имел некоторые свободные средства, эти деньги брату после долгих челобитных просьб и коленопреклоненных уговоров одолжил – под залог золотого колечка и на очень непродолжительный срок.

И когда Николай не принес деньги в указанный день и час, взбешенный Дмитрий примчался к нему и устроил совершенно дикую, непристойную сцену во дворе родительского дома на глазах многочисленных зевак. Устрашающе вращая вытаращенными белками безумных глаз, он тряс брата-инвалида за грудки и орал на всю округу, в непристойных выражениях требуя немедленного возврата денег; в промежутках между выкриками и матерными «этажами» он картинно бегал по двору в поисках топора, дабы зарубить должника насмерть.

Николай вынужден был идти с протянутой рукой к знакомым и просить взаймы по пять, по десять долларов. Через полтора часа «железный ледь» Дмитрий Кошелев, бормоча под нос ругательства, унес в потном кулаке несколько мятых зеленых бумажек.

Больше Николай старшего брата никогда ни о чем не просил.

Существует в народе поверье: если ты, даря или одалживая кому-либо что-либо, сильно жалеешь об утраченном, получившему твое «благодеяние» впрок не пойдет.

Так случилось и на этот раз. Николай по обросшему мхом совету старшего брата все-таки начал заниматься индивидуальной трудовой деятельностью, дабы пополнить скудные поступления положенных ему царем и отечеством денег. Освоив новенький «Запорожец», Коля принялся подрабатывать «бомбилой» – возить «голосующих» на оживленном участке трассы перед пунктом пограничного перехода. Брал он недорого, и пара-тройка небогатых клиентов находилась всегда даже у него, инвалида.

Но, как говорили одесские блатные, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал.

В один несчастливый день Николай, столковавшись с двумя пассажирами за один доллар с каждого доставить их в небольшой приграничный городок, помогал им усесться в свое незатейливое такси. Внезапно летевшая на бешеной скорости «копейка», не вписавшись в кривую, со всего хода врезалась в заднее крыло «Запорожца», отбросив его в кювет.