Руслан Платонов - Кукловоды

Тем временем над морскими просторами сгустилась непроглядная темень – хоть глаз выколи. На смутно угадываемой вдали линии горизонта переливистыми искрами зажглись гостеприимные огоньки долгожданного пункта назначения – города-героя Новороссийска.

– Вот он, «Нахимов»! – едва заметив ходовые огни выходившего из порта судна, абсолютно точно определил капитан Ткаченко. – Так… Какая у нас скорость-то?

– Одиннадцать с половиной, – отозвался вахтенный помощник.

– Отлично, отлично… – пробормотал капитан, наклонившись над приборами системы автоматизированной радиолокационной прокладки. – Разойдемся красиво!

Яркие звездочки ходовых огней «Адмирала Нахимова» неуклонно приближались. Они двигались, слегка покачиваясь, четко наперерез курсу балкера, словно замыслив нечто недоброе.

Иллюминаторы ходовой рубки «Васева» были залиты черной тушью южной ночи; однако напрягать зрение и нервы, полагаясь на капитанский опыт, интуицию и чутье в конце двадцатого века нет никакой необходимости. Да и какой смысл испытывать глазомер – не за баранкой «газона» находишься. Надстройка-то на балкере расположена на корме, а впереди – корпус длиной в республиканский стадион. Благодаря автоматике от непосредственного наблюдения за движением встречных-поперечных судов можно и отвлечься. САРП – он хоть и не «Шарп», но…

– Капитан, пеленг не меняется! – неожиданно прозвучал встревоженный голос вахтенного помощника.

– Вижу. Слежу за прибором! – слегка посерьезнел тон капитана. Не отрываясь от мерцающего экрана радара, он передвинул рукоятку машинного телеграфа на «средний вперед».

– Капитан, мы столкнемся!.. – голос Зубюка сорвался на крик.

Однако Николай Ткаченко не отвечал. Будто загипнотизированный, он словно окаменел, воткнув неподвижный стекленеющий взгляд в прибор. Только словно действующая отдельно от тела беспокойная рука капитана вновь двинула рукоятку машинного телеграфа – в этот раз на «малый вперед».

И лишь отчаянный возглас старшего помощника: «Васев» таки таранил пассажирский теплоход!» – привел в чувство внезапно покрывшегося холодной испариной капитана. Он оторвал враз расширившиеся глаза от экрана и принялся лихорадочно дергать рукоятки обалдевшего машинного телеграфа – «полный назад», «право на борт»…

Но эти отчаянные потуги уже были ни к чему – как мертвому припарки.

Тяжеленная громадина груженого сухогруза стотысячетонной массой со всего хода врезалась в расцвеченный огнями правый борт «Адмирала Нахимова», сминая, как бумагу, толстые стальные листы, круша в куски палубы и переборки.

* * *

В теплую летнюю погоду, в спокойном море, в четырех километрах от берега разыгралась совершенно неожиданная, нелепая и страшная трагедия.

В момент столкновения на «Нахимове» сразу погасло освещение, и это сыграло роковую роль в судьбе множества людей.

Подводная носовая часть «Петра Васева» – так называемый бульб – несмотря на свою округлую форму, будто гигантским ножом распорола борт пассажирского парохода. Не успев погасить неудержимый бег, тяжеленный балкер все глубже и глубже проникал внутрь обреченного судна, как горячий нож в масло, коверкая все на своем пути.

Катастрофический удар пришелся прямо в одну из водонепроницаемых переборок, разделявших машинное и котельное отделения. Десятки тысяч тонн воды хлынули смертоносным потоком в образовавшуюся пробоину, изначально предрешив участь судна.

…Сухие цифры материалов расследования звучат обыденно и вовсе не страшно.

«Скорость поступления забортной воды в пробоину размером восемьдесят квадратных метров составила двадцать девять тысяч тонн в минуту».

При таких обстоятельствах судно ушло под воду за восемь минут.

* * *

Сохранявший на глазах многочисленных танцующих пренебрежительное спокойствие и полнейшее равнодушие к судьбе залитого вином джинсового костюма, Сергей Антонов, оказавшись в каюте, дал волю чувствам.

– Ну, кор-рова дойная! – крепко досадовал парень, вертя в руках поруганную одежду, достойную отныне разве что украшать гардероб спившегося бомжа. – В чем я теперь ходить буду?! Лучший мой костюм! Двести рублей псу под хвост!.. Н-ну!..

– Да где же соль-то? – бормотал под нос потрошивший объемистый клетчатый баул доброхот Виталий. – А, вот!

Он рывком вынул со дна сумки громадную банку с солью.

Хлоп! – тяжелая посудина отделилась от крышки и треснулась оземь, выложив соль на полу каюты замысловатыми снежными заносами.

Виталий только в затылке почесал, обескуражено глядя на зажатую в пальцах пластмассовую крышку.

Сергей Антонов только рукой махнул.

– Иди отсюда, помощничек смерти! Проваливай!

– Соль – белая смерть! Нафиг она нужна! – вмиг нашелся неунывающий дружок.

– Исчезни, диетолог! – взбеленился Антонов, швырнув джинсы на пол. – Доктор Перец! Профессор кислых щей!..

Вытолкав неудавшегося помощника за дверь, Сергей с тяжким вздохом присел над поверженным костюмом и принялся щедро сыпать соль на переливающиеся всеми цветами радуги винные пятна, черпая ее прямо с ковра.

Внезапно холмик соли непостижимым образом выпрыгнул из ладони и широким веером возвратился обратно на пол.

Из-под ног парня словно некий шутник-переросток выдернул ковер и одновременно зачем-то погасил свет в каюте.

Сергей кубарем отлетел к двери и, врезавшись в нее всем телом, лишился чувств.

Но очень скоро пришел в себя от хлестнувшего в лицо холодного горько-соленого потока – будто тот же дураковатый клоун, спохватившись, бросился отливать его водой из огромного ведра.

Антонов со стоном поднялся на четвереньки и замотал головой, фыркая и отплевываясь. Однако потерявший чувство меры незримый весельчак, издавая ужасающий скрежет, тут же подбавил водицы, заставив ничего не понимающего Антонова поспешно встать на ноги.

Судя по ощущениям, непонятно откуда взявшаяся в каюте вода плескалась уже где-то у колен.

Окружающий мир вместе со зримыми очертаниями утратил и привычную реальность. Не веря самому себе, Сергей наклонился и вытянул вниз левую руку – правой приходилось держаться за косяк двери.

Погрузившиеся в бурлящий поток пальцы утвердили Антонова в мысли, что рассудок, против ожидания, не покинул его звенящую от удара голову.

Вместе с вернувшейся способностью здраво мыслить грудь Сергея стиснул животный страх: корабль тонет!

Кошмарную догадку подтвердили донесшиеся из коридора отчаянные крики и хлюпающий топот множества бегущих ног.

С большим трудом переставляя отяжелевшие в быстро прибывающей воде ступни – словно в материализовавшемся кошмарном сне – Сергей, вытянув вперед руки, бросился к выходу.