Ричард Цвирлей - Контрабанда без правил

Система давно себя оправдала, хоть детали никогда не согласовывались. Люди Жито старались быстро собрать для него подходящие первые результаты, а он делал вид, что верит им. Дымовая завеса, однозначно, была эффективной.

– Из администрации железных дорог? – удивился полковник. – Что им нужно в женский день?

– Звонит секретарь партии из администрации, – сообщила пани Веслава, его новая секретарша, несмотря на молодой возраст и короткий трудовой стаж, быстро усвоившая премудрости кабинетной работы. Она, например, хорошо знала, что в праздничный день начальника лучше не беспокоить. Она была как берлинская стена – непроходимой. Но звонок секретаря партии из Окружной администрации железных дорог был особым случаем, и о нем сразу следовало доложить.

– Ладно, пани Веся, соедините меня с товарищем Лопушаком. Посмотрим, что там у него.

Черный пластмассовый аппарат на столе полковника зазвонил. Жито снял трубку.

– Здравствуйте, товарищ секретарь, – начал полковник веселым голосом. – Что нового на железной дороге?

Он слушал, и с каждой секундой его лицо становилось серьезнее:

– Я понимаю, товарищ секретарь, так точно, мы примем меры. Да, этим займутся лучшие сотрудники. Незамедлительно.

Полковник положил трубку, тяжело опустился в кресло и обратился к секретарше по громкой связи:

– Пани Веся, майора Мартинковского ко мне. Надеюсь, он еще на рабочем месте.

Майор еще не ушел. К счастью для полковника, Мартинковский любил песни группы «Перфект».

15:40

– Хеля, у меня беда. Если я сейчас не выпью, то долго не протяну.

– Без денег ничего не дам. Отстань.

– Хеля, ты ведь знаешь, что я принесу. Я всегда приношу, разве нет?

Худой как щепка, с взъерошенными волосами и недельной щетиной на лице, Зыга Майхерек оперся о прилавок и посмотрел на продавщицу, сидевшую напротив. Кроме них, в магазине на улице Заводской в познанском районе Вильда никого не было. В это время покупатели редко заходили в продуктовый, утренняя волна уже давно схлынула, рабочие вагоноремонтного завода разошлись по домам и местным пивнушкам. Сейчас, за два часа до закрытия, заходили только постоянные клиенты в поисках более сильных ощущений, которых им не могли доставить бутылки молока, расставленные в серых ящиках вдоль стены. Пани Хелена, арендовавшая этот магазин, знала всех и была в курсе, чего ожидать от каждого из них. Зыга не числился в рейтинге платежеспособных клиентов, поэтому продавщица проигнорировала его настойчивые просьбы и вынула из-под прилавка журнал «Панорама Силезии». Она едва взглянула на последнюю страницу, на которой были представлены национальные костюмы Лодзинского региона, перевернула ее и стала разглядывать юмористические рисунки.

– Ты, Хеля, такая умная женщина, – попытался зайти с другой стороны Зыга, увидев, что все его предыдущие попытки разбились о стену абсолютного безразличия.

– Что ты сказал? – неохотно посмотрела она на него.

– Ты все время читаешь, когда не работаешь.

– А почему нет? Лучше читать, чем болтать с такими неудачниками без гроша за душой. Когда много читаешь, знания сами в голову лезут.

– А я не люблю читать. – Зыга почесал голову, как будто задумался о чем-то. – Нет времени. У меня много дел в городе, и поговорить за чтением нельзя.

– Чтение мешает разговорам, – проронила продавщица, не отрываясь от журнала, чтобы он отстал.

– Конечно, мешает, если человек читает, например, вслух и еще с кем-нибудь разговаривает, то потом не знает, что сказал, а что прочитал. А ты, когда читаешь про себя, то все хорошо помнишь, что прочитала, и поэтому так много знаешь о жизни.

Женщина внимательнее посмотрела на клиента:

– Зыга, иди отсюда и не приставай ко мне, потому что я принципиальная. Я тебе уже сказала, что без денег ничего не получишь.

Металлический колокольчик над дверью задребезжал от того, что его задел входивший клиент. В магазин вкатился Раймонд Дутка, из-за внушительного веса прозванный Ливером. На нем были черные брюки с заутюженными стрелками, державшиеся на огромном животе благодаря подтяжкам с металлическими зажимами, и расстегнутая красная футболка, из-под которой виднелась волосатая грудь. Черные волосы были модно зачесаны назад и уложены с помощью обильного количества болгарской помады. Под большим, как картошка, немного посиневшим носом красовались черные, ровно подстриженные и спадающие вниз ко второму подбородку усы а-ля Лех.

– Ну что, хозяйка, как бизнес раскручивается? – спросил мужчина.

– Это я кручусь, а не бизнес, – махнула рукой пани Хеля и положила журнал на прилавок.

– Что правда, то правда, – сказал Раймонд и галантно поцеловал протянутую в его сторону костлявую руку. – Поздравляю с Международным женским днем, – добавил он, а продавщица расплылась в довольной улыбке.

Раймонд Ливер был одним из самых уважаемых людей в заводском районе. Вся Вильда с ним считалась. Человек пил как дракон, а главное за свои, и при этом мог за себя постоять. Он не часто использовал кулаки, потому что не было повода. Большинство местных предпочитало с ним не конфликтовать, они боялись не только его силы, но и больших связей. Все хорошо знали, что именно из-за него из района исчез Мета Самокат, в течение нескольких месяцев после отсидки терроризировавший всех порядочных алкоголиков в Вильде, угрожая им и заставляя угощать выпивкой.

Мету называли Самокатом, потому что во время гастролей в Равиче он перепрыгнул через ограду так неудачно, что сломал ногу в нескольких местах, а потом она перестала сгибаться. Поэтому он ходил, хромая и подгибая ногу внутрь. Он появился в Вильде после освобождения из тюрьмы и осел у местной матери-одиночки. Поговаривали, что она пустила его из жалости на одну ночь, а он остался на несколько месяцев. Сначала он только присматривался к жизни в Вильде, но потом, когда полностью освоился, так разошелся, что входил в заведение и, не говоря ни слова, выпивал заказанное другими спиртное. Пока не нарвался на Раймонда.

Раймонд пришел в ресторан «Металлист» на улице Дзержинского после 13:00, когда уже стали продавать водку. Он заказал свою любимую кровяную колбасу с картофелем и квашеной капустой и первые пятьдесят граммов, чтобы как-то скрасить ожидание. Он уже хотел опрокинуть рюмку, когда из-за его плеча высунулась тощая рука, схватила выпивку и утащила вверх. Раймонд удивленно обернулся и увидел жилистого мужичка с наколотыми точками возле глаз, указывавшими на то, что человек подчинялся воровским законам. На нем была белая майка и джинсы. Мета Самокат отправил содержимое рюмки в рот и поставил ее обратно на стол. Раймонд ничего не сказал, лишь кивнул официанту пану Густаву, чтобы он принес ему еще одну рюмку. Густав принес. Поставил осторожно на стол и отошел на два шага, потому что ему было любопытно, чем все закончится. Мета снова протянул свою длинную клешню, приложил рюмку к губам, и тогда Раймонд, сохраняя полное спокойствие, выбросил огромную руку вверх, даже не встав со стула. Самокат упал на пол, заливаясь кровью, потому что рюмка впечаталась в его лицо, вырезая ровный круг вокруг рта.